В Красноярском крае погибли 20 млн пчел. Пчеловоды обвиняют агрохолдинг, который, по их словам, проводил обработку полей. По правилам, за пять дней до манипуляций аграрии должны об этом предупредить в СМИ. Кроме того, во время цветения рапса применять ядохимикаты разрешено только ночью, когда пчелы находятся в ульях. Кто виноват, разбирается Следственный комитет. Какими будут последствия, телеканалу «МИР 24» рассказал председатель Союза пчеловодов России Валерий Капунин.
- Часто из-за нарушений требований происходит массовая гибель пчел?
Валерий Капунин: К сожалению, часто и все чаще. Аграрии, как мы их называем, стараются применять пестициды первого и второго класса опасности, а не третьего и четвертого. В результате массово гибнут пчелы, всплеск произошел в 2019 году в Башкортостане, Краснодарском крае, Воронежской области, Тульской и многих других. Пчеловоды терпят и убытки, и происходит массовая гибель пчел.
- Все произошло в разгар медосбора. Часто ли удается добиться компенсации?
Валерий Капунин: Через суды – не очень часто. Обычно администрации регионов, где происходят потравы пчел из-за чрезмерного применения пестицидов в качестве средств защиты растений, обещают две с половиной – три тысячи рублей за утраченную пчелиную семью, но это не компенсирует убытки пчеловодов. У нас в Союзе в этом году создана рабочая группа по оказанию юридической помощи пчеловодам, нам удалось привлечь очень серьезных специалистов, юристов – они же и пчеловоды. В результате мы начинаем выигрывать суды в разных регионах, и там компенсации идут значительно выше – за каждую семью доходит до сотни тысяч рублей, иногда и чуть больше, потому что учитывается упущенная выгода, гибель всей семьи и другие факторы.
- Уже выяснилось, что руководство агрохолдинга предупреждало об обработке полей, только не в СМИ, а через какой-то чат, который местные пчеловоды не читают. Это поможет пострадавшим добиться компенсации? В какую сумму можно оценить финансовые потери от массовой гибели пчел?
Пестициды второго класса опасности, как правило, пролонгированного действия – там не обходится одними – двумя сутками, иногда недели и месяцы действуют ядовитые вещества, воздействуя на все живое вокруг. Это все чаще происходит. Тем не менее, суды нам удается выигрывать. Вторая проблема – довольно сложно доказать, что именно этот фермер потравил ваших пчел, потому что мы должны предоставить в суд результаты анализа, это должны быть сертифицированные лаборатории, мы должны в кратчайшие сроки собрать погибших пчел, зеленую массу там, где мы предполагаем обработку пестицидами – это все довольно сложно, но решаемо.
- В какую сумму можно оценить финансовые убытки?
Валерий Капунин: Гибель и потеря каждой пчелосемьи, особенно в период массового медосбора – это иногда выше ста тысяч рублей.
- Насколько критична потеря 20 млн пчел для экологии региона?
Валерий Капунин: В каждой пчелосемье в период медосбора порядка 100 тысяч особей. Это довольно критично, но цифра некорректна. Мы считаем по погибшим пчелосемьям, и в суд мы идем не с погибшими миллионами особей пчел, а идем отстаивать свои интересы и убытки за погибшую пчелосемью.
- Насколько ситуация критична в целом?
Валерий Капунин: В целом она очень критична. Я говорил о том, что все чаще применяются пестициды первого и второго класса опасности, они опасны и для людей. Европа, например, практически вся отказывается, у них запрет на применение пестицидов такого класса опасности. Они понимают, что травят не только пчел, но и людей в результате. У нас пока запретов таких нет, поэтому любой фермер и любой агрохолдинг применяет пестициды по своему усмотрению – контроль за этим довольно слабый. Только в этом году Россельхознадзору вернули права контроля за производством, применением и хранением пестицидов. Но у них не хватает ни специалистов, ни сертифицированных лабораторий, чтобы отслеживать грамотно эти моменты.
Хотя Министерство сельского хозяйства относит нас к отрасли животноводства, но это насекомое обладает счастливой способностью очищать и территорию, и нектар. В меде остаточные явления пестицидов будут не столь существенны, чего мы не можем сказать о продуктах (овощах, фруктах, даже зерновых) с местностей и площадей, которые обрабатывались пестицидами, особенно первого и второго класса опасности.
Все это в конечном итоге приходит к нам в магазин. Спасибо, что вы эту тему поднимаете, и тут только усилий пчеловодов, чтобы предотвратить эту катастрофу, недостаточно. Должно все общество выступить против применения таких ядовитых веществ в качестве средств защиты растений.
- Есть мнение, что Эйнштейн предсказывал, будто с исчезновением пчел исчезнет человек. Насколько мы далеки от того, что пчелы могут исчезнуть совсем?
Валерий Капунин: Это будет катастрофой. Что такое искусственное опыление? Есть ООН – они отмечают, что порядка 30% и даже больше трети всей продовольственной корзины для человечества обеспечивают именно пчелы за счет опыления. Появляется все больше непчелоопыляемых сельхозкультур, но это ГМО-культуры. К чему мы хотим прийти?
- Что нужно делать, чтобы пчелы не превратились в исчезающий вид?
Валерий Капунин: У нас в стране, к сожалению, нет государственной программы сохранения медоносной пчелы и других насекомых-опылителей и развития пчеловодства. Наш Союз ставит вопрос об острейшей необходимости этого, пытаемся достучаться до властных структур. Надеюсь, что у нас это получится, потому что во всех ведущих пчеловодных державах такие программы есть. У нас пока нет, и мы от этих держав отстаем лет на 10 – 15.
Пчелу надо защищать, потому что она сигнализирует о том, что с экологией в стране все совсем не хорошо.
Подробнее в сюжете: Гости эфира