В московском зале «Манеж» открылась выставка «Дом культуры СССР», где представлено более 700 экспонатов.
Как родилась идея представить пространство выставки как дом культуры? Какие экспонаты ранее никогда не выставлялись? Как экспозиция отвечает на вопрос о появлении соцреализма? И сколько потребуется времени на то, чтобы полностью погрузиться в историю советского искусства и прочувствовать его дух? Ведущий программы «Культ личности» Григорий Заславский встретился с куратором экспозиции Алиной Корень и прошелся по залам, посвященным сложному и противоречивому советскому искусству.
- Про эту выставку я уже и много читал, и побывал на ней. Среди организаторов значатся и Третьяковка, и Русский музей. Более 700 экспонатов – как все это собиралось, и какая была концепция в итоге?
- У нас была изначально задача – собрать и показать советскую культуру, то есть придумать концепцию, которая позволила бы внутрь выставочного зала «Манеж» вместить предметы, которые бы отражали советскую культуру, советское искусство. Задача очень масштабная, советское искусство очень противоречивое, сложное, и понятно, что вместить все было бы невозможно, даже при всем желании. Поэтому была выбрана концепция – идея построить логику экспозиции как дом культуры, отталкиваясь от идеи дома культуры. Это есть это не попытка реконструкции, не попытка собрать все, что связано с домами культуры. Это идея того пространства, куда любой человек может прийти, чтобы иметь возможность взаимодействовать с разными видами искусства, чтобы не только вступать с ним в связь, не только воспринимать, но и создавать, то тоже важно. Поэтому у нас один из первых залов – это фотомастерская, которая подчеркивает идею не только созерцания, но и создания. Вы правильно заметили, что выставка многосоставна не только по своему наполнению, но и по составу участников, и каждый из разделов создавался в соавторстве с куратором, приглашенным специалистом. В данном случае куратором выступила Дина Иващенко. И здесь через личность, через произведения Евгения Халдея – потому что именно его фотографии, его портреты представлены в этом зале, и это не самые известные его работы, которые сразу возникают в сознании зрителя – и это портреты тех самых людей, для которых гипотетически строились ДК.
- Я знаю, что на выставке есть экспонаты, которые никогда раньше не были представлены публике. Что это, почему они не экспонировались, и как вам удалось их заполучить, и зачем?
- Вопрос «зачем» всегда один из самых главных при подборе экспонатов для выставки. Для нас было важно собрать как предметы известные и ожидаемые, например, конкурс на дворец Советов – это тема, без которой выставку нельзя было собрать, потому что это был официальный, многоэтапный, очень важный конкурс, это здание должно было отражать взгляд государства на себя, какими мы себя видим и какими хотим видеть. Участвовали в нем и иностранные архитекторы. В центре нашего зала размещен и другой конкурс, он затрагивает другую тему. Это народный конкурс на строительство мавзолея Ленина. На него свои проекты могли присылать простые граждане – «любой думающий человек», как было написано в анонсирующих материалах. И нам очень важно было подчеркнуть, что – да, представление официальное, каким должно быть это здание, мы можем увидеть этот эскиз и этот масштаб – и при этом представление частного человека, довольно фантасмагоричные проекты, мечтами очень наивные, но это представление искреннее. Эти эскизы, явно выполненные непрофессиональными художниками, эти проекты были очень разные, они не были реализованы. Но предложить людям идею прислать свой эскиз для государства было важным. И для нас сегодня при создании этой выставки было необходимо это отметить. Если продолжать тему экспонатов, которые удивят зрителя, то еще для этой выставки были привезены мозаики из Дубны, с которыми была очень интересная история. Это мозаики Надежды Ходасевич-Леже, которая уехала во Францию, но решила преподнести государству – именно государству – подарок в виде 60 мозаик. Она их отправила поездом. Была выставка, был каталог, и сейчас задача – восстановить все мозаики, которые ею были созданы. Здесь представлены шесть мозаик, они из Дубны, так как именно туда передали большую часть этих мозаик, 27 штук, они обрамляют вход в местный дом культуры. На нашей выставке подчеркнута именно их художественная ценность. Монументальное искусство было очень важно для советского времени, именно тогда оно развивалось. В зале, посвященном художественным течениям 20-30-х годов, важно сразу задать вопрос самому себе: какая ассоциация приходит на ум самой первой, когда вы слышите слова «советское искусство»? Это, в основном, соцреализм. То, что наши зрители наверное ожидали больше всего увидеть на выставке, посвященной советскому искусству. Мы здесь, конечно, эти произведения даем, но выбираем иной подход: дать не самое ожидаемое, а показать истоки и дальнейшее развитие. Собственно, художественные течения 20-30-х – это ответ на вопрос, как появился соцреализм, почему был выбран соцреализм.
- То есть двигались через какие-то другие «измы»?
- В том числе, да. Для этого периода характерно, что вместе, рядом сосуществуют разные искусства. У нас на одной стене два Малевича, Филонов, которые, уже находясь в новой реальности, переходят и ищут. То есть разговор идет о новых идеях, но как о них говорить, государством еще не определено. И этот период очень интересен, тогда шла не столько конфронтация, сколько сосуществование и развитие разных направлений. Но к 1932 году уже определяется, что нужен единый стиль, который будет официальным, и это соцреализм на базе реализма – понятного массовому зрителю образа с возможностью какой-то дидактики и идеализации. И это становится ключевым для следующего витка – 1950-60-х годов. Это новый поиск художниками пути от соцреализма в сторону большей обращенности к человеку. Соцреализм – это всегда выше зрителя, мы стоим в позиции «снизу вверх». И триптих Гелия Коржева «Коммунисты» – это очень большая удача, что он представлен здесь на выставке целиком – дает уже другой взгляд. Мы уже смотрим сверху вниз, картина размещена довольно низко, приближенно к зрителю, это очень важно для этого зала. Колористические изменения происходят, и этот поиск продолжается в 50-60-х годах. А из этого зала, посвященного суровому стилю, мы выходим в светлое пространство, абсолютно параллельное предыдущему. Это беспредметное искусство 50-60-х, это и Франциско Инфанте, и Эрик Булатов.
- Когда я в первый раз был на этой выставке, я провел здесь полтора часа, и далеко не всю музыку, в том числе специально написанную к этой выставке, успел послушать. Кто-нибудь из вас пытался засечь, сколько времени нужно, чтобы остановиться у каждого экспоната и хотя бы прочитать все этикетки?
- Такое математическое исследование мы, конечно, не проводили, потому что каждому зрителю мы предлагаем провести индивидуальный маршрут. И с точки зрения зрителя это очень важно. Когда вы в первый раз приходите на выставку – на нашу или вообще на любую, – вы отталкиваетесь от своего собственного интереса. В нашем случае как раз нет заданного маршрута, мы позволяем смотреть экспозицию в любой последовательности. Но даже если маршрут задан, интересно, к какому экспонату людям больше хочется подойти и провести рядом с ним столько времени, сколько захочется. Какой-то экспонат может вообще остаться незамеченным. Но мы на эту выставку предлагаем прийти не один раз. В этом есть резон не только с точки зрения того, что нам, естественно, приятно видеть гостей, когда их интерес заставляет прийти во второй раз, но и потому что у них появляется возможность, никуда не спеша, ощущая, что время есть, посмотреть, послушать аудиогид, позаглядывать в каждую из ячеек музыкального зала. Как и дома культуры, эта выставка создана для зрителя, для человека, для того гостя, который к нам придет. И мы уже оказываемся в театральном разделе, который относительно всех других разделов наибольший по площади. Потому что театр – это мощнейшее явление советского времени, которое требовалось представить достойным образом, показав и разные направления, и разные темы. Театр является отражением работы многих: и режиссеров, и театральных художников, и актеров. Это очень синтезированное искусство, которое требует вовлечения людей разных профессий. Театральный зал предшествует финалу. А финал – это последний зал, который представляет собой пустой кинозал ДК, попадая в который, зритель получает пространство для того самого вывода. Нет оценки со стороны организаторов, вывод делает каждый сам. Композитор Алексей Ретинский написал музыкальное произведение именно с задачей создать некое пространство, в котором не будет вывода. Он использовал фрагменты музыкальных композиций, созданных за все время существования СССР, а аудиовпечатление подкрепляется видеорядом. Это для зрителя как сон, в котором мы предлагаем провести столько времени, сколько захочется, чтобы весь полученный визуальный опыт, визуальное перенасыщение как-то уложить в голове и уже с внутренним выводом выйти из зала.
Подробнее в сюжете: Культура и искусство