Тем, кто так и не смог дочитать «Войну и мир», а из Пушкина помнит только что-то про «Я вас любил», вскоре должно стать стыдно. Хотя бы – немного неловко. А к концу статьи появится непреодолимое желание засесть с томиком в тишине.
Мудрость классиков для нас – на расстоянии вытянутой руки. А вот иностранцы, чтобы прочувствовать пушкинское «Я вас любил», учат русский язык десятилетиями. И не сдаются. Говорят: результат того стоит.
Под эгидой великого и могучего прошел сентябрь в Петербурге. В главном штабе Эрмитажа встретились преподаватели русского языка и литературы со всего мира. Для простых горожан событие может и незаметное, но для филологов, учителей и литераторов – легендарное. Как чемпионат мира для футболистов.
Международная ассоциация учителей – или МАПРЯЛ – встречается каждые 4 года. Больше 600 человек – филологи, специалисты теории и практики перевода. Завсегдатаи – из стран СНГ, Азии, Балкан, стран Восточной и Западной Европы. Впервые приехали учителя русского языка из мест, где, кажется, по-русски вообще никто не говорит: из Аргентины, Венесуэлы, Кении, Нигерии, Перу, Сенегала и Танзании.
На этой конференции возникает понятная для каждого русского тревожность. Кругом – явно иностранцы, что видно и по нарядам, и по глазам, и по довольным улыбкам. Внутренне готовишься тряхнуть стариной – выученным (на самом деле нет) еще в школе английским языком. Мучительно вспоминаешь что-то кроме «хау а ю».
И когда тебе отвечают на чистейшем русском – впадаешь то ли в шок, то ли в эйфорию.
Сенегалка Манету Ндяй на родине руководит кафедрой русского языка в университете. Говорит, еще с 60-х годов в Сенегале изучают русский.
«Наш президент был и поэтом – и, конечно, он знал про Пушкина. Начал читать его произведения – а потом сказал, чтобы в стране вообще все начали изучать русский язык!» – рассказывает профессор. Сказано – сделано, открыли курсы для школьников и шесть кафедр в вузах.
Делегаты из Туниса вторят коллегам: в этой стране больше 1000 учеников ежегодно зубрят русские окончания и склонения.
«Русский язык распространяется ежегодно, – говорит президент тунисской ассоциации преподавателей русского языка и литературы Ранда Заяни. – И каждый год мы видим, как все больше студентов идут на эти занятия – конечно, рассчитывая, что это поможет им найти хорошую работу».
Профессор из университета города Дели – Чаранджит Сингх – немногословен. На его взгляд, вместо тысячи слов – можно прочитать Пушкина.
И читает – с легким акцентом в штабе Эрмитажа звучит «Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный» – да так убедительно, что кажется, будто Чаранджит и сам прочувствовал этот русский мороз у себя в Индии.
Читали, конечно, не только стихи. Но и доклады – это все-таки конгресс учителей, а не бардовский съезд. 500 выступлений посвятили особенностям перевода русских классиков на другие языки, сложностям лексики, преподаванию русского как иностранного, ударениям и прочим хитросплетениям.
Носки с желтым ободочком выдают веселый колумбийский нрав. Оправдывается: жена положила в чемодан, а тут, в России, уже не было времени ходить по магазинам.
Профессор-русист Рубен Дарио Флорес Арсила из Национального университета Боготы – столицы Колумбии – на съезде говорит про «наше все».
«Три ключевых сюжетообразующих образа, ключевых в поэтике Пушкина, это, во-первых, образ степной русской дороги с ее вольностью грусти и перемен, во-вторых, мотив любовной тоски и снежный стройный образ неугомонного Санкт-Петербурга», – зачитывает ученый. Да так, что заслушаешься.
Анализирует каждое телодвижение героев, чашечку кофе в руках Татьяны и переливы жакетика Чацкого. Ожидаемо – сорвал аплодисменты. Казалось – этот колумбиец побывал в голове у Александра Сергеевича и только что поделился результатами этой экскурсии.
После выступления – смущенно сбегает из зала. Говорит – дней в России очень мало, а хочется успеть к Нему. К Пушкину. В Пушкинский дом.
Святая святых – сотрудники проводили Рубена в зал, куда ни камерам, ни фотоаппаратам, ни простым смертным – нельзя. Из темного морозильника достали рукописи Александра Сергеевича. С правками, пометками, следами от завтрака маэстро.
«Я видел его пометки ногтем на полях!» – Рубен говорит с такими глазами, как будто видел ни много ни мало – привидение.
Мужчина «влюбился» в русскую классику еще в юности. Нашел у отца томик Толстого – и понеслось.
«Первая книга, которую я прочитал на русском языке без обращения к двуязычному словарю, это «Евгений Онегин». Читал в оригинале только со словарем Даля, – вспоминает профессор. – И вот это непосредственное чтение, я иностранец, мне было 19 лет, я получал огромное удовольствие от сюжета, от характеристики героев, от всех эпизодов, которые русские прекрасно знают со школы».
Пушкиномания так захватила колумбийца, что он выучил русский язык до мельчайших нюансов.
Впереди у мужчины был с десяток важных должностей и званий. Выпускник Университета дружбы народов им. П. Лумумбы, министр-советник Посольства Республики Колумбия в Российской Федерации, доцент Национального университета Боготы, президент Института культуры Льва Толстого.
Но самое главное – и близкое сердцу дело – перевод. Это благодаря ему на жаркой улице Боготы колумбиец может присесть после работы и прочитать «Я вас любил».
Рубен уверен, между нами – русскими и колумбийцами – гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. Это и индоевропейские языки, то есть общий лексикон культурных понятий, и нечто необъяснимое – некое «единство души».
«Вот эта тоска по лету, это, казалось бы, очень русское чувство – вот и лето прошло! Мы никогда не скажем, что лето короткое и прошло! – говорит Рубен. – Но в Колумбии тоже говорят «ке хартера» – это тоска, или монотонность, это экзистенциальные вопросы, когда смотришь в потолок, то есть хандра! Ке хартера!»
Именно поэтому, по мнению ученого, глубокий, чувственный и иногда меланхоличный язык Пушкина затрагивает и струны колумбийской души.
«Поэзия Пушкина – это непосредственность любви, это искренность тоски. Я думаю, что это меняет восприятие и других людей, и восприятие окружающего мира», – говорит Рубен.
С некоторыми словами, конечно, пришлось попотеть. Во-первых, есть устаревшая лексика, которая и носителям языка непонятна. А есть и целые фразы-афоризмы, которые напрямую перевести не получится. Так, не сразу ясно, как на испанском будут «чалые лошади», «Он возвратился и попал, Как Чацкий, с корабля на бал», «Что ты, баба, белены объелась», «Впредь тебе, невежа, наука: не садися не в свои сани!» . Но переводчик на то и изучал язык и культуру обеих стран – чтобы подбирать понятные образы.
В Колумбии уже проданы больше четырех тысяч экземпляров стихов Пушкина на испанском. Портрет Александра Сергеевича для сборника выбирал сам – «где явствует, что у Пушкина африканские корни».
В эти дни Рубен заканчивает перевод «Евгения Онегина». Потратил 4 года, чтобы о судьбе лондонского Денди узнали за океаном.
Еще одна гостья МАПРЯЛА прилетела из Дели. Не заметить ее сложно. В сари и с бинди – священным знаком мудрецов на лбу.
Казалось бы – где-где, а в Индии мудрецов и правда хватает. Многие из наших летят под Гималаи медитировать, пропевать звучное «Оммм», прощать бывших, искать смысл жизни, откапывать в себе дзен, нирвану и прочие абстракции. А она – наоборот – прилетела сюда. Чтобы рассказать о своем любимом мудреце.
«Граф Толстой, или Риши Толстой – так его называют в Индии, завоевал большую признательность индийцев еще с начала ХХ века, Риши – так называли в Индии мудрецов древности», – рассказывает на конгрессе Ранджана Банерджи, профессор русского языка и литературы из Дели.
Ее знакомство с русской культурой началось еще в студенчестве – прилетела учиться в РУДН. Там и попался томик «Войны и мира». Начала листать…. и не смогла оторваться. Потому что неожиданно для себя увидела в строках Толстого… индийскую мудрость! Или то, что прежде считала таковым.
«Оказалось, что Махатма Ганди под влиянием Толстого применял непротивление злу. И пассивную форму сопротивления злу, которую мы называем соттеграха – эта форма до сих пор очень популярна. У Толстого тоже она есть – и вы знаете, получается, что до сих пор мы в Индии опираемся на его взгляды и идеологию!».
Уже дальше – было «Воскресение», «Детство», «Отрочество», «Юность», «Анна Каренина». Ранджана уверена: Лев Николаевич одним из первых поднял «женский вопрос», указал на роль женщины и ее важность. Уже после этого целая плеяда авторов в Индии осмелела и написала «то, что было немыслимо до Толстого». Про судьбы сомневающихся, даже падших женщин, про женскую силу и самостоятельность.
«Толстой, как человек, был консервативным, но он смог отложить свою точку зрения, смог показать, что уже пора говорить о роли и месте женщин в обществе, пока осознать и роль женщины в браке – огромную роль», – говорит профессор.
Свою роль в браке осознала и сама Ранджана. Семья получилась крепкая – и с «русским» уклоном. Вместе с мужем читают классику. Признается, дети иногда даже жалуются: «Мам, а можно нам индийскую сказку, а не русскую?».
Оба наших героя просто не верят, что кто-то в России может не зачитываться «Войной и миром», «Карениной», «Онегиным». «Потому что это – инструкция к жизни», – говорит гостья из Индии.
Следующий съезд влюбленных в русский язык пройдет через 4 года в Поднебесной. Съезд МАПРЯЛ примет Шанхай. К этому времени по всему миру планируется открыть еще порядка 50 образовательных центров – к уже работающим 120. Чтобы любой желающий мог получить свою «инструкцию к жизни» – на русском языке.