Российские ученые отправились в горы Тибета. Какие исследования они проводят в местных монастырях и что уже удалось узнать благодаря этой работе, телеканалу «МИР 24» рассказал заведующий лабораторией нейрофизиологии и нейрокомпьютерных интерфейсов биологического факультета МГУ им. Ломоносова, профессор Александр Каплан.
- Зачем российские ученые отправились в горы Тибета?
Александр Каплан: Это нейрофизиологи, которые изучают, как работает и живет мозг человека. Не все ресурсы мозга раскрываются, если изучать его у обычного европейского человека, поэтому есть интерес двинуться на Восток, потому что там есть культура медитаций. Эта культура позволяет человеку проникать в себя, вдумываться, более концентрированно разбираться в состояниях, самочувствии. Что при этом происходит с мозгом, как он ведет себя, какая у него активность? Это все интересно.
- Зачем это нужно монахам?
Александр Каплан: Далай-лама проявил даже первым инициативу – на встрече с ним вдруг было высказано такое пожелание, мы тут же откликнулись. Для буддистских монахов, для буддистских учений, для Далай-ламы в том числе интересно, чтобы это учение воспринимало как можно больше людей на Земле. Как его воспринимать, если мы будем говорить, что это мистика, что люди уходят куда-то в тонкое сознание? Мы привыкли это в разговорах с экстрасенсами слышать. Если попробовать изучить, как работает мозг во время медитации, получить отклики мозга при медитативных состояниях, мы получим доказательства того, что эти состояния проявляются в активности мозга, следовательно, мозг имеет такие режимы, чтобы работать с наибольшим сосредоточением, пониманием сути проблем. В этом дело в буддистских учениях.
- Как проводятся исследования?
Александр Каплан: Можно монаха поместить и в трубу томографа, и в самые разные приборы, но это означает, что надо извлечь его из обычного его пребывания в монастыре, потому что там не поставишь томограф – его надо везти в Москву, в Нью-Йорк. Наша цель была – приехать к ним, в тот монастырь, в те помещения, где они медитируют, и только там, в наиболее привычных для них условиях, регистрировать активность мозга. В таких условиях наиболее практичной оказалась электроэнцефалограмма – метод, который позволяет регистрировать электрическую активность мозга прямо с кожной поверхности головы. Монахам это комфортно, потому что просто накладывается легкая сеточка – в нашем случае было 40 каналов отведения. Одновременно мы регистрируем и работу сердца, дыхания – это тоже легкие датчики, фотосессия, которая идет непрерывно, и так далее. Мы сидим в стороне, по минимуму – один – два человека, пока не закончится медитация, его не тревожим.
- Какие-то данные уже удалось получить?
Александр Каплан: У нас пропало несколько таких визитов в Индию в связи с ковидной обстановкой. Мы должны набрать определенную выборку – мы рассчитываем на 35 – 40 человек – это очень много, так не бывало в мире, чтобы в монастырях, тем более, в тантрических (это монастыри, куда с трудом можно попасть), мы сейчас набрали только 13 записей, 13 монахов, и разбираемся с ними. Все это непросто. Даже специалист, который работает с энцефалограммой много лет, не отличит ее от энцефалограммы обычного человека. Наша задача – посмотреть, как она меняется у монахов в течение медитации, где они проходят восемь регламентированных стадий. Мы нашли намеки, некоторые стадии, где монах находится, и нам интересно, что это за особая энцефалограмма в конкретной стадии медитации. Этим мы сейчас заняты.
- Медитация меняет работу мозга человека? Как меняет?
Александр Каплан: Буддистское учение нацелено не просто на то, чтобы люди тренировались в максимальном сосредоточении. Если мы сосредотачиваемся на каком-то образе, особенно, на его многомерности, например, на каком-то человеке с его позитивными и негативными свойствами, и мы пытаемся вжиться в этот образ, в его позитивные свойства, то мозг настраивается жить именно таким образом, сохраняя в себе все эти детали. Меняются связи нейронов, мозг становится таким, как если бы я был тем позитивным человеком. Это так называемая идеомоторная тренировка, но она используется очень редко, а в медитациях это основной тезис и продукт – стать лучше путем вдумчивого отношения к идеалам, к образам своих гуру.
- Монахи в тибетских монастырях чувствуют себя гораздо более счастливыми, чем люди на всей остальной планете?
Александр Каплан: Что касается счастья, это одно из ключевых понятий буддизма. В этом они преуспевают по сравнению с обычными людьми со множеством их проблем. Мы можем надеяться не на абсолютное счастье, но хотя бы на духовный и душевный комфорт. Этого может достичь и европейский человек. Здесь несколько стадий достижения абсолютного счастья. Давайте будем рассчитывать на то, что нам будет комфортно жить, чтобы мы создавали комфорт для других людей. В этом тайна медитации.
- Получив такие данные, вы сами медитируете?
Александр Каплан: Медитация технически – очень сложный процесс. Даже если я знаю и десятки лет много раз там бывал, это нужно практиковать каждый день, как и любое умение, любой навык. Просто скажу, что не умею медитировать в том смысле, как это делают монахи, но технически это можно делать, а эффекта не будет, если это не делать правильно, если нет навыка. У монахов навык – примерно 10 – 20 лет фактически ежедневных медитаций.
- Исследования медитаций что могут дать в глобальном смысле?
Александр Каплан: Мы таким образом изучаем тот ресурс мозга, который есть у человека, который, возможно, мы не используем, который еще надо развивать. Мы в силу цивилизационных особенностей утратили способность использовать наши ресурсы до конца, а монахи сохраняют это дело, потому что традиция идет несколько тысячелетий, и в монастырях они изучают тибетские учения от учителей, которым передали это другие учителя. Традиции сохраняются, а мы такие традиции потеряли. Дело не только в тибетском буддизме или в буддизме, в любой культуре, видимо, использовались эти особенности и ресурсы организма, но европейская цивилизация потеряла эту часть.
Подробнее в сюжете: Гости эфира