Добиться славы при жизни – высшая награда для писателя, но Сергей Довлатов так и не узнал, что его книгами на родине будет зачитываться несколько поколений. Это сейчас его труды входят в список литературы, рекомендованной Минобром, а в советские годы КГБ устраивало на них настоящую охоту. Довлатов был истинным мастером слова и сегодня считается одним из самых читаемых авторов второй половины XX века, но для своей страны он оказался слишком дерзким, слишком свободным, слишком бескомпромиссным. Сегодня автору «Заповедника», «Иностранки» и других произведений, обязательных к прочтению, могло бы исполниться 80 лет. О вечной борьбе Сергея Довлатова с цензурой, властью и самим собой – читайте в нашей статье.
Сергей Довлатов родился 3 сентября 1941 года, в один из самых тяжелых периодов Великой Отечественной войны. Когда началась война, его родители уехали из родного Ленинграда в Уфу. Там, в эвакуации, и родился будущий писатель. Довлатов имел еврейские и армянские корни: его отец, Донат Исаакович Мечик, работал режиссером-постановщиком в театре, а мать, Нора Сергеевна Довлатова (настоящая фамилия – Довлатян) была литературным корректором.
В 1944 году, когда кольцо ленинградской блокады было прорвано, Довлатовы вернулись в Ленинград, но вскоре супруги развелись. Сережа остался жить с матерью. Жизнь в неполной семье была непростой, особенно в голодные послевоенные годы. Впоследствии Довлатов вспоминал, что ему с детства приходилось учиться выживать.
«Толстый застенчивый мальчик... Бедность... Мать самокритично бросила театр и работает корректором... Школа… Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «форд»… Алеша шалит, мне поручено воспитывать его… Тогда меня возьмут на дачу… Я становлюсь маленьким гувернером… Я умнее и больше читал… Я знаю, как угодить взрослым…» – писал Довлатов в своей книге «Ремесло».
В школе Сергей особо не выделялся, учился средне. Учителя отзывались о нем как о мечтательном, легкомысленном мальчике, который вечно летал в облаках. Несмотря на то, что Довлатов уже в юности был довольно крепким и рослым парнем, в драки он не лез – наоборот, сам нередко получал от одноклассников.
Гуманитарные науки с детства влекли его, а сильнее прочих, конечно, литература. Одним из любимых писателей Довлатова в юности был Хемингуэй – Сергей воспринимал его как «идеал литературный и человеческий». И, разумеется, тоже делал попытки писать.
Свои первые стихи Довлатов опубликовал, когда ему было всего 11 лет – сочинения школьника напечатали в газете «Ленинские искры». Что примечательно, три из четырех опубликованных стихотворений были посвящены животным, а четвертое – Сталину... Вскоре в детском журнале «Костер» появились и первые рассказы юного писателя. «Напоминают худшие вещи средних профессионалов...» – самокритично характеризовал их автор.
После школы Довлатов некоторое время работал в типографии, а затем поступил на филфак Ленинградского государственного университета. Но проучился там всего два с половиной года – нерадивого студента выгнали за неуспеваемость. И все же, этот период стал для Довлатова знаковым: он стал вхож в ленинградские литературные круги и познакомился со многими талантливыми писателями, поэтами, музыкантами, художниками – людьми, которые определили всю его дальнейшую жизнь. Среди них – Иосиф Бродский, Евгений Рейн, Анатолий Найман и многие другие.
Отчисленный со второго курса, Довлатов вынужден был отдать долг родине. С 1962 по 1965 год он служил в армии, да не где-нибудь, а на самом суровом севере – в войсках системы охраны исправительно-трудовых лагерей Коми АССР. То, что он там увидел, если не перевернуло все его мировоззрение, то как минимум еще сильнее укрепило в Довлатове диссидентские настроения. Как вспоминал Бродский, Довлатов вернулся из армии, «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломленностью во взгляде». Сам же автор признавался, что ему «суждено было побывать в аду».
Отслужив положенный срок, Сергей вновь поступил в ЛГУ, но на этот раз выбрал факультет журналистики. Его первой газетой стала многотиражка Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям». Параллельно Довлатов пишет рассказы – пишет много, на надрыве, уже тогда в нем пробиваются зачатки тяжелого алкоголизма.
Скульптор Эрнст Неизвестный, близко знавший Довлатова, много лет спустя вспоминал: «Его пьянство, с точки зрения психиатрии, да для этого не нужно быть психиатром, любой пьющий мужик это знает, это была форма самоубийства. Именно так, как он пил. Не в смысле много, а психологически как. Он как бы втыкал нож в свое сердце и говорил: «На тебе, на тебе, на тебе»… Это было темное русское пьянство, которое здорово, здорово отражено в песнях Высоцкого: «Что за дом притих…», «все не так! Все не так, ребята». Поэтому какое-то стремление куда-то убежать – а куда бежать? в смерть – у него, конечно, было».
После института Довлатов устроился в газету «Знамя прогресса». В конце 60-х он вступил в литературное общество «Горожане», основанное Марамзиным, Ефимовым и другими молодыми писателями. Многие из них в недалеком будущем тоже окажутся в эмиграции. Довлатова с ними объединяла тяга к свободе и лютая ненависть к партийной цензуре, которая душила литературу, беспощадно вымарывая любые неугодные ей идеи и во всем ища двойные смыслы.
Через несколько лет Сергей стал личным секретарем писательницы Веры Пановой. Воспоминания о работе и дружбе с этой женщиной и ее мужем отразились в его книге «Соло на ундервуде».
В 1972 году Довлатов уехал в Эстонию и прожил там три года. Он писал для изданий «Советская Эстония», «Вечерний Таллин», «Нева» и «Звезда». Истории о своей жизни в Таллине и занятные случаи из журналистской практики он описал в рассказах, которые позднее вошли в сборник «Компромисс». Там же, в таллинском издательстве «Ээсти Раамат», вышла в печать его первая книга – «Пять углов». Правда, очень скоро весь тираж был уничтожен по приказу КГБ.
Во второй половине 70-х Довлатова печатали в основном в самиздате, официальная пресса избегала сотрудничества с опальным автором. И это вполне объяснимо: слишком живой, острый слог, ироничный стиль – Довлатов «слишком много» себе позволял. Кроме того, водил дружбу с Бродским и другими «нежелательными» элементами – одним словом, репутация его была навеки испорчена.
Пытаясь заработать хоть какие-то деньги, Довлатов сменил не одну профессию. Так, еще до поездки в Эстонию он устроился на Комбинат живописно-оформительского искусства и освоил специальность камнереза, затем работал экскурсоводом в музее-заповеднике имени Пушкина в Михайловском и даже успел побыть сторожем на барже.
В 1975 году Довлатов вернулся в Ленинград и вновь стал писать для журнала «Костер». Но сам он не был доволен своей работой. Зато в то время его уже активно печатали за границей. Рассказы и статьи Довлатова охотно публиковали в эмигрантской периодике (журнал «Континент», «Время и мы» и т.д.) и иностранных изданиях. Когда об этом узнали в КГБ, за Довлатовым началась настоящая охота. Вдобавок ко всему в 1976 году писателя исключили из Союза журналистов. Не выдержав давления и почти полностью утратив возможность зарабатывать на жизнь литературным трудом, Довлатов наконец принял одно из самых трудных решений в своей жизни. В 1978 году он эмигрировал в Австрию, а оттуда отправился в США. Больше писатель на родину не возвращался.
Довлатов поселился с семьей в Нью-Йорке. Там он основал либеральную русскоязычную газету «Новый американец», а также вел авторскую программу «Писатель у микрофона» на радио «Свобода».
На Западе творчество Довлатова получило большое признание, его труды переведены на множество языков. За 12 лет, проведенных в эмиграции, он издал дюжину книг – по одной на каждый год жизни. Среди них знаменитые «Зона», «Невидимая книга», «Соло на ундервуде: Записные книжки», «Компромисс», «Заповедник», «Наши» и другие. Кроме того, Довлатов стал вторым после Набокова русским писателем, которого напечатали в журнале «Нью-Йоркер».
Образ Сергея Довлатова у многих почему-то ассоциируется с этаким Дон Жуаном. Ходили слухи, что в одном только Ленинграде у него было не меньше 200 пассий! Но те, кто был близко знаком с Сергеем, хорошо знали: он до ужаса боялся женщин. Да, он был весьма привлекателен и частенько заводил романы, но действительно важное место в его жизни занимали не многие.
Первой большой любовью писателя была однокурсница Ася Пекуровская. Один раз повстречав ее на ступеньках лестницы, Довлатов влюбился, как мальчишка. Впрочем, он не один имел виды на Асю: его товарищ Иосиф Бродский тоже заглядывался на девушку. Но Довлатов оказался настойчивее. В 1960 году они поженились.
Однако Пекуровская оказалась довольно ветреной особой. Отчисленному из института «неудачнику» она предпочла другого, более успешного писателя – Василия Аксенова, книги которого тогда уже начинали набирать популярность. Для Довлатова это стало страшной трагедией. Говорили, будто он сперва умолял Асю остаться, затем угрожал ей, что застрелится, а под конец ссоры и вовсе выстрелил в девушку. К счастью, промахнулся или нарочно увел ружье в сторону – подробности этой истории неизвестны. Сам Довлатов признавал только то, что развод отметил «трехдневной пьянкой».
Второй супругой писателя стала Елена Ритман, с которой он познакомился уже после армии. В 1966 году у них родилась дочь Катя.
Большинство людей, близко знавших Довлатова, утверждали, что именно вторая жена помогла ему реализоваться в творчестве и не опустить руки в самые темные времена. Елена была натурой яркой, творческой и при этом невероятно сильной – для мужа она всегда была главной опорой. К тому же, по образованию она была филологом и работала корректором, поэтому всегда одной из первых оценивала рукописи супруга. А однажды она собственными руками набрала на печатной машинке полное собрание его сочинений!
Довлатов был очень благодарен Елене, но долго не мог забыть первую любовь, разбившую ему сердце. И вот, спустя несколько лет после развода, они с Асей случайно встретились – и страсть вспыхнула с новой силой. Оба понимали, что это лишь минутный порыв, но он разрушил все. Ася забеременела, а Елена, узнав об измене, ушла от мужа. Пекуровская решила оставить ребенка. С дочерью Машей Довлатов впервые встретился лишь спустя 18 лет. Но наладить общение с ней так и не смог: уж больно девочка напоминала ему мать.
После расставания с Еленой Довлатов уехал в Таллин. Там он жил в гражданском браке с выпускницей физмата, программистом Тамарой Зибуновой. Впоследствии она признавалась, что их роман начался довольно необычно: Довлатов попросился к ней переночевать. Так и остался на несколько лет. Плодом этих отношений стала дочь Александра, родившаяся в 1975 году. Правда, своего отца она почти не знала – вскоре после ее рождения Довлатов навсегда покинул Эстонию.
В эмиграции он снова сошелся с Еленой, и они решили начать все заново. В феврале у них родился сын Николай (Николас). Так Сергей Довлатов дважды женился на своей второй жене.
Его не стало 24 августа 1990 года. Довлатов почувствовал острую боль в животе – оказалось, за ней скрывался инфаркт. Официальной причиной смерти врачи назвали сердечную недостаточность. Писателя похоронили на кладбище Маунт-Хеброн в Нью-Йорке. А через пять дней после его смерти в России была сдана в набор книга «Заповедник». Это было первое крупное произведение Довлатова, изданное на родине. А еще через несколько лет появились первые экранизации его книг – фильм «По прямой» Сергея Члиянца, основанный на рассказах Довлатова, и «Комедия строгого режима» Владимира Студенникова и Михаила Григорьева, снятая по мотивам эпизода повести «Зона». Оба фильма вышли в 1992 году и, как и книги, имели огромный успех. Но Довлатов об этом уже не узнал.