«Со временем телевидение перевернет жизнь всего человечества. Ничего не будет. Ни кино, ни театра, ни книг, ни газет, одно сплошное телевидение», – с горящими глазами вещал телеоператор Рудольф в оскароносном фильме «Москва слезам не верит». В другом оскароносном фильме – «Реквием по мечте» – телевидение – аналог иглы для поколения, потерявшего смысл жизни. Главная ценность в доме – телевизор, алтарь, который воздвигается на самом почетном месте. «Сейчас главное украшение стола – телевизор, а он у вас паутину показывает», – констатирует почтальон Печкин в мультфильме про Простоквашино, и фраза эта звучит довольно двусмысленно.
«Объекту номер два, то есть включенному телевизору, соответствует субъект номер два, то есть виртуальный зритель, который управлял бы своим вниманием так же, как это делает монтажно-режиссерская группа. Чувства и мысли, выделение адреналина и других гормонов в организме зрителя диктуются внешним оператором и обусловлены чужим расчетом. И конечно, субъект номер один не замечает момента, когда он вытесняется субъектом номер два, так как после вытеснения это уже некому заметить – субъект номер два нереален», – сложно подсчитать, сколько раз телевизор упоминается в романе «Generation «П» одного из самых видных деятелей русского постмодернизма Виктора Пелевина.
То, какое огромное влияние оказало и продолжает оказывать телевидение на нашу реальность, отразилось в искусстве и стало предметом исследования медиафилософии – молодого раздела философии, посвященного медиапространству: интернету, соцсетям и, в том числе, телевидению и радио.
«Для медиафилософии и медиатеории телевидение – это очень важный исторический феномен, который от нас до сих пор еще никуда не ушел. Как правило, он рассматривается в контексте более широкого медийного ландшафта. Это происходит потому, что изучение телевидения требует междисциплинарного подхода, и в связи с этим, по крайней мере на Западе, сформировалось такое поле, которое называется television studies – исследование телевидения, в котором участвуют ученые совершенно разных профилей», – рассказывает кандидат филологических наук, доцент кафедры теории дискурса и коммуникации МГУ Андрей Логутов.
Телевидение является одним из главных атрибутов глобализации и, помимо прочего, создает иллюзию общности – это когда «вся страна» и «весь мир» прильнули к голубым экранам.
«Исторически телевидение – это первый медиум, первая информационная технология, которая, с одной стороны, позволила создать реалистический образ мира, также как это происходит в кинематографе, а с другой стороны, оказалась действительно массовой, то есть пришла в каждый дом. До сих пор центром дома для многих людей служит именно комната, где стоит телевизор, – здесь можно вспомнить заставку «Симпсонов», – говорит Логутов. – Телевизор парадоксальным образом стал с одной стороны агентом объединения, а с другой стороны агентом атомизации, разобщения».
Если поколения людей, которые родились в СССР до 70-х и помнят, как всем двором собирались смотреть кино в квартире какого-то счастливчика, кажется, сроднились с телевизором навеки, то среди поколений, родившихся ближе к 90-м и позже появилась тенденция воспринимать телевизор, как архаизм, и вообще не нагружать этим предметом интерьер. Развитие интернета и соцсетей эту тенденцию усилило, что, впрочем, не мешало телевидению ввести в жизнь такие популярные среди молодежи форматы, как реалити-шоу.
«Нужно разграничивать способы доставки контента и способы организации контента. Телевидения в изначальном смысле у нас уже нет, мы полностью перешли на цифровое вещание. Сама технология доставки контента изменяется. Телевидение стало более интерактивным, оно частично становится похожим на интернет. Можно отметить, что провайдеры часто телевидение и интернет продают вместе. Поэтому по поводу будущего телевидения, как технологии доставки контента, – не знаю, но от телевидения точно останутся форматы и жанры, – считает эксперт. – Именно телевидение запустило один из самых популярных ныне форматов – сериал. Когда вы смотрите многосерийный фильм, независимо от того, где вы это делаете, вы в любом случае потребляете телевизионный формат. Жанры интервью, ток-шоу – все они укоренены в теле- и радиопрактике. Даже если сама технология прекратит существование».
Зачастую мы слышим, что телевидение – а теперь, конечно, соцсети – обвиняют в порче молодых поколений, навязывании суррогатных ценностей, «дебилизации». Есть мнение, что медиа уводят людей в иллюзорный мир, отвлекая их от реальной жизни и по-настоящему острых проблем, однако, говорит Андрей Логутов, эта риторика стара как мир:
«Всякий медиум может ставить вопросы и формулировать проблемы, а потом пенять на собственных потребителей, что они в реальном мире эти проблемы не решают. Человек всегда был медийным существом. Ту критику, которую мы сейчас адресуем телевидению или интернету, Платон адресовал письменности. Ему казалось, что такая новая на тот момент технология, как письменность, действительно отвлекает человека от жизненно важных вопросов. Но, как показывает история человечества, другого варианта развития у нас нет. Информационные технологии для нас чрезвычайно важны, потому что они дают ощущение единения, ощущение причастности к тому, что происходит в масштабах страны или мира, дают нам какую-то систему координат, в которой мы уже можем определить свое положение и понять, что же делать дальше».
По мнению Логутова, телевидение стало одним из основных медиумов постиндустриального ландшафта, где на место производства товаров и обмена товарами приходит производство информации и услуг и обмен информацией и услугами, и значительно повлияло на формирование культуры постмодерна.
«Телевидение – такой ящик, в котором помещается все что угодно: и политика, и новости, и музыка, и литература, и кино. В телевизионный эфир можно упаковать очень разный контент. Поэтому мне кажется, что именно телевидение дало толчок к запуску эстетики постмодерна, для которой важно смешение разных искусств, взаимодействие разных стилей, перекличка очень разных голосов», – отмечает эксперт.
Читайте также: