Многомесячная эпопея по покорению Марса переживает в эти моменты свою кульминацию. Хотя никто не погиб — экспедиция была непилотируемой — все же судьба спускаемого аппарата «Скиапарелли» очень тревожит всю неравнодушную к космосу мировую общественность. Все-таки, столько усилий! И — такие долгие сроки полетов!
Для ситуации лучше всего подходит известная бардовская песня «А вдруг не утонул!». «Когда приспустят флаг в порту до половины», останется одно последнее «А вдруг...» Впрочем, спускать флаг даже до половины никто не собирается.
На сегодняшней пресс-конференции руководители Европейского космического агентства (ЕКА) Ян Вернер, Дэвид Паркер и Андреа Аккомаццо блистательно защищали честь мундира и демонстрировали оптимизм. Они объяснили, что в любом случае миссия «Экзомарс» имела большой успех. Орбитальный модуль TGO находится на марсианской орбите, цел и выполняет программу изучения следовых газов, а в 2020 году исполнит свою роль на втором этапе миссии.
Кроме того, злополучный «Скиапарелли» успел передать сигналы, чрезвычайно важные для науки, прежде чем с ним прервалась связь. И, может быть, передаст еще. Но собранные материалы еще изучать и изучать.
Расстановка приоритетов ученым и государственным мужам виднее. Но эмоционально, вероятная потеря посадочного аппарата, конечно, действует сильно.
Со стороны все это напоминает малопристойный, но древний анекдот. Тот, где пришли сразу четыре хороших новости: кепка, рубашка, брюки и ботинки Абрама остались целы. А плохая новость всего одна — Абрам утонул.
Физиономии журналистов смотрелись заметно посерьезней и помрачней, чем у высокого начальства. И вопросы типа: «Так он целый или нет?» и попытки выяснить, что произошло в те самые примерно 50 секунд от обрыва связи до соприкосновения с марсианским грунтом выглядели бы как попытки вернуть сияющее начальство к реальности — не будь эти вопросы столь наивными. Ибо кто же на них прямо сейчас даст ответ, за 500 млн км?
Фото: nasa.gov
Российских представителей на пресс-конференции не было. Однако российской стороне была выражена глубокая благодарность. Пройден немалый совместный путь, и результаты, каковы бы они ни были — общие.
Задачи данной экспедиции весьма амбициозны. Намечено изучить атмосферу, грунт и внутреннее строение Марса. Оценить распространенность метана и вулканических газов в атмосфере. Разведать содержание воды в верхних слоях грунта. Провести мониторинг радиационной обстановки на пути к Марсу. Изучить возможную вулканическую деятельность на нем.
В общем, ответить, наконец, на вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?», по крайней мере, с очень большой вероятностью. А заодно разведать районы для посадки будущих кораблей с Земли. Недаром миссия называется «Экзомарс» — приставка "экзо" характерна для научных проектов, связанных с поиском различных форм жизни.
В ходе подготовки миссии, начиная с 2005 года, ее организационные планы неоднократно менялись — в том числе, менялись партнеры и их роли. Изначально планировалось использовать американскую ракету-носитель «Атлас». Однако в феврале 2012 года НАСА неожиданно вышла из договора по «Экзомарсу» из-за нехватки финансирования.
И уже через два месяца ЕКА заключило соглашение в Роскосмосом о совместной реализации проекта «Экзомарс». В декабре того же года Роскосмос заключил соглашение с Институтом космических исследований Российской академии наук о разработке отечественных научных приборов. Окончательно договор о совместной космической программе был подписан 14 марта 2013 года в Париже тогдашним генеральным директором ЕКА Жан-Жаком Дорденом и руководителем Роскосмоса Владимиром Поповкиным.
Согласно проекту, экспедиций будет две — нынешняя и вторая, в 2020 году. В обоих случаях, корабль запускает российская ракета-носитель «Протон-М». В этом году корабль состоит из орбитального модуля TGO (Trace Gas Orbiter) и посадочного аппарата «Скиапарелли», названного в честь итальянского астронома Джованни Скиапарелли. После их разделения, TGO станет исследовать газы в марсианской атмосфере, их распределение в пространстве и во времени (особенно ученых интересует метан), а также искать на Марсе воду. На модуле установлены четыре важных научных прибора, два из которых российские.
Фото: nasa.gov
Задачи модуля «Скиапарелли» относительно просты: он должен отработать посадку и произвести некоторые измерения — в частности, электрических полей на поверхности Марса. Российская сторона предлагала оборудовать модуль ядерной установкой, которая продлила бы его работу до двух лет, но в силу ряда причин этот проект не согласовали, поэтому срок работы «Скиапарелли» на аккумуляторах примерно до восьми суток.
В следующий раз, в 2020 году не только российская ракета, но и российская посадочная платформа доставит на Марс европейский марсоход — шестиколесный автоматический вездеход весом около 270 кг, который выполнит ряд исследований — прежде всего, возьмет пробы марсианского грунта с глубины до двух метров.
Расходы ЕКА на проект при его утверждении в 2009 году были определены в 850 млн евро. Затем, уже в этом году Великобритания, Германия, Франция и Италия согласились дополнительно вложить 77 млн евро.
Для России это продолжение исследований Марса после неудачной экспедиции «Фобос-Грунт» 2011-2012 годов, которая в свою очередь подхватила эстафету у советских экспедиций 1960-х и начала 1970-х годов, также в основном неудачных, хотя и имеющих научное значение. Научным руководителем проекта с российской стороны является директор Института космических исследований РАН академик Лев Зеленый.
Старт состоялся на Байконуре 14 марта: в 12.31 ракета-носитель «Протон-М» с разгонным блоком «Бриз-М» вывела корабль в космос, а в 23.15 он отделился от разгонного блока и вышел на траекторию перелета к Марсу. За семь месяцев полета экспедиция преодолела более 500 млн км.
Управляет полетами Европейский центр космических операций (ESOC) в немецком городе Дармштадте (Германия). Сигнал от космического аппарата TGO принимается на станциях дальней космической связи ЕКС в аргентинском городе Маларгуэ и на станциях НАСА в Канберре и Мадриде. После выхода орбитального модуля TGO на орбиту вокруг Марса к работе присоединился российский комплекс приема научной информации, размещенный в Институте космических исследований РАН и на двух станциях в Медвежьих Озерах в Щелковском районе Подмосквья и городе Калязине Тверской области.
Фото: nasa.gov
Модули корабля успешно разделились 16 октября. Наконец, 19 октября экспедиция достигла высокоэллиптической марсианской орбиты. После чего и случилась нештатная ситуация.
Модуль «Скиапарелли» вошел в атмосферу Марса на высоте около 122 км со скоростью до 21 тыс км в час и раскрыл парашют на высоте 11 км и скорости 1650 км в час. Но окончательно затормозить модуль и обеспечить его мягкую посадку должен был не парашют, а тормозные ракетные двигатели, призванные сбросить скорость с 270 до семи километров в час и отключиться на высоте двух метров. Вот, как точно известно по дошедшим сигналам, после сброса парашюта и теплового щита, эти двигатели включились и проработали три секунды.
Что произошло дальше — никто не знает. Связь прервалась. От ее отказа до приземления, предположительно прошло около 50 секунд, как сказали уже на пресс-конференции. Отказали ли тормозные двигатели, и если да, то на какой высоте это произошло — а от этого и зависит ответ на вопрос «целый ли он?» — неизвестно.
В ближайшее время предстоят попытки все же связаться с модулем — сначала попробовать дождаться от него запланированных сигналов, а затем попробовать дать сигнал к выходу на связь с Земли. Если нет — значит, нет.
При всем при этом, оптимизм руководителей ЕКА имеет право на существование. Собственно, экспедиция 2016 года уже имела значительно больший успех, чем предыдущие (а для России - особенно). Действительно, орбитальный модуль есть и успешно работает, его научная роль больше, чем у посадочного. И он сможет выполнять свою роль по обслуживанию в второй экспедиции. Поскольку марсоход и российская платформа-станция будут долгоживущими, TGO станет транслировать на Землю их сигналы вплоть до 2022 года.
Одно плохо: «Скиапарелли» должен был отработать посадку на Марс. Если же он разбился, то получается, что посадку не отработали. Эту проблему придется как-то решать.
Леонид Смирнов
Подробнее в сюжете: День космонавтики