Александр Горчилин: На съемках «Кислоты» был почти мистический случай. ЭКСКЛЮЗИВ

В октябре в прокат выходит дебютная режиссерская работа Александра Горчилина «Кислота». Он посвятил фильм истории о 20-летних парнях, которые никак не могут найти свое место в жизни, страдают от одиночества, а окружающим людям до них нет никакого дела. В интервью программе «Культличности» на телеканале «МИР» Александр Горчилин рассказал, автобиографична ли эта драма и какое событие жизни подвигло его к началу работы над картиной.

- Вам близки проблемы героев вашего фильма? 

В чем-то да, в чем-то нет. Это не автобиографичная драма, а лишь наблюдение. Какие-то проблемы, действительно, были близки и интересны. Что-то касается моих наблюдений за людьми, которые меня окружают, друзьями и прочее. Про это мы и пытались говорить.

- С какими проблемами вы сталкивались, когда вам было 20? 

Взаимоотношения с окружающим миром, с родителями, девушками, друзьями, одиночеством. Когда ты осознаешь свое одиночество в конечном итоге, что нет никаких «мы», а есть «ты» и есть люди вокруг, которые тебя либо принимают, либо нет, которые любят тебя или не любят, или которые любят, но не могут сказать тебе об этом, и ты не можешь сказать соответственно им в ответ.

- Кислота в вашем фильме – это ведь не только наркотики и химическое соединение, но и чувства, которые разъедают ребят изнутри. Вы придумали эту историю за драматургом Валерием Печейкиным. А есть ли прототипы у этих героев? 

В моей жизни рядом произошло самоубийство знакомого человека. Он не был моим другом, но я его знал. Это случилось в непосредственной близости от меня. И так сильно меня впечатлил этот поступок – неоправданный, случайный, нелепый. Возможно, ситуация послужила прототипом. А все остальное – полностью авторская придумка. Все герои – собирательные образы разных людей. Это отчасти и я, и сам Филипп Авдеев, который играл эту роль.

- Проблема, затронутая в «Кислоте», можно сказать, вечная. Вы, как режиссер, что хотели сказать своим фильмом поколению 20-летних? 

Я ничего не хотел говорить. Я не имею такого внутреннего права что-то кому-то говорить. Мне кажется, что люди, которые придерживаются такой позиции, сами мало что понимают. Думаю, что мы уже прошли период в истории, когда кто-то кому-то что-то указывает, как и что надо (хотя вряд ли). Считаю правильным суметь составить разговор, задать вопрос, и в первую очередь для себя самого этот вопрос озвучить. Если прозвучит, то здорово, а не прозвучит – такая жизнь. 

- Главные роли Пети и Саши играют ваши коллеги – Александр Кузнецов и Филипп Авдеев. Почему выбрали именно их? Был ли какой-то кастинг? 

Да, кастинг был, очень долгий, мучительный в хорошем смысле. Я сам кастинговался в этот фильм и не прошел пробы. Не утвердил себя, потому что плохой актер. Тем более я бы не смог распределиться в любых случаях, это очень тяжело. Это не история про меня любимого – «сам играю, сам пишу, сам на флейточке дужу». Филипп Авдеев прошел все этапы проб. Мы много думали, стоит ли нам работать вместе или нет, потому что мы старые друзья и это могло помешать. Но, как выяснилось, наоборот, это имело свои плюсы, потому что уровень нашего взаимопонимания другой и нам не приходилось долго что-то друг другу разжевывать, вербализировать, объяснять. Нам было достаточно «А помнишь три года назад?...» Человек прекрасно все понимал и замечательно сыграл свою роль. Очень, на мой взгляд, тонко. Это неочевидно, но там он очень тонкие вещи правильно передал. А Саша Кузнецов меня просто впечатлил как личность. Я его не знал до этого. Он пришел ко мне на пробы. Я его хотел пробовать на эпизодическую роль. А в итоге, кода встретил и поговорил с ним, понял, что это сильная индивидуальность. Ведь нас всегда привлекают в жизни люди, которые имеют набор личностных качеств. Определяешь его как человека – он такой и такой. Он внутри сильный, необычный персонаж. Я понял, что хочу, чтобы он сыграл большую роль в этом фильме. 

- Его персонаж тоже такой же сильный.

Да, индивидуальный, со своими внутренними проблемами, со своим взглядом на жизнь, который противоречит всем остальным. Это тяжелая, но интересная позиция. 

- Все ли сцены, изначально прописанные в сценарии, вошли в итоговый вариант фильма? 

Нет, конечно. Были кадры, от которых было тяжело отказаться, и были кадры, которые нельзя было брать, которые произошли случайно, но в конечном итоге все бы сказали, что это постановка. У нас была сцена, когда герой приходит в квартиру, где мальчик совершил самоубийство при нем, встает на балкон. А когда уходит, обнимает на прощание девушку погибшего, которая жила в этой квартире. Съемки проходили на кухне и была открыта балконная дверь. Герой обнимает девушку и в этот момент в кадре с балкона в квартиру залетает ворона и начинает по кухне летать, бьется об стены и улетает обратно. А в кино птица символизирует смерть. И это происходит – незапланированно – именно в тот момент, когда мы играем сцену рефлексии о самоубийстве мальчика. То ли нам привет такой передается от него или что-то еще. Я представил, что люди будут думать: ну вот поставили за балконом кого-то, он птицу и швырнул в квартиру. От таких кадров приходилось отказываться.

- Обидно было? 

Нет, если адекватно относиться к фильму. Какие-то сцены не всегда получаются, не встают в хронометраж или мешают ритму. Здесь приходилось осознавать кино с другой стороны. Когда как актер теряешь какие-то сцены, сидишь и жалеешь, что вот: меня здесь и здесь не показали. А потом понимаешь, что важен фильм и история, которую рассказываешь. И от каких-то сцен можно отказываться и даже нужно. Они могут быть хорошими и красивыми, но надо уметь это делать. 

- А теперь по поводу музыкального оформления картины. Насколько я знаю, Moby и «Дельфин» разрешили бесплатно использовать свои композиции.

Это неправда. За деньги. «Дельфин» сделал очень большую скидку нам. Он посмотрел фильм, ему понравился. А Moby за деньги. В фильме музыкального оформления особо и нет, картина внутрикадровая. Я фильм делал без музыки. 

- Почему? 

На этапе препродакшна, когда мы продумывали фильм, никакая музыка не вдохновляла на его создание. Потом же интереснее сделать кино, которое будет само за себя отвечать, без саундтречной поддержки. То есть в фильме есть музыка, только обусловленная пространством из серии если это в клубе, то там играет музыка из колонок, или в наушниках мы слышим отзвук музыки. Притом, как выясняется в фильме, наш главный персонаж – условный музыкант, чью музыку мы никогда не слышим. Это отчасти работает на прием того,, что мы так и не понимаем, что это за музыкант придуманный.

- Режиссерский дебют в кино у вас уже состоялся. А в театре будете ставить спектакли?

Я хотел сделать спектакль про Пазолини, но понял что для меня эта тема слишком сложная. Если этим заняться, опять стать усидчивым, не отвлекаться и сосредоточиться на мысли о том, что я хочу сделать спектакль, то да, возможно, сделаю. Но сейчас мне хочется вернуться к актерской работе, потому что я полтора года ничего не делал как актер. Хочется продолжить этим заниматься, потому что все-таки это мое основное занятие. Но это не значит, что мне было бы неинтересно попробовать что-то сделать в театре. Хотя кино я люблю больше.