Советский физик Лев Ландау, лауреат Нобелевской премии, медали имени Макса Планка, премии Фрица Лондона, Ленинской, трех Сталинских, родился 110 лет назад, 22 января 1908 года. Неоспоримый гений в научной области, обществу он запомнился и как крайний, особенно для СССР, вольнодумец. «МИР 24» вспомнил, как жил Ландау.
Лев Ландау родился в Баку в семье инженера-нефтяника и врача. В 14 лет он уже поступил в Бакинский университет, причем сразу на два факультета – физико-математический и химический. В возрасте 16 лет за особые успехи переведен в Ленинградский университет, где через три года окончил физическое отделение физико-математического факультета.
Первые работы по теоретической физике он опубликовал еще до 20-летия. В 1929-1931 годах был в научной командировке, куда его отправил Наркомпрос. Там он встречался с Альбертом Эйнштейном, Нильсом Бором, Вернером Гейзенбергом, Максом Борном, Вольфгангом Паули, Полем Дираком и другими выдающимися физиками того времени.
С 1932-го по 1937 годы возглавлял теоретический отдел Украинского физико-технического института (УФТИ), откуда уехал в Москву по приглашению Петра Капицы (с ним он познакомился в Кембридже). Спустя год его арестовали за антисоветскую агитацию. В тюрьме он провел год, откуда вышел только благодаря взявшему его на поруки Капице. До своей смерти Ландау оставался сотрудником Института физических проблем. Участие в атомном проекте избавило его от почти любых претензий советской власти. За эту работу он получил множество премий, последнюю из них – третью Ленинскую – за два месяца до смерти.
В январе 1962 года он попал в тяжелую аварию по дороге из Москвы в Дубну. Ландау находился в коме 59 суток, но сумел выжить. Наукой он с тех пор не занимался. Близкие утверждали, что он был близок к тому, чтобы вернуться к научной деятельности, но 1 апреля 1968 года ученый скончался из-за последствий операции по устранению непроходимости кишечника. На период болезни пришлась и Нобелевская премия. Ландау, единственный в истории награды, получил ее не в Стокгольме, а в больнице, во время реабилитации.
Свободное мышление, а работы Ландау посвящены огромному количеству областей физики, отразилось и на личной жизни, отношениях с властью и коллегами. Арест, связанный с участием в написании антисоветской листовки, где Иосиф Сталин именовался фашистским диктатором и сравнивался с Гитлером и Муссолини, последующее пребывание в тюрьме и освобождение никак на взгляды Ландау не повлияли.
«Я свободомыслящий человек, а они жалкие холуи», – говорил он после освобождения о своих более приспособленных коллегах.
Участие в проектах, дававших ему большие административные возможности, его тоже не привлекало и воспринималось им как неприятная обязанность. Он сравнивал себя с «ученым рабом», который, в силу этих ограничений, отстает от науки. Конечно, он не остался в стороне от «письма трехсот», приведшего к поражению «лысенковщины».
В какой-то степени выход Ландау находил в юморе – и этим он, можно сказать, прославился во второй раз. В мире, далеком от науки, где его достижения воспринимаются через запятую, он известен скорее как шутник-физик. Многие его афоризмы или шутки были выдуманы – не говорил, но мог сказать. А многие только воспринимались как шутки.
«Науки бывают естественные, неестественные и противоестественные», – сказал он на одной из лекций. Смех смехом, но вот музыковедение, искусствоведение, театроведение и литературоведение Ландау искренне и до конца жизни считал именно что противоестественными науками, которые занимаются исключительно обманом трудящихся.
«Как вы можете решать задачу, если заранее не знаете ответа?» – искренне недоумевал Ландау. Но это был не афоризм, это был метод. Как научный, так и жизненный.
Например, он знал ответ на вопрос, как стать счастливым, и решал его. Для этого нужны были работа, любовь и общение с людьми. По Ландау, притворяться счастливым значительно лучше, чем искренне считать себя несчастным, каждый человек обязан иметь установку на счастье, а уныние – грех, и унылый человек – потерянный человек.
Кстати, что касается любви, то Ландау, наверное, был в то время одним из главных советских сторонников свободной любви. Женатый на Конкордии Дробанцевой (жили вместе с 1934 года, фактический брак заключен только в 1946-м перед рождением сына), он категорически отказался быть ей верным, а ревность считал архаическим пережитком. Супруга была в курсе всех его измен, которые случались чуть ли не по графику.
Еще в юном возрасте Ландау раз и навсегда решил вопрос женской красоты. Для него женщины бывали хорошенькие, красивые и интересные – у хорошеньких нос слегка вздернут, у красивых он прямой, у интересных носы всех прочих форм. Остальное уже опционально.
В каком-то смысле он оказался последовательным коммунистом (тут же можно вспомнить, что и Сталина в письме, которое привело его в тюрьму, обвиняли именно в отходе от коммунистических принципов). И, по воспоминаниям его сына Игоря Ландау, всегда оставался человеком исключительно социалистических взглядов, полагая, что люди еще недостаточно хороши для построения справедливого общества. В то же время советское государство он социалистическим не считал.
Вряд ли для кого-то из его друзей семейная жизнь Ландау была секретом, да он и сам не скрывал подробностей, но когда его жена уже после его смерти, спустя десять лет, издала книгу об их отношения, научное сообщество яростно возмутилось. Гений, полагали тогда, обязан соответствовать строгим моральным принципам.
Разговоры Ландау тоже классифицировал, как и многое другое. Первый класс для него – это беседы, которые порождают мысли, придают ценность общению. Второй – пластинки, то есть разговоры, участие души в которых минимально. Это, например, разговоры на вечные темы, ответы на простейшие вопросы (кто ваш любимый артист?), которые удобны на отдыхе, в поездке. Такие разговоры Ландау очень любил и всячески их поддерживал. А вот третий класс – шум – ученый не переносил. Это разговоры, в которых нет ни живой мысли, ни искренности, ни смысла.
При этом, по воспоминаниям современников, Льву Ландау с детства была присуща застенчивость, которую он смог сгладить усилием воли в старшем возрасте. Для этого он выдумал себе задания для преодоления этого неприятного качества. Например, оставить солидно выглядящего господина на Невском проспекте и узнать, зачем ему борода.
Причем, что интересно, преодолевал свои проблемы в общении он максимально честным способом, не используя алкоголь и курение. На праздниках и застольях Ландау пил лимонад, а в курилки не заглядывал никогда.
Смерть не слишком вписывавшегося в образ советского ученого не могла не породить проблемы, и, конечно, породила их. Многочисленные мемуары о Ландау полны противоречий. Например, и супруга, и сын ученого Игорь Ландау крайне негативного отзываются о Евгении Лившице, друге о соавторе «Курс теоретической физики». В свою очередь Борис Горобец, пасынок Лившица, напротив, обвиняет Дробанцеву-Ландау в том, что она пыталась его в собственных целях поссорить со всем научным миром и преуспела в этом после аварии.
Подписывайтесь и читайте нас в Telegram