В мужском монастыре под Тверью находится необычная фреска, на которой изображен ад для интернет-зависимых. Те, кто не может жить без интернета, представлены в окружении чертей, держащих iPhone и MacBook. Грешники, поджариваемые в адском пламени, испытывают мучения. О том, что это за фреска, рассказал в интервью корреспонденту «МИР 24» председатель епархиального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом протоиерей Александр Душенков.
«Эта фреска находится в Николаевском Малицком мужском монастыре уже давно, и лет пять назад по поводу нее уже поднимали шум в СМИ, – говорит отец Александр. – Эту и другие фрески выполнил художник из Румынии, который долго жил в монастыре. Не надо путать икону и фреску: на фрески не молятся, это настенная роспись, которая обычно расположена на западной стороне храма. А Николаевский Малицкий монастырь очень красиво расписан. Фрески сделаны по образцам древних изображений. Таких фресок, сделанных на основе канонических, но отражающих элементы современной жизни, очень много в Греции. Фрески страшного суда, но с изображением современных страстей, из-за которых человек действительно может попасть в ад – это дело совсем не новое. В Греции это обычная вещь, а для наших людей – диковинка».
По словам отца Александр Душенкова, в целом Николаевский Малицкий мужской монастырь – это уникальный, восстановленный почти с нуля монастырь, в котором служба идет с элементами афонского устава, он расположен вблизи трассы Москва-Санкт-Петербург, и сейчас, когда Афон закрыт, очень многие поклонники Афона приезжают туда.
«Игумен отец Борис – человек очень образованный. У храма есть хороший сайт, который можно найти в интернете. Так что против интернета никто в монастыре не выступает, а предостерегает против зависимостей, от которых сейчас очень многие страдают», – говорит священник.
Иную точку зрения высказал профессор Свято-Филаретовского института, специалист по церковному искусству Александр Копировский. «Изображать современность в церковных росписях – это не норма, никакой традиции по этому поводу не существует, – говорит он, – Есть отдельные примеры, но они являются произволом художника или заказчика, и никакого отношения к церковной традиции не имеют. Например, существует изображение горящего в аду Лермонтова, или Толстого на коленях у Сатаны.
А росписи в монастыре, о которых идет речь – это, по сути, просто карикатура! Только кажется, что они сделаны в стилистике церковной росписи. Но на самом деле это просто сатирическая картинка, как из советского журнала «Крокодил». Сделана она в такой же стилистике: усмехающиеся черти с компьютерами и гаджетами, дрыгающие ногами грешники... К сожалению, тут имеет место просто отсутствие знаний о традиции и желание произвести дешевый эффект, угодить самым низким вкусам.
Очень печально, что внимание людей привлекло именно это, а не лучшие произведения современной церковной живописи. А ведь среди них есть очень хорошие! Например, мозаики Александра Корноухова или росписи архимандрита Зинона (Теодора). В них есть интересные находки, есть стиль! А тут просто маргинальщина, которая попала в объектив.
Любой грех, в том числе и интернет-зависимость – это, прежде всего, болезнь. Если мы хотим что-то врачевать, помочь людям, то такие лобовые вещи, как изображение наказания, годятся меньше всего. Это какое-то дремучее средневековье.
Николай Бердяев писал, что люди, которые мечтают увидеть кого-то в аду – это люди не Христова Духа. Но в данном случае это сделано просто ради достижения эффекта простыми средствами. Это плохо, и мне жаль, что священнослужители Тверской епархии одобрительно об этом отозвались.
Печально, что церковная живопись стала полем очень поверхностного отношения к проблеме. Ведь в традиции есть вещи очень глубокие. Например, в росписи Успенского собора во Владимире Андрей Рублев написал сцены страшного суда, но, конечно, без смакования, без злорадства, без издевки. Он показал, что Страшный суд – это явление правды, явление света, когда каждый праведник воссияет как солнце. Об этом говорит Апокалипсис. А вот концентрация на наказании, на том, что так им и надо – это дикость, это темные страницы церковной истории, за которые надо извиниться и больше к ним не возвращаться».