Ровно 35 лет назад Михаил Горбачев объявил курс на гласность. Корреспондент телеканала «МИР 24» Глеб Стерхов – о том, как начиналась та эпоха.
«Сегодня впервые «Будка гласности» на Красной площади. Какие мы, смотрите сами!».
Действо для страны Советов – невиданное. В прямом эфире каждый может стать героем. Сказать правду. Без цензуры. В конце 1980-х эту программу на Центральном телевидении изначально назвали «Глас народа». Но потом сам же народ ее и переименовал в «Будку гласности».
«Народ боялся. Люди честно спрашивали у нас, оглядываясь по сторонам: «Ну, скажу я. А меня потом не того?». Мы говорим: «Вот те крест, ничего не будет! Зуб даем! Несите всю честную правду-матку!». Мы поставили первую будку, сколоченную из фанеры», – описал творческий процесс журналист, режиссер, продюсер, сценарист Иван Кононов.
«Страна! Мы хотим к тебе обратиться! Мы здесь, конечно, проездом. Но все будет нормально!».
«Я с Украины. Классная страна! Дефицита вообще нет!».
«Всю свою сознательную жизнь я стремился бороться со всякими негативными явлениями в нашей стране и нашей действительности».
Ту самую советскую действительность полностью перекроил XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев выходит на доклад с толстой папкой. Никогда не было таких длинных выступлений.
«Иной раз, когда речь идет о гласности, приходится слышать призывы поосторожнее говорить о наших недостатках и упущениях. О трудностях, неизбежных в любой живой работе. Ответ тут может быть только один, ленинский: коммунистам всегда и при всех обстоятельствах нужна правда».
Горбачев говорил более шести часов. Народ запомнил и выделил главное слово: «Гласность». Мать всех будущих реформ и преобразований.
«Происходили невероятные события. Скажем, до прихода Михаила Сергеевича Горбачева были и катастрофы, и катаклизмы, но про них никто ничего не знал», – говорит медиаменеджер, журналист, ведущий программы «Взгляд» Александр Любимов.
Собственный взгляд на все происходящее в стране. Через несколько месяцев после объявления новой эпохи – первый выпуск пока еще безымянной молодежной программы:
«Мы можем представиться. Это Владислав Листьев. Это Дмитрий Захаров, Олег Кукловский и Александр Любимов. Как видите, нас четверо, мы все друзья».
«Это другой стиль, потому что телевидение было такое очень… по бумажке, зализанное. А тут раз, и какие-то парни друг друга перебивают, без бумажки. Люди рассказывали, предлагали сюжеты, рассказывали про жизнь в своем городе. Это невиданно, что люди в прямом эфире просто говорят, что хотят. Это было совершенно невероятно для аудитории», – вспоминает Александр Любимов.
Тогда, осенью 1987-го, на всю страну под советский рок Александра Градского молодые журналисты хоронили старое ТВ и начинали новое.
Я прошу у вас внимания: нешуточная мания!
Ура телевещанию! Да здравствует прогресс!
Желанья им фильтруются и мненья формируются,
И всякому явлению оно прибавит вес.
СМИ тогда получили полный карт-бланш. Они научились входить в кабинеты чиновников без стука. В конце 1980-х – начале 1990-х шапки полетели у многих бюрократов, коррупционеров, растратчиков. Но сами журналисты тех времен больше всего в той эпохе ценят другое: своим словом они спасали человеческие жизни.
«Я никогда никому ни о чем не говорю, где, что, при каких обстоятельствах буду снимать. Но темы дают сами телезрители».
Именно так, без стука, спецкор Александр Политковский и ворвался в гематологический центр в Минске. Поводом для съемки стало письмо матери пациента с онкологией. И рассказ о том, как дети без помощи и лекарств умирают на глазах у родителей и персонала.
«Наверное, самая тяжелая съемка. Хотя, была уже гласность, я был уже достаточно известным журналистом. Действительно, реально, 87% детей там погибало на глазах у всех», – описал командировку Александр Политковский.
Тот сюжет вынудил Горбачева вмешаться лично.
«Через неделю этот онкологический центр получил такое количество денег… Потом этот минский гематологический центр стал лучшим в Восточной Европе».
Печатные СМИ стали выдавать в тираж то, за что раньше – тюрьма или еще чего хуже. Ранее запрещенные авторы теперь доступны. Журналы «Огонек», «Новый мир», «Иностранная литература» выходят миллионными тиражами. Издание «Аргументы и факты» и вовсе ставит мировой рекорд, до сих пор никем не побитый, – более 30 миллионов экземпляров.
Александр Гурнов – бывший корреспондент «Пионерской правды», потом «Комсомолки», военный переводчик в Африке, а затем репортер программы «Время» – в расцвет гласности нашел себя в новой службе новостей.
«У нас масса бед и проблем. Озабоченные, порой злые лица вокруг стали привычными».
«Она шла в самом конце по второму каналу, после съезда. Шла трансляция, и люди ждали трансляцию, как сейчас ждут продолжения сериала. Люди сидели до часа, до двух ночи и в прямом эфире смотрели, как собачатся депутаты на трибунах Съезда народных депутатов СССР, это был триллер», – рассказал Гурнов.
Вслед за критикой «отдельных товарищей» гласность сделала предметом спора и прошлое – ленинский террор, сталинские репрессии, хрущевское самодурство и брежневский застой. Вскоре «бесцензурщина» доберется и до самого Горбачева.
«Критика в его адрес шла с разных сторон. И со стороны консерваторов, которые были недовольны взятым темпом перемен, и со стороны радикалов, которые, наоборот, считали, что все слишком медленно, непоследовательно, что надо рвать решительнее со старыми и правилами, и порядками, и людьми», – отмечает публицист, пресс-секретарь Михаила Горбачева Андрей Грачев.
Всего через несколько лет «гласность Горбачева» станет «громогласностью» сторонников радикальных реформ. Советский народ почувствовал ветер свободы и не смог сохранить в целости свою же страну.
Подробнее в сюжете: Программа Вместе