В сентябре в прокат выходит новый фильм Авдотьи Смирновой «История одного назначения». В эксклюзивном интервью программе «Культ личности» на телеканале «МИР» режиссер и сценарист рассказал о том, как шла работа над фильмом, как она подружилась с Бастой и почему для нее важен прокат.
- «История одного назначения» – это, наверное, ваш самый грустный фильм. Картина основана на реальных событиях. Из трех страниц Басинского получился полнометражный фильм. Сколько шла работа над сценарием?
А.С.: Мы писали сценарий десять месяцев. В общем получился год: где-то два-три месяца мы только читали, а потом сели писать.
- В итоге какой вариант стал окончательным?
А.С.: Четвертый.
- Это фильм о преступлении, которое даже смешно назвать таковым в наши дни, и несоразмерном наказании – смерть за пощечину. Вас это потрясло, разозлило? Что вы почувствовали, когда прочитали эту историю?
А.С.: Я почувствовала некоторую горечь от того, что ничего не меняется. У нас, слава богу, нет смертной казни, мы не караем за пощечину. Но несоразмерность наказания и проступка, мне кажется, это актуальная для нас тема, и сегодня, к сожалению, тоже.
- То есть именно это подвигло вас поставить?
А.С.: Да. Я увидела эту историю как совершенно сегодняшнюю. К тому же там еще раскладка характеров такова, что они легко раскладываются на нынешнюю ситуацию. Вот так ведет себя молодежь, вот так ведет себя власть, вот так ведет себя интеллигенция, вот так ведет себя общество. И получается, что прошло уже столько времени, а все ведут себя одинаково.
- Надежда не на себя, а на царя. Как вы думаете, это неумение брать на себя ответственность когда-нибудь исчезнет?
А.С.: Я уверена, что это исчезнет. У меня вообще нет какого-то беспросветного отношения к российской истории, потому что мы все время забываем, что мы вообще-то молодая страна. И есть такой чудесный пример, который мой отец любит приводить, и это очень верная мысль: первый университет в России возникает на 800 с лишним лет позже, чем в Европе. По идее мы должны были отставать на 800 лет. Но мы не отстаем, мы довольно быстро развиваемся. И если смотреть на настоящую историю, мы двигаемся быстро и талантливо. В прежнем мире человек не только не знал, что происходит в соседней стране, он мог не знать, что происходит в соседней деревне. Сейчас мы знаем. И вообще мы очень торопливый этнос. Мы сокращаем отставание, но оно у нас есть. И оно нас гложет, оно нас мучает. Я думаю, что мы преодолеем все эти развилки. Жаль только, что жить в эту пору прекрасную, уж не придется ни мне, ни тебе.
- Съемки проходили в Ясной поляне, в доме Толстого...
А.С.: Нет. В Ясной поляне, но не в доме Толстого. Дело в том, что нынешний музей в Ясной поляне – это дом Льва Николаевича Толстого на момент его ухода и смерти в 1910 году. У нас действие происходит в 1866 году. С тех пор семья росла, дом перестраивался, достраивался: к нему была пристроена веранда, которую мы все знаем. Поэтому это было изначально невозможно. Но вот внешний вид дома – это флигель Кузминских в современной Ясной поляне, там сейчас выставочное пространство. И вот он внешне ровно такой же, каким был дом семьи Льва Николаевича в 1866 году. Это были два одинаковых флигеля. И в современном доме Льва Николаевича Толстого, в музее, можно увидеть эту серединную часть и увидеть, как дом разросся, расползся и изменился. Поэтому в Ясной поляне мы снимали, собственно, все имение: и сад, и псарню, конюшню, хлев, и проходы и так далее. А интерьер мы строили в павильоне на студии «Ленфильм».
- В фильме снялись несколько молодых актеров – Евгений Харитонов в роли Льва Толстого, и еще одна главная роль – роль Колокольцева – ваш брат. Как вам с ними работалось?
А.С.: Вы знаете, если бы мне с ними работалось плохо, я не стала бы их снимать. Евгений Харитонов – это вполне взрослый артист, Жене, по-моему, 40. У него это не первая роль в кино, но первая главная роль. И с ним, конечно, мы нервничали больше, потому что играть Льва Николаевича Толстого, пусть даже молодого, 38-летнего, очень большая ответственность. И Женя очень нервничал, и я очень нервничала, но мы много репетировали. И тут очень помогла сама Ясная поляна. У нас первый съемочный день был в Ясной поляне, и потом мы всю неделю снимали там, и уже, наверное, на второй день стало понятно: Толстой найден. И Женя успокоился, и я успокоилась. Там воздух помогает.
- Композитором стал репер Баста. Как вы с ним подружились?
А.С.: Дело в том, что я давняя Васина поклонница. Я, правда, предпочитаю более жесткую Васину ипостась – Нагана. Баста для меня слишком лиричен. Но я действительно всегда была его поклонницей. Потом мы познакомились. А познакомились мы вообще-то в рамках благотворительной работы. Я предложила Васе стать послом фонда «Выход», который я возглавляю. Это фонд помощи людям с аутизмом. И Вася сразу же согласился. И действительно он делает для фонда невероятно много. Так мы подружились. Я понимала, что хочу делать современную музыку. Я пришла к Васе, и он согласился. Прочел сценарий и сказал: давай, конечно.
- А какие задачи вы перед ним ставили?
А.С.: Понимаете, я не хотела, чтобы это было академично. У меня вполне современные герои, они вполне современно ведут себя, поэтому я с самого сначала сказала, что инструменты – электронные и я обязательно хочу биты, хочу ритм. И мы быстро нашли общий язык и работать с Василием было наслаждением. Там есть еще второй композитор – Алексей Голубенко. Это Васин друг, соавтор, соратник, саунд-дизайнер, но на самом деле в этой картине он полноценный второй композитор. Вот, например, титры финальные – это все Леша Голубенко. Я тоже его обожаю. Это замечательные ребята. И я надеюсь, что будут с ними еще работать.
- Фильм снят без государственной поддержки. Насколько вам важен результат проката?
А.С.: Мне очень важен результат проката. И именно поэтому. Дело в том, что когда ты получаешь государственную поддержку, например, министерства культуры, то большая часть этой субсидии – невозвратная. Она дается как грант. Его не надо возвращать: ты его возвращаешь тем, что ты на этот грант производишь некое произведение. В моем случае это все частные деньги. Поэтому я очень хотела бы их вернуть.