Кыргызскому и русскому писателю, общественному деятелю Чингизу Айтматову 12 декабря исполнилось бы 90 лет. Чингиз Айтматов прошел уникальный жизненный путь. Писатель признавался, что одинаково думает, говорит и пишет как на кыргызском, так и на русском языках, и ни один из них не считает иностранным. Его многочисленные произведения были изданы более чем в ста странах мира и легли в основу почти 30 художественных фильмов. С 1990 года он возглавлял посольство СССР в Люксембурге, а с 1994 по 2006 был послом Кыргызстана в странах Бенилюкса. Чингиз Айтматов удостоился множества престижных советских и мировых премий, всю свою жизнь он боролся за сохранение русского языка в странах СНГ, но никогда не забывал о родной кыргызской земле. MIR24.TV вспомнил, как Айтматов описывал быт, природу, традиции и народ республики в своих знаменитых произведениях.
«Только, сдается мне, ты сам не понимаешь, чего ты хочешь. Ну хорошо, допустим, ты уехал, но от себя-то не уедешь. Куда бы ты ни запропастился, а от беды своей не уйдешь. Она будет всюду с тобой. Нет, Едигей, если ты джигит, то ты здесь попробуй перебори себя. А уехать – это не храбрость. Каждый может уехать. Но не каждый может осилить себя» («И дольше века длится день»).
«Он понимал, что перед лицом бесконечности простора человек ничто. Но человек мыслит и тем восходит к величию Моря и Неба, и тем утверждает себя перед вечными стихиями, и тем он соизмерен глубине и высоте миров. И потому, пока человек жив, духом он могуч, как море, и бесконечен, как небо, ибо нет предела его мысли» («Пегий пес, бегущий краем моря»).
«Данике, расскажи что-нибудь о войне, пока спать не легли, – попросил я. Данияр сперва промолчал и вроде бы даже обиделся. Он долго смотрел на огонь, потом поднял голову и глянул на нас. – О войне, говоришь? – спросил он и, будто отвечая на свои собственные раздумья, глухо добавил: – Нет, лучше вам не знать о войне! Потом он повернулся, взял охапку сухого бурьяна и, подбросив ее в костер, принялся раздувать огонь, не глядя ни на кого из нас. Больше Данияр ничего не сказал. Но даже из этой короткой фразы, которую он произнес, стало понятно, что нельзя вот так просто говорить о войне, что из этого не получится сказка на сон грядущий. Война кровью запеклась в глубине человеческого сердца, и рассказывать о ней нелегко. Мне было стыдно перед самим собой. И я никогда уже не спрашивал у Данияра о войне» («Джамиля»).
После Кзыл-Орды пошли знакомые, родные места. Близился вечер. Медленно изгибаясь в заснеженных низинах, блеснула Сыр-Дарья, и вскоре, уже на заходе солнца, завиднелось посреди степи Аральское море. Вначале то камышовой излучиной, то отдаленным краем чистой воды, то островком напоминало море о себе, а вскоре Абуталип увидел прибойные волны на мокром песке почти у самой железной дороги. Удивительно было все это узреть в одно мгновение: и снег, и песок, и прибрежные камни, и синее море на ветру, и стадо бурых верблюдов на каменистом полуострове, и все это под высоким небом в белых разрозненных пятнах облаков («Белое облако Чингисхана»).
«И весь этот мир земной красоты и тревог раскрывал передо мной Данияр в своей песне. Где он этому научился, от кого он все это слышал? Я понимал, что так мог любить свою землю только тот, кто всем сердцем тосковал по ней долгие годы, кто выстрадал эту любовь» («Джамиля»).
«Родину невозможно унести, можно унести только тоску, если бы родину можно было перетаскивать с собой, как мешок, то цена ей была бы грош» («Плаха»).
«Костры для Вечной невесты разжигают в горах и на китайской стороне. Граница-то проходит за Узенгилеш-Стремянным перевалом, и на той стороне живут издавна родственные нам киргизские племена, но мы почти не общаемся – путь через перевал дается только летом, если дается. Так вот, год назад побывал я там по журналистским делам. Через Ургенч на самолете, потом на автомобиле. Встречи были разные, интересный материал получился для газеты, но я не об этом, а о том, что очень был удивлен, когда узнал, что и там, на китайской стороне, в горах, местные киргизы знают о Вечной невесте, и обычай у них тот же – разжигают летом в полнолуние костры и вызывают духов в помощь Вечной невесте. Но есть у китайских киргизов одно интересное отличие. По их обычаю, возле костра две красивые девушки держат оседланного коня наготове – если Вечной невесте понадобится!» («Когда падают горы»).
Напомним, в Москве в честь юбилея Чингиза Айтматова в одноименном сквере открыли двухметровый бронзовый памятник. Автор монумента – скульптор Азамат Абдрахманов. На торжественное мероприятие пришли: лидер Кыргызстана, а также сотни поклонников творчества и дети писателя.
Подробнее в сюжете: Праздник каждый день