В свои 100 лет Арсений Миронов по-прежнему проводит на рабочем месте пять дней в неделю. В родной институт пришел летчиком-испытателем за три дня до начала войны. А потом с головой ушел в науку. Корреспондент «МИР 24» Маргарита Гырылова познакомилась с ученым-долгожителем.
Все, на чем летали в Советском Союзе, проверял Арсений Дмитриевич. Экспериментальная авиация – вся его жизнь. В прошлом году ему исполнилось 100 лет. Однако возраст для ученого не помеха – на работе по-прежнему пять дней в неделю.
«Работаю полдня. Вторую половину я не выдержал бы. Приезжаю на машине, потому что ходить пешком трудно», – говорит главный научный сотрудник АО «ЛИИ имени Громова».
Кабинет Арсения Дмитриевича находится на самом последнем, четвертом этаже. Каждый день в 9:30 он поднимается к своему рабочему месту не на лифте, а по лестнице. Как рассказывают коллеги, всегда самостоятельно. И никогда не разрешает себе помогать.
Попасть к Миронову трудно. Он часто занят. Если не документами, то кем-то. Его совет для коллег бесценен.
«Символ института, потому что он пришел, когда институт организовался. Сколько лет институту, столько он и работает», – говорит первый заместитель генерального директора ЛИИ имени Громова Сергей Ангельчук.
77 лет в летно-исследовательском институте тестируют самолеты. Арсений Миронов пришел сюда летчиком-испытателем за три дня до начала войны. А потом с головой ушел в науку. Возглавил первую летающую лабораторию. В ней во время полета искусственно создавали невесомость. Так готовили Леонова к выходу в открытый космос.
«Меня работа никогда не угнетала. Даже когда обматерил Туполев, отряхнулся, не думал ни о чем, работал и все», – говорит Арсений Дмитриевич.
Миронов же расследовал гибель Гагарина. В этой серой папке все его записи о катастрофе. Ученый редактирует последние – готовит их к публикации.
«Все люди, с которыми я общаюсь: а у вас фотографии катастрофы Гагарина нет? Я говорю: что вы, братцы, там уровень секретности был высочайшим», – говорит он.
Однако только Миронов спрятал в карман блокнот и делал пометки в нем на свой страх и риск. Так и работал всю жизнь – не ради денег, а ради большой любви к авиации.