1 декабря 2021 года исполняется 125 лет со дня рождения маршала, четырежды Героя Советского Союза Георгия Жукова. В честь этой даты дочь легендарного полководца Эра Георгиевна рассказала корреспонденту Mir24.tv о том, каким ее отец был в быту, как относился к плохим оценкам и почему до последних дней жизни не любил говорить о войне.
Так уж устроена человеческая психика, что о тяжелых событиях в нашей жизни, пережитой боли и потерях мы стараемся поскорее забыть. Это дается нелегко, но время лечит, и былые печали сменяются новыми впечатлениями, заботами, радостями. Однако национальное горе, покрывшее когда-то целую страну, а уж тем более горе всемирное – такие вещи просто так забыть невозможно. Они, как рубцы, остаются в глубинах народной памяти и никогда не заживают. Конечно, каждое последующее поколение воспринимает эти истории о страшных временах все более поверхностно, они постепенно утрачивают свое эмоциональное влияние. И все же память народа – вещь долговечная, а значит, история Великой Отечественной войны и ее героев вряд ли когда-либо будет стерта.
В России невозможно найти семью, чья история не была бы каким-то образом связана с Великой Отечественной войной. Дед-танкист, бабушка-медсестра, выжившие и павшие, пропавшие без вести, бежавшие из плена, погибшие в концлагерях – все эти истории в пожелтевших письмах и черно-белых фотокарточках мы бережно храним и по ним объясняем детям, что такое война. Но есть семьи исключительные, и Эра Георгиевна – как раз из такой. Ее гордое, звучное имя как бы говорит само за себя: так назвать дочь мог только поистине великий человек.
Эра Георгиевна – старшая дочь Георгия Константиновича Жукова и его первой жены Александры Диевны. Она родилась в 1928 году, спустя девять лет на свет появилась ее сестра Элла, которой уже нет в живых. В этом году Эра Георгиевна отметила 93-й день рождения. Она – выпускница юридического факультета МГИМО, кандидат юридических наук. Более 40 лет проработала в Институте государства и права РАН, много лет посвятила вопросам международно-правовых отношений. Сейчас Эра Георгиевна на пенсии. Она является членом Комитета памяти маршала Советского Союза Г. К. Жукова, а также членом Фонда памяти полководцев Победы.
Дочь Жукова вспоминает отца с необыкновенной теплотой, говорит о нем всегда с улыбкой. Это для всех остальных он –четырежды Герой Советского Союза, начальник Генерального штаба РККА, «Маршал Победы». А для нее он навсегда останется просто папой.
– Эра Георгиевна, вашего отца многие знали как жесткого, волевого человека. Правда, что его характер закалился еще в раннем детстве, когда ему приходилось по 15 часов трудиться в скорняжной мастерской, самому зарабатывать себе на хлеб?
– Это, конечно, вы правильно подметили. Он в силу сложившихся жизненных обстоятельств был действительно очень твердым, дисциплинированным, никогда нигде не опаздывал. Но дома он был обычным папой – заботливым, всегда беспокоился, когда мы болели. В общем, обыкновенным отцом, которого мы любили и который любил нас. Так что тут говори, не говори, все так и остается: это был хороший папа, которого я до сих пор люблю и вспоминаю с теплотой и грустью оттого, что его нет со мной. Сама теперь уже в таком возрасте...
– Скажите, вы его редко видели? Он ведь всегда был очень занятым человеком.
– Конечно, вы правы. Его работа не позволяла ему проводить очень много времени с нами, но когда у него выдавалась такая возможность, он проводил все свободное время дома, никуда не уезжал, не отвлекался. Так что, могу вам сказать, что при том, что он был очень занят и загружен, он (не знаю даже, как!) находил время для того, чтобы быть в курсе наших детских и потом уже юношеских дел. Вплоть до того, что давал нам советы по тому, что купить, во что одеться. Так что, у нас все было, как и в любой другой семье. У меня ностальгия по этому времени, и я с трогательностью вспоминаю те дни.
– Это правда, что отец всегда внимательно следил за вашей успеваемостью и ждал только пятерок?
– Да, это правда. Не знаю, как это ему удавалось, но он действительно каким-то образом наблюдал за нашей учебой – моей и моей покойной сестры, которая на много лет меня моложе. Папа всегда старался нам что-то посоветовать, интересовался нашими делами. Он даже сам подписывал наши дневники! И мы с Эллой очень гордились, когда его подпись была в наших дневниках. Видимо, в силу своей твердости и дисциплинированности ему удавалось все успевать.
– Когда вы учились в школе и потом в институте, ваши сверстники и педагоги наверняка знали, чья вы дочь. Знаменитая фамилия как-то влияла на вашу жизнь?
– Вы знаете, в школьные и институтские годы совсем никак не влияла. Я сама никогда этим не кичилась, никому ничего не рассказывала. О том, что я дочь маршала Жукова, узнали только когда я уже работала в Институте государства и права АН СССР. Меня попросили пригласить его, чтобы сделать какой-то доклад. Видимо, отцу удалось воспитать и в нас какую-то скромность. Не мы же были маршалами, а отец! Поэтому мы никогда не бравировали этим.
– Я общалась со многими потомками наших полководцев, и почти все они рассказывали, что их родители не любили говорить с ними о войне. Вообще люди, прошедшие через такой ад, редко охотно об этом рассказывают. А у вас как было?
– В нашей семье было точно так же – отец говорил об этом очень неохотно. То есть он рассказывал о каких-то ярких эпизодах из своей жизни, но не любил много говорить о войне. Некоторые вещи ему было тяжело вспоминать, особенно потери солдат. Мы тоже деликатно к этому относились и лишних вопросов не задавали. Так что, видимо, это было какое-то общее [для прошедших войну] явление в силу усталости и предельной загруженности. Знаете, когда все мысли в свое время были заняты войной, то тут, дома, хотелось каких-то других впечатлений. Хотелось отдохнуть.
– С подчиненными он был жестким?
– Он умел отстоять свои позиции, когда были какие-то несправедливые нападки на него или других солдат, он защищал своих товарищей и за свою точку зрения умел постоять.
– Правда ли, что он очень настаивал на том, чтобы вы в 1941 году уехали с семьей в эвакуацию?
– Да, это правда. Мы очень расстроились, что нас отправляют в эвакуацию. Но мы привыкли слушать то, что отец нам предписывает. Конечно, подчинились: раз надо, значит надо. Как только начались первые бомбежки, нас тут же отправили в Куйбышев. Вместе с нами в одном вагоне ехали семьи маршалов Тимошенко, Буденного и других известных военнослужащих. Когда мы приехали в Куйбышев, нас всех поселили в одном доме. Со многими мы потом долго дружили.
– Все это время вы, конечно, следили за тем, что происходит на фронте?
– Разумеется. Мы знали, какая там была обстановка, следили за событиями и в печати, и по радио.
– Когда состоялась ваша следующая встреча с отцом?
– О, это был очень яркий эпизод. В самом конце 1941 года, когда немецкие войска были отброшены от Москвы, папа устроил нам приезд в Перхушково, где находился штаб его фронта. Это было перед самым Новым годом. Для нас это была большая радость. Мы были все совершенно счастливы, хотя это длилось совсем недолго – три-четыре дня. Отец не смог нас встретить, но для нас нарядили маленькую елочку, угостили конфетами. Вскоре пришел папа, он был в хорошем настроении. Мы поселились прямо в том доме, где находился штаб Западного фронта. Отец каждый день заходил к нам, мы много с ним общались, всей семьей ходили гулять. Эта поездка – одно из самых светлых моих воспоминаний.
– Расскажите про День Победы. Каким он вам запомнился?
– Конечно, дни, которые предшествовали 8 и 9 мая, были очень волнительными. Обычно папа нам звонил по телефону, но в эти дни он был настолько занят подготовкой [к подписанию капитуляции Германии], что, сами понимаете, было не до звонков. Мы не отходили от радиоприемника и газет – следили, ждали, нервничали… Особенно, конечно, нервничала мама, даже плакала иногда. Ну а потом, когда все произошло, мы узнали об этом из печати. Папа приехать не мог, но он, тем не менее, позвонил нам, каждого в отдельности члена семьи поздравил с Днем Победы, и потом мы стали ожидать встречи с ним.
– Парад Победы вы встретили уже взрослой девушкой. Наверное, хорошо его запомнили? Это было грандиозное зрелище.
– Конечно, это была общая радость для всех. Было настолько волнительно, что забыть это просто невозможно. И вообще, надо сказать, этот праздник многие годы, пока папа был жив, всегда был главным праздником в нашей семье – и для нас, и для него. Мы за много дней готовились к параду во всех проявлениях: что надеть, как пойти. Папа дома репетировал свое выступление, свою речь на параде. Мундир, который он надел на парад, был заранее подготовлен, начищен, ордена были тщательно вытерты и сияли. И нам с сестрой казалось, что мы тоже принимаем важное участие в этой подготовке. В общем, готовились с большим энтузиазмом и великолепным настроением. И, хотя в этот день шел дождь, никому это не помешало: мы, конечно же, присутствовали на параде и смотрели, как наш отец выезжает на Красную площадь на коне. Мы очень им гордились.