Мы обязательно встретимся – там, на лестнице в небо. В субботу, 28 сентября, не стало режиссера Марка Захарова. Тот самый Мюнхгаузен, граф Калиостро, Волшебник из «Обыкновенного чуда», Дракон и Ланцелот, а еще молочник Тевье и, конечно, граф Резанов. Все они – Марк Захаров, и это все о нем.
В день смерти своего руководителя театр «Ленком» на гастролях в Санкт-Петербурге. «Не стало Марка Анатольевича Захарова», – сказала со сцены Инна Чурикова. «Нас, актеров, он не распускал. Мы были влюблены в него бесконечно и построены им. Он был сердце, организм нашего коллектива, он воспитал нас», – отметила народная артистка СССР.
«Мы остались без отца. Я его считаю отцом с тех пор, как своего похоронил. Теперь у меня нет… одна мама осталась. Царствие небесное», – сказал народный артист России Дмитрий Певцов.
В эти же минуты на домашней сцене тоже спектакль. Он тоже предваряется драматической импровизацией. Вся оставшаяся в Москве труппа «Ленкома» выходит к зрителю.
«Мы не развалимся, не разрушимся, мы будем существовать и дальше, как единый коллектив, созданный Марком Анатольевичем. Прошу почтить память Марка Анатольевича минутой молчания», – обратился к зрителям народный артист России Сергей Степанченко.
Традицию не отменять спектакли даже в такие трагические дни ввел сам Марк Захаров. Те, кто с ним работал, цитируют: «Для посредственности нет большего утешения, чем то, что и гений не минует смерти». Это еще великий Гётэ сказал.
«Марк Анатольевич Захаров – это глыба. Сегодня, к сожалению, такого человека у нас больше нет. Такого режиссера, такой махины, последнего из могикан», – сказал директор театра «Ленком» Марк Варшавер.
В далеких хрущевских 1960-х он не был ни глыбой, ни махиной. Но «последним из могикан» его уже называли, когда в 1963-м поставил своего «Дракона» по малоизвестному драматургу Шварцу. А ведь мог бы стать инженером, как хотел в юности, и даже на факультет водоснабжения поступил. Но маме будущего мэтра театра и кино приснилось, что судьба ее сына – трубы медные. Вот и попал в ГИТИС.
«Учебное заведение меня приняло в ряды и решило, что из меня может что-то получиться», – рассказывал Захаров.
Спустя четверть века признанный мэтр вернется к той пьесе и поставит «Убить дракона». С этой экранизации в рецензиях критиков появится штамп «смелая фантастическая притча».
Евгений Леонов, Александр Абдулов, Олег Янковский, Татьяна Пельтцер и многие другие. С ними он до конца их жизни и не расставался. Легендарных и молодых он собрал вместе. И каждого по отдельности пересобирал заново, говорят коллеги.
«Захаров велик тем, что создал эту уникальную труппу. По крупицам. Эти алмазы бриллиантами стали в его огранке. Потому что многие из тех, кого он привел в «Ленком», кто играл у него спектакли, были известны и до этого – и Пельтцер, и Леонов, и Збруев в этом театре работал до этого», – сказал театральный критик, ведущий телеканала «МИР» Григорий Заславский.
Он был невероятно требователен, говорят актеры, они даже звали его между собой МРАК Захаров.
«Он, как и все его герои, спектакли и фильмы, был очень разным. Это был человек с потрясающим чувством юмора, человек порой крайне жесткий, к которому иногда страшно заходить в кабинет. С другой стороны, когда начинаешь с ним разговаривать в том же кабинете, он оказывается человеком, ближе которого для тебя нет», – сказал народный артист Российской Федерации Андрей Соколов.
Фразы из его фильмов всегда разлетались афоризмами в народ.
- Хочешь большой, но чистой любви? Тогда приходи, как стемнеет, на сеновал.
Захаров рушил и привычные традиции. Только он будущий «глыба отечественной режиссуры» мог камня на камне не оставить от текста «глыбы советской классики». «Формула любви» – режиссерская интерпретация на повесть «Граф Калиостро» Алексея Толстого. Захаров по-своему и заново открыл ту самую формулу любви.
«Он не создавал искусственного тепла. Чем сегодня страдают многие режиссеры, когда все разжевывают: вот посмотрите, она так на него посмотрела, потому что любовь. А любовь это не всегда взгляд. Любовь – это атмосфера», – говорит актер, телеведущий Николай Пивненко.
Говорят, и мэтру тоже по-своему повезло. Ему всегда было из кого выбирать. Дерзких, талантливых, пронзительных. Знаменитая первая в СССР рок-опера Захарова «Юнона и Авось» – как гром среди ясного неба. Молитвы под тяжелую музыку, императорский Андреевский флаг на сцене и полуобнаженная натура – сплошная антисоветчина. Марк Захаров вспоминал, что очень переживал, пытался на обсуждениях с комиссией всеми способами сглаживать острые моменты. Цензура, на его удивление, постановку одобрила. Так и сказали: «Очень хороший патриотический спектакль: и флаг, и образ нашей Казанской Божьей матери». В тот же день Захаров поставил свечку перед той самой иконой.
«У меня была, как теперь принято говорить, амбициозность и некоторый испуг тоже был. Помню, как перед приходом комиссии мы старательно выстраивали границу возможного отступления», – признавался Захаров.
До этого ничего подобного в СССР не делал никто и никогда. Актеры в «Юноне и Авось» тоже раскрывались в новом амплуа. Караченцов у него на сцене запел впервые в жизни. Да так, что весь мир потом аплодировал.
Он продолжал собирать свою звездную группу. Андрея Миронова, несмотря на отговорки коллег, что, мол, не тот типаж, Захаров без единой пробы принял на главную роль в своей версии «12 стульев».
Александра Абдулова Захаров еще студентом ГИТИСа приметил и взял в «Ленком». Через три года Абдулов – уже любимый актер всей большой страны.
Не только молодежь, но и признанные мэтры с Захаровым преображались и меняли типаж. Олег Янковский не раз признавался – Марк Захаров открыл в нем «нетипичную комедийность, способность передать грустную иронию персонажа, которой сам, откровенно говоря, в себе не подозревал. Сам Марк Анатольевич в свою очередь добавлял – образ «того самого Мюнхгаузена» когда-то будто написал с себя.
- Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь...
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Программа Вместе
