Несколько тысяч человек вышли на акцию к горе Куштау. Они выступили против добычи соды в шихане. В чем экологическая значимость горы, почему нельзя трогать башкирский шихан, телеканалу «МИР 24» рассказал руководитель программы по особо охраняемым природным территориям Greenpeace России Михаил Крейндлин.
- В чем экологическая значимость этой горы?
Михаил Крейндлин: Сами по себе эти три оставшихся шихана – достаточно уникальное природное явление мирового значения. Таких больше нет. Шихан – это древние рифы, море, которое существовало на этой территории 230-260 миллионов лет. Потом море ушло, остались отдельные горы торчащие. Их расположение достаточно уникально, плюс огромное количество археологических ценностей, остатки древних морских животных.
На этой горе за последние пять лет башкирскими учеными обнаружено более сорока объектов животно-растительного мира, занесенных в различные Красные книги. Это очень высокая концентрация редких и исчезающих животных и растений. Согласно российскому законодательству, полностью запрещаются любые действия, которые могут привести к гибели, сокращению численности или разрушению среды обитания объектов животного и растительного мира, занесенных в Красные книги, как в федеральные, так и в региональные. Это записано в двух федеральных законах: Законе «Об охране окружающей среды» и ФЗ «О животном мире». Разработка Куштау точно приведет к разрушению среды обитания, там ничего не останется, она просто незаконна. Это важная составляющая того, почему люди так серьезно защищают эту гору.
- Куштау не имеет охранного статуса. С чем это связано?
Михаил Крейндлин: Думаю, это просто ошибка. Статус памятников природы и Юрактау, и Торатау был придан давно. Я думаю, это было связано с тем, что к тому времени на Куштау существовал горнолыжный курорт, и считали, что это не соответствует статусу памятника природы. На самом деле, это не так. У нас даже в Национальных парках есть горнолыжные трассы, более масштабные, как например, в сочинском. Поэтому одна не очень значимая трасса серьезного ущерба горе не нанесла.
Но ошибка должна быть исправлена. Согласно схеме территориального планирования республики Башкортостан до 2020 года, которая утверждена в 2015 году правительством республики, горе Куштау тоже должен быть придан статус памятника природы. Эти планы нормативно закреплены, но пока не реализованы.
- Протесты жителей подержали медийные лица. Их мнение повлияло на башкирские власти, которые заявили, что разработки не будет?
Михаил Крейндлин: Я бы не был столь категоричен, что они так сказали. Как сказал глава Башкортостана, не будет, пока не будет найден компромисс. Мы считаем, что компромисс (это наша позиция, и позиция Совета по правам человека) – это изменение технологий, модернизация производства на Башкирской содовой компании, чтобы они могли перейти либо на альтернативные источники сырья, либо вообще на альтернативную технологию, не предусматривающую использование известняка.
Известняк, который добывают на шиханах, это не сырье для производства соды. Его просто сжигают, получают углекислый газ, а он нужен для химического получения соды. Но углекислый газ можно получать разными способами. Есть технологии в мире – в Китае, в Японии, в Индии, где не используется известняк. Компания говорит, что это невозможно, но, скорей всего, это связано с тем, что она не хочет тратить средства на модернизацию.
Есть другие месторождения известняка в Башкортостане и не только, которые можно использовать. Основной аргумент компании, что известняки шиханов самые чистые, и только такие могут использоваться в производстве соды. Но у той же компании есть Березниковский содовый завод, который не использует известняки Куштау и работает. Не говоря о том, что в мире достаточно много производителей соды, и они как-то без шиханов обходятся.
Раньше компания заявляла, что и Куштау ей не подходит, когда она хотела получить другой шихан. Но после того, как им сказали, что Торатау имеет статус памятника природы и не может быть использован, они согласились на Куштау, и теперь бьются за Куштау. Думаю, люди надеялись, что все аргументы разумны, они будут приняты во внимание.
- Есть ли вариант, который устроил бы обе стороны?
Михаил Крейндлин: Это вопрос политической воли руководства, причем как регионального, так и федерального. Если компании однозначно скажут на достаточно высоком уровне, что они не могут разрабатывать Куштау, тогда, скорей всего, у них будет заменена лицензия, им будет предоставлено другое месторождение, и тогда вопрос решится.
В нашей стране было несколько таких примеров. 2005-2006 год, когда компания «Транснефть» хотела проложить нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан» по берегу Байкала. Жители очень сильно выступали против, Байкал – национальное и даже международное достояние, действующий объект Мирового природного наследия ЮНЕСКО. Формально все решения были приняты, была продавлена экологическая экспертиза, принято постановление правительства, но протесты, которые шли от Иркутска до Москвы, не говоря про другие страны, привели к тому, что президент Путин лично начертил альтернативный вариант трассы нефтепровода в 400 километрах от Байкала, хотя компания заявляла, что альтернативы нет.
Второй пример был связан с Олимпийскими играми в Сочи, когда несколько олимпийских объектов должны были быть построены по планам прямо на границе Кавказского биосферного заповедника, который тоже является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Мы и краснодарские экологи активно против этого выступали. Олимпийский комитет говорил, что это невозможно, что там сложные объекты, их можно построить только на этом месте. Протесты дошли до ЮНЕСКО, до МОК, после этого тогда премьер-министр Путин своей рукой начертил место, куда должны быть перенесены эти объекты, и они были перенесены.
Подробнее в сюжете: Гости эфира