«Мусоргскую музыку я от всей души посылаю к черту; это самая пошлая и подлая пародия на музыку», – писал как-то Петр Ильич Чайковский про автора опер «Хованщина» и «Борис Годунов», знаменитых «Картинок с выставки». О том, как М.П. Мусоргский опередил свое время, в день 180-летия со дня рождения композитора порталу «МИР 24» рассказывают профессор, заведующая кафедрой истории русской музыки Московской консерватории Ирина Скворцова и историк, заведующий кафедрой Историко-Архивного института РГГУ Евгений Пчелов.
Историк, литератор, актер
Ирина Скворцова: Мусоргский – это яркая индивидуальность, он ни на кого не похож абсолютно. Надо сказать, что в «Могучей кучке» все собрались достаточно яркие, и каждый отличался своим творческим подходом и почерком. Например, Римский-Корсаков был замечательный оркестровый мастер и увлекался операми, прежде всего, сюжетами сказочной мифологии, такой сказочной мифопоэтикой. И это было константой его мировоззрения, его эстетики. У Мусоргского была своя константа – он был историк в музыке, это был уникальный пример, когда музыкант, композитор обладал историческим мышлением. И поэтому материал, который он создавал, – это все исторические полотна.
Мусоргский сам считал себя историком, занимался в архивах, увлекался летописями, создавал персонажей, «писал» их портреты, поэтому он сам ткал свои сюжеты. Ведь все либретто написаны им. Но в «Борисе Годунове» он в какой-то степени (не во всем) опирался на Пушкина, а в «Хованщине» просто сам соткал всю ткань либретто».
Существует не так много композиторов, которые обладали не только композиторским даром, но каким-либо еще. Мусоргский – один из первых таких примеров. Он был литературно чрезвычайно одарен, он мог сам писать тексты, был замечательным рассказчиком, был очень одарен и как актер. Когда он приходил в гости к Римскому-Корсакову, дети, которые его всегда ждали, кричали: «Мусенька пришел, какое счастье!» Он садился за рояль и рассказывал, импровизируя музыкантски, что с ним было по дороге, кого он там встретил. И рассказывал, и показывал, и исполнял. И его письма в этом смысле удивительны. В зависимости от адресата он будто надевает новую маску, и не только маска, но и стиль письма, лексика чрезвычайно индивидуализированы. Он всем отличается от всех, вообще от всей русской культуры – он такой был один.
Евгений Пчелов: Обращение к образам и сюжетам русского прошлого было закономерным явлением во второй половине XIX века – это было обращение к национальным истокам, попытка увидеть своеобразие и силу русской истории, трагичность и героику ее событий, в противоположность увлеченности европейской традицией начала XIX века. Уже с эпохи Николая I, с 1830-х гг., наметился интерес к русскому стилю, к национальному началу, но сначала в виде этнографической стилизации, а потом, и особенно это было характерно для мастеров реалистического, демократического «лагеря», в виде настоящего национального «пробуждения», проникновения в самую суть русской истории, с помощью чего осмыслялся не только исторический путь России, но и глубже понималось ее настоящее.
В.И. Суриков «Утро стрелецкой казни», 1881
Демократ и нарушитель канонов
Ирина Скворцова: Новаторство было во многом, прежде всего, в музыкальном языке, музыкальных средствах. У него было гармоническое мышление, опережающее то время, в котором он жил. Он был очень раскрепощенный человек, и в звуковом мире в том числе, поэтому для него каноны, которые обычно сдерживают композиторов, заставляют писать в определенном прокрустовом ложе, не существовали. Он был нарушителем, он как слышал, так и писал. Поэтому его некоторые и обвиняли в непрофессионализме, но это никакой не непрофессионализм. Это такие крупные мазки, такая смелость. Все, что касается его индивидуальности, – это новаторство.
К примеру, он написал новаторскую оперу «Женитьба» – прямо по тексту автора, не делая промежуточное либретто. Это первый пример, когда на прозаический текст пишется опера. До этого Даргомыжский написал «Каменного гостя» на пушкинский поэтический текст. А здесь проза, которая, вроде бы, не имеет своей ритмики. Удивительный в смысле воплощения пример, к нему обращались в ХХ веке Прокофьев и Шостакович.
Но на тот момент, когда критики выражали свое мнение, они исходили из того, что было нормой этого времени. Поэтому они были искренни, особенно его близкие друзья. Они не хотели его обидеть, но, тем не менее, осуждали за то, что им было неблизко.
Евгений Пчелов: Мусоргский был человеком демократических убеждений. Несмотря на то что он принадлежал к древнейшему русскому дворянскому роду (потомки Рюрика), хоть и не очень богатому, он отказался от доли своего наследства, ушел с военной службы, сулившей ему блестящее будущее офицера старейшего гвардейского Преображенского полка, и решил жить собственным трудом, некоторое время даже вступив в своеобразную коммуну таких же как и он, демократически настроенных молодых людей. В те годы, 1860-е, это было весьма распространенным явлением. Опыт свободного художника не удался. В своих музыкальных произведениях Мусоргский делал народ одним из главных действующих лиц, его интересовала и народная масса в целом и отдельные социальные слои и религиозные группы, такие как стрельцы или раскольники. История России была для него, конечно, историей не только личностей, но и народа как такового.
В.Г. Перов, «Никита Пустосвят. Прения о вере», 1880-1881
Пристрастие к алкоголю и ранняя смерть
М.П. Мусоргский умер в 42 года в госпитале, в который его устроили друзья, от белой горячки, не имея ни дома, ни гроша за душой. В больнице Репин и написал его единственный прижизненный портрет, случилось это незадолго до смерти композитора, и даже халат, который мы можем видеть на этой картине, был подарен друзьями.
Ирина Скворцова: Я думаю, что причины трагического развития его судьбы абсолютно личностные. Он не выстраивал карьеру, был расточительным и очень сильно одаренным человеком. И он растрачивал себя на все: на чувства, на любовь, на отношения с людьми – он был готов душу наизнанку вывернуть. И вот такие личности быстро расходуются. Он параллельно писал такие противоположные сочинения, как мало кто из художников может себе позволить. Он писал «Хованщину», такое трагическое полотно, которое в мировой музыкальной культуре сравнить не с чем, и одновременно мог писать «Сорочинскую ярмарку», совершенно противоположного колорита произведение. Такой расход собственного потенциала не может не растрачивать единство энергии человека, она конечна. Отсюда это увлечение алкоголем как попытка себя восстановить.
Он был очень одиноким человеком и это одиночество очень остро переживал, хотя у него были друзья и все прочее, рассказывает профессор. «Внутри была личностная надрывность. Он все отдавал, не умел себя охранять. Например, он очень дружил с молодым поэтом Голенищевым-Кутузовым, фактически имя ему создал, его бы никто не узнал, если бы не Мусоргский. Он его опекал, относился к нему по-отцовски и страшно переживал, когда тот вырос и покинул его. С другой стороны, вообще мало художников не трагических. В чем-то свое время он опередил, но я не думаю, что, если бы он родился в ХХ веке, он был бы счастливее. Судьба его все равно была бы трагической, такая личность.
Евгений Пчелов: Другим фактором была тяжелая публичная судьба его произведений – постановка оперы «Борис Годунов», с большим трудом пробившей себе дорогу на сцену, – пример этого. Критика, обрушившаяся на Мусоргского, также не могла не отразиться на нем. Распад «Могучей кучки», который Мусоргский воспринял болезненно, обвиняя своих бывших соратников чуть ли не в предательстве их общих интересов, тяжелый труд чиновником в разных учреждениях, отнимавший силы и время (Мусоргский был столоначальником в Лесном департаменте Министерства государственных имуществ) – все это привело композитора к тяжелому душевному кризису, вылившемуся в нервное заболевание, а потом и в алкоголизм.
Редактура Римского-Корсакова
К моменту смерти Модест Петрович оставил большинство своих произведений недописанными, однако они были оценены после его смерти благодаря работе Римского-Корсакова, который отредактировал материал, оставленный Мусоргским. Существует мнение, что редактура могла нивелировать самобытность работ Мусоргского, однако историки сходятся во мнении, что без Римского-Корсакова мир мог бы вообще не оценить таланта композитора.
Ирина Скворцова: Николай Андреевич Римский-Корсаков совершил титанический подвиг во имя памяти своего коллеги – он осуществил музыкальную редакцию всех его сочинений, как бы «облагородив», «смягчив» их, приспособив к основным традициям музыки своего времени. Этой редакции подвергся и «Борис Годунов», оркестровка которого получила большую выразительность и законченность. Римский-Корсаков оркестровал и завершил, дописал по сути оперу «Хованщина», которая не существовала в виде завершенного целого. Иными словами, своей огромной работой он вернул Мусоргского на русскую и мировую сцену, поставив его в ряд величайших композиторов (такой же подвиг Римский-Корсаков совершил и в отношении А.П. Бородина)», – отмечает Евгений Пчелов.
Вопрос о том, пошла ли редактура Римского-Корсакова на пользу произведениям Мусоргского, неоднозначен. В принципе, да, потому что можно что-то делать, когда уже есть целое. И это целое представил Римский-Корсаков. Он считал, что оркестровка неряшливая, а в этом, может быть, был свой колорит, особая цветовая гамма. Римский-Корсаков это сглаживал, «подстригал» под нечто среднее, но, тем не менее, нужно его поблагодарить за то, что он вообще этим занимался. Он ведь не из гордыни исходил, он искренне хотел помочь своему другу, чтобы были завершенные произведения, чтобы они не остались недописанными, иначе бы их никто никогда вообще не услышал. Так что ругать Римского-Корсакова не за что. Самую материю не заменишь, в ней все равно заложен импульс первозданности, поэтому кардинального вреда это не нанесло.
Отметим, что музыковед и текстолог Павел Александрович Ламм восстановил все, что было сделано Мусоргским, и в 1930-х годах опубликовал первое критическое издание сочинений композитора, представив многие произведения в авторской редакции.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: История
