Чёрный мор, Чёрная смерть, Чума. Переносчиками этого инфекционного заболевания считают грызунов, кошек и верблюдов, а самыми вредоносными – блох.
Чума не раз пожирала человечество. Она сеяла смерть по всему миру, в том числе и на территории современной России. Первый из широко известных случаев произошел в середине XIV века.
Вспышка Чёрного мора случилась в степях низовья Дона и Волги, где на тот момент правили татаро-монголы. В Воскресенской летописи за 1346 год написано:
«Того же лета казнь была от Бога на люди под восточною страной на город Орнач (устье Дона ) и на Хавторо-кань, и на Сарай и на Бездеж (ордынский город в междуречье Волги и Дона) и на прочие грады во странах их; бысть мор силен на Бессермены (хивинцы) и на Татары и на Ормены (армяне) и на Обезы (абазинцы) и на Жиды и на Фрязы (жители итальянских колоний на Черном и Азовском морях) и на Черкасы и на всех тамо живущих».
Золотую Орду отделяло от русских княжеств Дикое Поле – это примерно десяток нынешних областей Украины и ещё столько же регионов Российской Федерации.
Когда пришла весть о страшной болезни, связи торговые и политические с Золотой Ордой прекратили на 5 лет. И все же чума просочилась. Через Малую Азию, Византию, Италию, Испанию, Францию, Германию, Скандинавию и Прибалтику, вошла через Псков. Вместе с ганзейскими купцами.
Жители призвали на помощь новгородского архиепископа Василия Калика. Он обошёл город крестным ходом, но Чума не отступила, напротив… Священнослужитель умер. Его тело привезли в Софийский собор – так Чёрная смерть поразила и Новгород. Затем она истребила почти все население Смоленска, затронула Москву.
В летописях упоминается: катастрофа была настолько масштабной, что не хватало гробов и рук для погребения усопших. У церквей скапливались трупы, в могилу клали по несколько тел. Пандемия прекратилась лишь, когда инфекция не смогла найти жертв на малонаселённых землях того же Дикого Поля.
«В Москве и слободах православных христиан малая часть остается... а приказы все заперты, дьяки и подьячие все померли, и домишки наши пустые учинились» – это донесение государю написал наместник Пронский.
Осенью 1654 года, пока Алексей Михайлович воевал с поляками, Чёрная смерть напала уже на Российское царство. Столицу бросили стрельцы и тюремщики, беззаконье породило разгул мародёров. Бежавшие из Москвы люди разносили инфекцию по другим городам.
Остановить заражение помог строгий карантин: поражённые зоны брали под охрану, дома сжигали. По разным подсчётам от чумы тогда погибло от 25 до 700 тысяч человек.
Пётр Первый не только прорубил окно в Европу, но и защитил его карантинными заставами. Стоило только появиться новости о бушующей где-либо эпидемии, на границах начинали задерживать иностранцев… «чтоб с людьми никакого сообщения не имели». Меры ужесточили, но оградить себя от эпидемии Российская Империя не смогла.
Чума середины XVIII века надолго подорвала экономическое состояние страны.
Инфекцию предположительно принесли солдаты и офицеры, которые возвращались с русско-турецкой войны. Вместе с трофеями прихватили блох-переносчиков. Зараженных людей привозили в больницы Москвы с вздутыми лимфатическими узлами – бубонами, но распознать смертоносную болезнь врачи смогли не сразу. И даже когда информация дошла до императорского двора, с введением карантина не спешили.
В день умирало до тысячи человек. Двери учебных заведений, мануфактур и мастерских закрыли. Слухи породили панику. Эпидемия обернулась восстанием.
Желая избежать массового скопления людей, архиепископ Амвросий отказался выставлять чудотворную икону Боголюбской Богоматери на всеобщее обозрение. Народ обезумел. Ворвался в кремлёвский Чудов монастырь и разграбил его, а священнослужителя убил. Эти события описала Екатерина II :
«Часть этой толпы стала кричать: «Архиерей хочет ограбить казну Богоматери, надо его убить». Другая часть вступилась за архиепископа; от слов дошло до драки; полиция хотела разнять их; но обыкновенной полиции было недостаточно. Москва – особый мир, а не город. Самые ярые побежали в Кремль, выломали ворота у монастыря, где живет архиепископ, разграбили монастырь, перепились в погребах, в которых многие торговцы хранят свои вина, и не найдя того, кого они искали, одна половина отправилась к монастырю, называемому Донским, откуда они вывели этого почтенного старца и бесчеловечно умертвили. Другая часть продолжала драку при разделе добычи».
Сразу после начались погромы. Бунт подавили лишь спустя три дня. А стабилизировать ситуацию выпало графу Орлову. Он ввёл войска и приказал: мародёров расстреливать на месте, за сокрытие больных отправлять на каторгу. Москву поделили на участки и закрепили их за врачами. Строго запрещалось хоронить зараженные трупы в черте города.
В будущем вспышки Чёрной смерти были локальными и непродолжительными. Один случай описывают, как пример героизма.
Зимой 1939 года сотрудник Института микробиологии и эпидемиологии испытывали на себе образец противочумной вакцины. Двум из трёх человек повезло, доктору Абраму Берлину – нет: он заразился. Когда инфицированный учёный приехал в Москву с докладом, болезнь дала о себе знать. Столице угрожала очередная эпидемия. К счастью, дежурный врач клиники 1-го Московского медицинского института Симон Горелик сумел поставить верный диагноз. Он немедленно изолировал себя и пациента, а власти отыскали и отправили на карантин всех, с кем контактировал заражённый – несколько десятков человек, в том числе, парикмахера, брившего учёного. Тогда жертвами Чёрной смерти стали всего три человека: Берлин, Горелик и цирюльник.
В общей сложности с 1920 по 1989 годы от чумы погибло около 2000 человек.
Об этой бактериальной инфекции на Руси узнали в конце XV века. Сифилис называли «польской», «немецкой» или «французской» болезнью, в Домострой вписана как «френчь». После взятия Казани появилось новое наименование – «татарская».
Распространена зараза была в основном среди солдат, любивших женщин лёгкого поведения и кутежи в кабаках и трактирах. В 1667 году появились «чепучинных дел мастера», так называли полковых медиков, которые лечили от сифилиса.
В отчёте за 5 мая 1679 года:
«…из дворян – у Степана Пророва сына Ширина болезнь нечисть в гортани, и от той нечисти язычок отгнил и небо провалилось в нос… А Великого государя службы за той болезнью ему служить немочно».
И здесь Петр I действовал решительно. В 1711 году государь приказал поместить всех распутных женщин в прядильный дом, который располагался в Калинкинской деревне (сейчас это часть Адмиралтейского района Петербурга).
Позже император и вовсе издал указ о запрете публичных заведений. И все же, несмотря на принятые меры, сифилис продолжал губить народ.
Первую венерологическую больницу открыли в 1763 году в Петербурге. Она была на 30 мужских и 30 женских мест. Пациентам позволяли не называть имён и скрывать лица.
Главной причиной распространения сифилиса все также оставалась проституция. В 1852 году в Москве среди 1261 работниц древней профессии 837 оказались сифилитичками. В низших сословиях сказывался быт: жизнь большими семьями в тесных домах, использование одной посуды, кормление детей пережёванной едой.
Особенно свирепствовал сифилис среди военных. В 1835 году в армии на 1000 человек приходилось 58 инфицированных.
Усугубила ситуацию крестьянская реформа, а точнее вызванная ею миграция. В 1880-х зараза поразила 20% горожан. К концу XIX века в зоне риска оказались молодые люди в возрасте от 15 до 20 лет.
Очередной всплеск произошёл и в начале XX века – после русско-японской войны. Если в 1904 году заболеваемость среди военнослужащих была равна 9,76 %, то в 1907 году – 19,79 %. К 1912 году сифилис вошёл в Топ-5 самых заразных болезней. Хворь поразила 1,2 миллиона человек.
Об «огневой» болезни, так в летописях называют тиф, страдали ещё на Руси. Перенес её даже Иван Грозный. В XVIII веке тифозные горячки считали естественным состоянием для молодых людей.
Массовые заражения отмечены в 1845 году при строительстве железой дороги из Петербурга в Москву (погибло шесть тысяч человек), во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов (44 тысячи жертв), в Первую мировую войну и Гражданскую.
Согласно официальной статистике, с 1918 по 1923 годах тиф унёс более 700 тысяч жизней, однако по мнению экспертов, погибших было не меньше 3 миллионов человек.
Причиной массового заражения стала антисанитария. Разносили инфекцию обычные вши.
Остановить эпидемию помогли карантинные меры, сеть изоляционно-пропускных пунктов, а главное – прививание. При этом эффективную вакцину от тифа разработали лишь в 1942 году. А окончательно победили болезнь в эпоху антибиотиков.
Только в России «болезнь немытых рук» или «собачья смерть» погубила 2 миллиона человек за 80 лет. В XIX век кишечная зараза вспыхивала восемь раз. Впервые холера пришла в 1823 году. Вторая пандемия в 1830-ом была вызвана возвращением из Азии Русской армии.
«Станем ее выкуривать, выживать, спросимся врачей, будем слушать их советы» – писали в журнале «Московский Телеграф» в первые дни эпидемии.
Спустя время настроение поменялось.
Из письма дипломата Александра Булгакова: «Да, брат, видно, что холера и морозов не боится. Закревский сказывал вчера, что она жестока оказалась в Киеве; но ежели (чего Боже сохрани!) окажется у вас, то докажет великий аргумент, что болезнь есть сильное поветрие, против коего все оцепления бесполезны, ибо чего ни делали, чтобы оградить Петербург от холеры? Здесь всё ещё есть хвостики холерные, но силу свою болезнь потеряла».
Пушкина холера заточила в Болдино на три месяца. За это время поэт дописал «Евгения Онегина», сочинил «Повести Белкина» и «Маленькие трагедии». Тяжелые думы стали основой «Пира во время чумы».
Уже находясь в Царском Селе, он пишет П. Осиповой: «Холера перестала свирепствовать в Петербурге, но теперь она пойдет гулять по провинции. Берегите себя, сударыня. Ваши желудочные боли меня пугают. Не забывайте, что холеру лечат, как обычное отравление: молоком и постным маслом – и еще: остерегайтесь холодного».
С заразой боролись жёстким карантином: двери домов и общественных заведений запирали на замки, а вот больничные бараки, бани и пункты питания, напротив, массово открывали.
По воспоминаниям графа Бенкендорфа: «Государь сам наблюдал, как по его приказаниям устраивались больницы в разных частях города. Он отдавал повеления о снабжении Москвы жизненными потребностями, о денежных вспомоществованиях неимущим, об учреждении приютов для детей, у которых болезнь похитила родителей, беспрестанно показывался на улицах; посещал холерные палаты в…».
Холера порождала бунты. В Тамбове толпа захватила губернатора, в Севастополе – пять дней удерживала целый город. Петербург охватили слухи о том, что инфекция – выдумка, а причина смертей – происки поляков-иммигрантов. Они якобы травили местных жителей: ночами высыпали в Неву мышьяк, обрабатывали ядом огороды и колодцы. Мнительный народ отреагировал агрессивно: всех подозрительных избивали, нападали на полицейских и врачей, которых также обвиняли в заговоре, участились налёты на больницы. Остановить бесчинства удалось лишь императору Николаю I.
Последний сильный «удар» кишечной инфекции произошёл в 1970 году. Очагом стал Батуми. Зараза быстро распространилась по Астраханской области, побережью Северного Кавказа, Крыму и югу Украины. Сведения замалчивали. Для борьбы с болезнью создали Всесоюзную чрезвычайную противоэпидемическую комиссию. На местах открывали обсерваторы – изоляционные пункты.
И хотя, официально, до Москвы холера не добралась, свой отпечаток на столичной жизни оставила. Вот, хотя бы строчки Владимира Высоцкого: «Не покупают никакой еды – все экономят вынужденно деньги: холера косит стройные ряды, но люди вновь смыкаются в шеренги».
Румяные, пышущие здоровьем лица на портретах времен царской России – нередко не более, чем выдумка художников. До начала XIX века привычным явлением были рубцы от сыпи. Болезнь оставляла отпечаток и на бедных, и на богатых, некоторых и вовсе губила. Если верить барону Димсдалю, в середине XVIII века от оспы ежегодного умирали 2000000 людей. Одной из самых известных жертв стал 14-летний император Пётр II.
С 1610 года инфекция бушевала в Сибири, к 1788 году достигла Камчатки. Заражённых сторонились, но изоляция оказалась не эффективным способом борьбы с заразой.
Первые прививки в России начал делать англичанин Томас Димсдейл. Пример подданным подала Екатерина II. В ночь на 12 (23) октября 1768 года врач взял биоматериал у крестьянского мальчика и ввёл императрице.
В 1919 году в государстве было зарегистрировано 186 000 больных натуральной оспой. После выхода закона об обязательной вакцинации, статистика резко изменилась. В 1925 году жертвами заразы стали уже 25 000, в 1929 году – 6094, к 1936 году натуральная оспа в СССР была ликвидирована.
Об оспе вновь вспомнили в 1959 года, когда художник Кокорекин едва не устроил в стране эпидемию. Побывав в Индии на сожжении брамина, он вернулся в Москву, где ему неожиданно стало худо. К утру пациент инфекционного отделения Боткинской больницы умер. Диагноз установили лишь на вскрытии. А дальше карантин. Изолировали любовницу, с которой Кокорекин придавался утехам сразу после поездки, супругу, что ждала мужа дома, и ещё тысячу человек. Одного из контактировавших с художником пришлось «ловить в воздухе»: его снимали с рейса в Париж. Когда стал ясен масштаб трагедии, руководство страны приняло решение о вакцинации всего населения Москвы. Инфекцию остановили за 19 дней. Пострадало 46 человек, скончалось 3.
За поэтичным названием скрывается одна из самых смертоносных болезней. Пандемия унесла от 50 до 100 миллионов жизней. Этим видом гриппа переболели полмиллиарда жителей Земли.
В РСФСР с «испанкой» столкнулись в 1918 году. Первый случай заражения произошёл на Украине. Спустя непродолжительное время зараза охватила почти все население Киева, затем проникла в Белоруссию, добралась до Москвы и Петрограда. От «испанки» погибло 3,4% жителей государства – 3 миллиона человек. Зараза не щадила ни пожилых, ни молодых.
Локальные вспышки инфекции возникали и в годы Великой Отечественной войны.
COVID-19
Новая пандемия еще в самом разгаре. Её вызвала коронавирусная инфекция. Вспышка произошла в конце декабря 2019 года в китайском городе Ухань.
На данный момент количество зараженных COVID-19 приблизилось к отметке 2 миллиона человек.
Подробнее в сюжете: Мировой сюжет
Читайте также: