Второй по величине город Колумбии Медельин находится высоко в горах. Трущобы сползают по склонам и на первый взгляд кажутся вполне тихими и спокойными. Сейчас уже мало что напоминает о том, что творилось в этих краях лет тридцать назад. С самым развитым и, пожалуй, красивым городом Колумбии некогда были связаны душераздирающие истории об убийствах, грабежах, насилии и похищениях людей.
По этим трущобам довелось погулять и мне, хоть путеводители всячески предостерегали от подобных прогулок. В наши дни в трущобы провели канатную дорогу, и оттуда открываются прекрасные виды на город. Жизнь идет своим чередом, дети на велосипедах цепляются к автобусам, ползущим в горку, а чтобы сходить к соседу, нужно подняться на триста ступенек вверх или спуститься на четыреста вниз. Грабят и убивают тут уже гораздо реже, чем несколько десятилетий назад, а на некоторых улицах даже встречаются урны.
В семидесятых и восьмидесятых главным действующим лицом в этих местах был наркоделец Пабло Эмилио Эскобар. Уже с детства он занимался сомнительными махинациями вроде подделки лотерейных билетов и продажи легких наркотиков. Когда Пабло подрос, то понял, что на марихуане много денег не заработаешь, и решил переключиться на более прибыльный и не менее доступный в Колумбии кокаин. Уже в двадцатилетнем возрасте, сколотив небольшую банду в трущобах Медельина, Пабло обложил данью большинство тогдашних политиков, а те, кто не соглашались с его тарифами, без разговоров получали пулю. Кстати, часть поборов Пабло отправлял на благоустройство трущоб, намереваясь прослыть колумбийским Робином Гудом второй половины двадцатого века.
Когда масштабу криминального бизнеса Эскобара стало тесно в медельинских трущобах, тот стал строить резиденции в разных концах своего родного штата Антиокии, столицей которого и является Медельин. Сейчас большинство «асьенд» – так это звучит по-испански – находится в запустении, а в одной из них даже устроили зоопарк, сохранив всю ту живность, которая когда-то принадлежала криминальному авторитету.
Я же отправился в другую резиденцию, Ла Мануэла, названную в честь его дочери. Именно ее бомбили правительственные войска в конце 80-х, пытаясь выкурить спрятавшегося там Эскобара. Тому благополучно удалось скрыться, благодаря системе бункеров и подземных ходов, часть которых сохранилась и по сей день. Находится она в живописнейших местах на берегу красивого горного водохранилища Пеньоль. Туристов сюда привозят на лодках, но на берег выходить запрещают: дескать, опасно. Хотя что тут опасного, когда криминального авторитета давно уж нет в живых?
Не все из редких туристов знают, что в гости к Эскобару можно сходить и пешком, было бы время и базовый испанский, чтобы поспрашивать дорогу у его бывших соседей. Некоторые из них еще помнят те жуткие времена.
На входе в резиденцию красовалась табличка: «Частная собственность! Посторонним вход воспрещен!».
Наверное, для того, чтобы отпугнуть любопытных зевак.
Возле главного дворца наркобарона стоял старый ржавый простреленный автомобиль, на котором я заметил странные красные подтеки. Сначала я подумал, что это кровь. Приглядевшись, понял, что сегодня убийства тут происходят лишь понарошку: это были следы пейнтбольных шариков. Местные сталкеры приходят сюда пострелять друг в друга. А на окраине резиденции обнаружился даже действующий бар.
- И что, работает бар? – поинтересовался я у бывших соседей Эскобара.
- Да, привозят тут по выходным на катерах каких-то американских туристов. Но мы сами туда не суемся.
Бар – явно изобретение бизнесменов последнего поколения, пытающихся навариться на печально известном имени. Впрочем, на территории сохранилось немало развлечений эпохи самого Эскобара. Например, футбольное поле и даже ворота, а также бассейн, правда, заполненный сейчас водой дождевой, а не водопроводной.
Гуляя по обшарпанным комнатам, кухням, треснувшим балконам, я сравнивал это место с некоторыми абхазскими курортами. Те же следы пуль от войны двадцатипятилетней давности, те же граффити и канувшая в лету роскошь архитектуры и ландшафтов. 
Кстати, когда Эскобара посадили в тюрьму впервые, тот, не долго думая, построил для себя ее сам: с футбольным полем, бассейнами и прочими благами. Жизнь его в тюрьме не сильно отличалась от жизни в резиденциях.
На карте неподалеку от разгромленной асьенды значилась гостиница «Эскобар» – для туристов, ищущих полного погружения в колумбийские реалии. Сходство с Абхазией прослеживалось еще четче. Так же когда-то в девяностые годы можно было за сущие копейки снять одну из многочисленных абхазских дач Сталина.
Пиная ржавые трубы и фотографируя граффити, я вдруг заметил показавшийся со стороны водохранилища катер с белыми туристами. Я помахал им рукой, а они мне в ответ. Возможно, они приняли меня за потомка наркобарона: на колумбийца я вполне похож.
На противоположной стороне водохранилища я также заметил сияющий богатством и ослепительной белизной коттедж, или даже дворец. Принадлежал он явно какому-то авторитету, который еще не успел перейти дорогу правительству. Чем занимался владелец дворца, догадаться нетрудно. Ведь и сегодня, стоит присесть на лавочку в Медельине, вы почти сразу же получите предложение чего-нибудь покурить или понюхать.
Вернувшись в город уже под вечер, я наблюдал, как полицейские вяло обыскивают проходящих мимо подростков, заставляя их снимать кроссовки. По какой-то причине полицейские думают, что подростки прячут все наркотики под стельками.
Главным местом сбора всей наркобогемы почему-то является крошечный Парк журналистов неподалеку от центра города и напротив гостиницы El periodista («Журналист»). Публика – явно не из пишущей братии. А полицейские сюда и вовсе не суются.
- Ты в парк не ходи, нечего там делать, - предостерегал меня колумбиец, у которого я временно обитал. – Все что, нужно, есть у меня дома, – хвалился мой новый приятель Алехандро, показывая свои складские запасы и огород.
Впрочем, вкусовые свойства колумбийских наркотиков меня мало интересовали, и я просто помогал Алехандро строить сарай. С вдыханием чудесных ароматов он справлялся и без меня.
Эскобара давно уж нет в живых, а дурная слава о его стране и о нем самом как о самом известном колумбийце жива и по сей день.
- Мда, – грустно вздохнула, узнав, куда я направляюсь, симпатичная колумбийская синьорита Клаудиа, подвозившая меня в сторону мрачной асьенды. Колумбийки в моем личном рейтинге латиноамериканских красавиц, несомненно, заняли первое место, оставив далеко позади сальвадорок и даже кубинок. – Обидно, что во всем мире кроме как про наркобарона никто о нашей стране ничего не знает.
- Как же! – утешил ее я. – А Габриэль Гарсия Маркес? – вспомнился мне не самый интересный в мире писатель.
Синьорита успокоилась, высадила меня и пожелала удачи. Как бы то ни было, во всем остальном мире Колумбию по-прежнему считают страной довольно опасной, а европейские и многие другие государства медленно и не слишком охотно начали отменять колумбийцам визы лишь с недавнего времени. По-прежнему опасаясь, что к ним вдруг приедет какой-нибудь очередной наркоделец или грабитель. Впрочем, доля правды в этом есть. Колумбия – это первая страна за все мои долгие годы путешествий, в которой мне посчастливилось быть ограбленным. Ничего необычного, стандартная процедура для многих приезжающих сюда: нож, мотоцикл и два отморозка, заприметившие легкую наживу. Пришлось расстаться с телефоном и с неденоминированными белорусскими рублями: нулей на них много, надеюсь, грабителям пригодились.
Роман Устинов
