По итогам конкурса Sony World Photography Awards 2016 лучшим фотографом России стал Андрей Нарчук со снимком щенка морского котика на Командорских островах. 37-летний Нарчук – один из лучших мастеров подводной съемки в России, лауреат Global Arctic Award, Bestphotographer, Poland intenational, Paf Tachov и других российских и международных конкурсов, а по совместительству – программист и создатель интернет-журнала «Дикая природа».
Уже три года Нарчук с товарищами занимается проектом, посвященным Дальнему Востоку. По его словам, цель инициативы – подтолкнуть людей относиться к природе не только как к источнику ресурсов. Об этом и многом другом мы поговорили с Андреем в одном из московских кафе.
– Мне всегда нравилась изобразительная составляющая, – признается Андрей. – Пробовал рисовать, но процесс это очень долгий. Чтобы переложить свою мысль на бумагу, ты должен потратить не один день. Меня это никогда не устраивало. Со старой пленочной фотографией – та же самая история. От момента, когда ты придумал фотографию и снял, до итоговой картинки опять-таки проходит достаточно много времени. Когда в Россию начали поставлять первые цифровые камеры, я прочел об этом в журнале и сразу понял: это то, что мне нужно.
– Вскоре я впервые оказался на море, в Египте, – продолжает Нарчук. – И когда я погрузился первый раз, меня поразило то, что я увидел. Многие люди начинают заниматься дайвингом в Красном море – там действительно в некоторых местах живность потрясает своей красочностью. Причем эффект очень явный: в тот момент, когда ты опускаешь голову ниже поверхности воды, мир полностью меняется. С этим связана интересная особенность – подводные фотографии воспринимаются аудиторией гораздо хуже, чем наземные.
Дело в том, что, когда человек смотрит на любое изображение, он основывается на своем жизненном опыте. Поэтому основное описание подводной фотографии: «ярко и красиво». Точка. А то, что ты там создавал композицию, особенности съемки – большинство людей сразу не видит.
– Один из самых популярных жанров подводной фотографии – это съемка в «полводы», когда половина кадра на поверхности, половина под водой. У человека есть возможность зацепиться за верхнюю часть, и нижняя лучше воспринимается. Людям надо видеть в кадре что-то привычное, это сильно заметно даже по количеству просмотров разных фотографий в интернете.
– К счастью, я познакомился с другими такими же фотографами, мы начали ездить вместе, – вспоминает Андрей. – В данном случае это и удобнее, и лучше – мы друг другу помогаем, обмениваемся техникой, что сокращает расходы. Если кто-то поехал снимать в пещеры, ему нужна не одна вспышка, а пять, восемь, он же не будет ради одной поездки покупать эти вспышки, каждая из которых стоит под тысячу долларов. С каждом годом нас все больше, лет 10 назад подводных фотографов было относительно немного, а сейчас уже порядочно – десятки человек. Есть такой Московский открытый фотоклуб. Уже почти 10 лет мы собираемся, общаемся, обсуждаем идеи, договариваемся о поездках. Так получилось, что один из организаторов – известный подводный фотограф Дмитрий Виноградов, и к нему пришло большое количество знакомых подводников. Круг подводников достаточно тесный, потому что, по правилам дайвинга, нырять нужно в паре. Соответственно, одну поездку съездил с одним, другую – с другим, и мы вроде как все друзья уже.
Морской котик, Командорские острова
– Мы стараемся работать с национальными парками, заповедниками, потому что обычно у них не так много подводных фотографий – то есть это и им интересно, и нам. Они нам помогают сориентироваться на месте, разместиться, добраться до нужных мест. Мы списываемся с руководством, обычно подписывается договор, что мы предоставляем фотографии для использования в научных и просветительских целях. Что касается Командорских островов, с самого начала было много случайностей. Сперва я услышал про Командорский заповедник, а вскоре его директор приехал выступать в лектории Российского географического общества (РГО). Встретились, договорились, собралось несколько человек, и мы рванули на Командоры.
– В Юго-Восточной Азии (на Филиппинах, в Таиланде, Малайзии) есть относительно развитая инфраструктура для дайвинга: работают дайвинг-центры, нет проблем с тем, чтобы найти баллон с воздухом. У нас с этим большая проблема, ты приезжаешь на Дальний Восток и не можешь ни баллон найти, ни воздух в него «забить». А в некоторых местах еще и пограничники просто не дадут никуда зайти. Весь Дальний Восток – это приграничная территория. Фотография-победитель с морским котиком была сделана на Командорский островах. Это Берингово море, помимо того, что холодное (чуть выше нуля), оно еще и неласковое. До ближайшего острова с той стороны – где-то 600 км по морю. Но чтобы пустили в воду, помимо разрешения, у нас описали ласты, баллоны, регуляторы как оборудование, способное переправить в другую страну.
«Раньше, выплывая за пределы поселка, рыбаки должны были отметиться у пограничника. Вернулся – опять отметился. На самом деле мы были у пограничников... У них нет лодки. У них есть бинокль и лыжи. Майора, который там работал, мне кажется, туда сослали, он что-то плохое сделал. У него была мечта – найти на островах каких-нибудь террористов, чтобы ему списали эту провинность и вернули. Но за те годы, которые он там был, он никого не нашел, и его еще дальше, куда-то на Чукотку отправили. Жестко там с этим».
– Некоторые места на Дальнем Востоке труднодоступны – те же Командорские острова. Должны летать два самолетика в неделю, но бывает, что и месяц не летают из-за погодных условий. Это настоящая лотерея. Долетаешь до Петропавловска-Камчатского, оттуда маленький самолетик до Командоров – единственное средство, как туда можно попасть. Все местные жители на Камчатке, узнав, куда мы направляемся, сомневались, что мы сможем туда попасть за две недели. Я знаю фотографов, которые приезжали на три недели, но не успевали даже туда вылететь. Три недели жили в аэропорту. По дороге самолет делает несколько остановок, и если в одной из этих точек погода плохая, он не летит. Более того, аэродром на островах грунтовый. Если вчера шел дождь, самолет опять не летит.
Я не понимаю, почему перелет между Петропавловском-Камчатским и Командорами стоит, как билет до Рио-де-Жанейро. Он занимает полтора часа, а стоит 28 тысяч рублей. Учитывая, что это кукурузник, а нам нужно было перевезти много оборудования (порядка 150-200 кг на троих – оборудование для подводной, наземной съемки, коптер), мы дополнительно выкупали еще один билет. Норма багажа – всего 10 кг с учетом ручной клади. А дополнительные килограммы стоят, как поездка в теплую страну. Итого поездка на Командоры из Москвы обойдется тысяч в 150-200 на человека.
Кстати, снять катерок на Камчатке стоит порядка 50 тысяч в день. Других вариантов просто нет. Сафари на корабле из Петропавловска-Камчатского примерно столько же стоит, сколько сафари на Галапагосах. Но на Галапагосы вы приедете и гарантировано увидите это, это и это, а приехав на Камчатку вы можете «попасть» на пограничников и вообще из порта не выйти. Или попасть на погоду и из этих десяти дней шесть стоять в бухте.
Андрей Нарчук, Камчатка
– Село Никольское – единственный населенный пункт на всех Командорских островах. Там есть сейчас четыре «новых» дома. Это двухэтажные здания, построенные после перестройки. Остальное – это поддерживаемые местными жителями дома, построенные еще до 90-х годов. При их климате состояние зданий не то чтобы плачевное, а ужасное. Территория является заповедником, жить в палатке ты тоже не можешь. Так же, как, кстати, на Камчатке, но там по другой причине – потому что к тебе может прийти кто-нибудь, например, медведь.
– Ситуация с медведями на Камчатке действительно сложная, – говорит Андрей. – Мы видели медведя даже на взлетной полосе Усть-Камчатска. Там эти животные расплодились чуть ли не как кошки. Медведей очень много, и они любят есть. Кстати, на Камчатке находится один из самых развитых заповедников России – Кроноцкий, который как раз специализируется по медведям. По Дальнему Востоку косолапых везде изрядно, просто так ты не можешь остановиться нигде. Желательно селиться в доме. На Командорах медведей нету, в этом плане нам повезло – мы смогли нормально поснимать лосося. То есть идет лосось, ты можешь спокойно лечь в речку и снимать. Мы пробовали снимать лосося на Камчатке, и когда ты всплываешь и над тобой стоит медведь – это не очень комфортно. Само ощущение, что на берегу может стоять медведь, не придает никакого оптимизма.
ТАКЖЕ ЧИТАЙТЕ Лучшие кадры «Первозданной России»: красота, от которой замирает сердце
– Вспоминается история, когда мы возвращались с Курил. На обратной дороге мы встретились с волонтерами, которые рассказали, что три дня не могли выйти из домика – кто-то медведя прикормил. Им какой-то сумасшедший медведь попался, который бежал сразу, как только видел, что кто-то дотрагивается до кармана – он думал, что ему еду дадут. А вообще ехать лучше летом, когда лосось идет на спад, а медведи сыты, едят уже только икру.
– На Камчатке живут очень хорошие люди. Никольское находится на острове, продукты там стоят нереальных денег – по 500, 1000 рублей за килограмм каких-нибудь яблок или помидоров. Поэтому все, что могут, они добывают из моря. У них есть разрешенные нормы на вылов. Народу там живет очень мало, на тех же Командорах официально зарегистрировано 700 человек, а если считать взрослое население, хорошо если 300 человек наберется, а то и 200. Мы ожидали, как в деревнях бывает часто, что там одни бабки и мужики квасят, но нет. У многих очень активный образ жизни, мы были удивлены. Катаются на сноубордах со своих сопок, ходят в походы по островам, постоянно ездят, ищут, смотрят, плавают, пробуют то-се. С работой не сказать, чтобы божественно, но есть МЧС, аэропорт, порт небольшой.
– Кроме того, у них есть бизнес по грибам. Это может показаться странным, но они собирают нереальное количество грибов. Там же типа тундры, на острове вообще нет ни одного дерева, поэтому грибы растут «травяным» принципом. Их собрали, а на следующий день они опять там – белые, подосиновики, подберезовики... Грибы никогда не бывают червивыми – червей не завезли на остров. Местные жители экспортируют сколько-то там тонн сушеных грибов, семья за сезон на них может заработать до миллиона рублей. Грибы фактически кораблями отправляют. И все ходят и их собирают. Ну и, конечно же, есть рыба.
– Мы посмотрели, как выглядит рыбалка по-местному. Во-первых, рыбалка на красную рыбу рыбалкой не называется. Человек просто приходит, делает вялые движения рукой и обычно берет какую-нибудь горбушу, приговаривая: «Ну, это собачке мы скормим». Рыбалка – это он берет такой хороший лососевый стейк, нанизывает его на крючок и рыбачит в море. То есть у них рыбалка только морская считается. И на этот стейк ловят палтуса, окуня и так далее. Палтус в рост человека может быть, это 100 кг веса и до двух метров длиной. Больше они не могут на своих лодках вытащить. Рыбалка у них – одно из основных развлечений.
Андрей Нарчук, Кунашир
– На Командорах нет теплого времени года. Есть нюанс, что в этом месте сходится несколько течений – собственно, поэтому там так много рыбы и живности. Одно идет от Америки, другое идет вдоль побережья, и в районе Командорских островов они сходятся. Течение теплое, поэтому температура воды выше, чем в среднем по Беринговому морю. В районе Командоров море не застывает. Из-за этого климат там достаточно влажный, но более ровный. Суперморозов нет, летом температура – 10 градусов днем и ночью, может до 12 разогреться днем и до 8 упасть ночью. А так в принципе может вообще практически не меняться. В море вода летом – 6-7 градусов. У побережья Камчатки вода всегда на несколько градусов холоднее.
Подводный мир там очень впечатляющий, разнообразный и яркий. Обычно такое ожидаешь увидеть где-нибудь на экваторе, а не в северных широтах. На Командорах можно постоянно увидеть до 12 видов китов, больше 10 видов ластоногих, но с животными надо знакомиться. Когда идешь по суше, они тебя боятся и уходят в воду, причем на достаточно большое расстояние – 50-100 метров, и все – никакой фотографии ты не сделаешь. Когда ты находишься в воде, ситуация меняется. Во-первых, они меньше воспринимают тебя как человека и начинают присматриваться. Дальше начинается обмен: он прячется в траву, ты прячешься в траву, ныряете вместе, и так далее. Котики достаточно быстро адаптируются, им интересно, они вообще очень активные. Я бы сказал даже – реактивные. Час-два уходит на знакомство, а дальше они начинают крутиться вокруг. А тюлени – пугливые.
– Знакомство с тюленями занимает несколько дней. Во-первых, их много лет алеуты использовали как еду. Они всех использовали как еду – у них в музее книга такая интересная поваренная есть. Она прям так и начинается: «Если на берег выбросило кита...» А дальше рецепт. Во-вторых, многое зависит от характера особи – бывают пугливые, бывают любознательные. Некоторые вообще не подходят никогда. На Курилах один тюлень через полчаса подплывать начал, тыкаться в маску мордой – ему интересно было. Один единственный. Но когда ты выныриваешь, ты начинаешь становиться для него человеком, поэтому все время сидишь под водой и не вылезаешь.
Стая каранксов, Филиппины
– Еще снимали камчатских крабов. У нас был четырехдневный промежуток между перелетами в Петропавловск-Камчатский и Командорами. Договорились с местным жителем и сплавали на кораблике на несколько дней в море. Нам удалось хорошо поснимать сивучей – северных морских львов на побережье Камчатки и недалеко от Петропавловска-Камчатского – крабов. Правда, есть такой нюанс: там водится несколько видов крабов, в общем, их всех называют камчатскими. Но половина из них не камчатские на самом деле – они тоже хорошие, съедобные, вкусные, большие, но это не камчатский краб. Мне повезло, я видел «куча-малу из крабов» – «сооружение» на дне в человеческий рост, состоящее из сотен особей. Есть у них периоды, когда крабы собираются большими кучами и стараются заползти друг на друга. Получается большая шевелящаяся гора. Если совсем близко подлезть, они начинают выставлять клешни в сторону тебя.
– Мне кажется, на Дальнем Востоке проблемы с подводным миром. Да, он изначально очень богатый, но то, как варварски его используют, – это ужасно. Местные жители в большинстве случаев рассматривают подводный мир как хранилище ресурсов. И он очень существенно иссякает, особенно краб, гребешок – все, что можно добывать, выбирается. Рядом Япония, Китай и Корея. Корабль набивает трюм гребешком, трепангом, морским ежом и сразу уходит продавать в Японию. Там есть целые города, которые специализируются только на приеме и обработке наших морепродуктов. Сейчас их количество настолько уменьшилось, что эти города начали простаивать.
– По идее, за незаконным выловом должны следить пограничники, но, мне кажется, местами они заодно. Там есть отработанные схемы, такое «полуштатное» браконьерство. Масштабы очень серьезные – можешь на берег прийти и увидеть толстый слой раковин от гребешка, уходящий в горизонт. Что происходит дальше? В Японию, по крайней мере с Курил, уходит 70-80%, остальное – в Китай и Корею. В Россию по некоторым продуктам вообще ничего не уходит. Если так будет продолжаться и дальше, ничего не останется.
– У нас здорово, у нас поездка-экспедиция – это большое приключение. Такие вещи, они будоражат, это реально большое приключение – каждый момент что-то происходит, ты видишь что-то новое, испытываешь множество эмоций. Это как стать героем приключенческого кино. А там – тепло, достаточно комфортно, это позволяет реализовывать художественные замыслы, сконцентрироваться на съемочных аспектах, а не на том, как выжить.
– В этом году мы еще раз хотим на Дальний Восток, недавно вернулись у нас ребята из Магадана, где снимали подо льдом, – делится планами Андрей. – И у нас есть уже билеты на Сахалин на лето. Мы хотим попасть на Монерон. Очень интересный остров, туда приходят тропические течения, и вода значительнее теплее, чем в среднем по Охотскому морю. Летом и в начале осени температура воды может доходить до 18 градусов. На Кунашире – 10-11 градусов, и местные нормально купаются, безо всяких костюмов, а 18 по местным меркам – это жара. Там тоже есть сивучи, я слышал, что туда приходят тропические акулы и чуть ли не черепахи. Правда, год от года не приходится. А вот съемок акул в российских водах я вообще ни разу не видел.
Беседовала Мария Аль-Сальхани
