Ровно 70 лет назад, 5 марта 1946 года, Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую Фултонскую речь. Выступление бывшего британского премьера послужило сигналом к началу холодной войны, окончательно разделив мир на соцблок и западные демократии.
Основными тезисами Фултонской речи стали необходимость сдерживания «красной угрозы» и создания единых вооруженных сил. «МИР 24» вспомнил ключевые образы и фразы Фултонской речи, которые на долгие годы стали основой языка противостояния между Советским Союзом и странами Запада.
ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС
«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города и население в их районах оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы».
Этой фразой Черчилль ввел в широкий оборот выражение «железный занавес», означающее советскую политику изоляции. Автором этого выражения является русский философ Василий Розанов, который написал в «Апокалипсисе наших дней»:
«С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.
— Представление окончилось.
Публика встала.
— Пора одевать шубы и возвращаться домой.
Оглянулись.
Но ни шуб, ни домов не оказалось».
Так выдающийся мыслитель описал приход к власти большевиков. Театральная метафора вовсе не случайна. В старину сцены оборудовались листами из железа, которые в случае пожара опускались, образуя своего рода занавес, защищающий зрителей от огня.
Черчилль, скорее всего, подхватил это выражение от французского премьер-министра Жоржа Клемансо. Глава правительства вскоре после Первой мировой войны заговорил о необходимости коллективной защиты европейских стран от угрозы большевизма.
Словосочетание «железный занавес» после Фултонской речи стало распространенным идеологическим клише. Его использовали как в западной, так и в советской печати для обвинения в политике изоляции.
ХРАМ МИРА
Еще одной яркой деталью Фултонской речи стало выражение «Храм Мира», которым, по словам Черчилля, должна была стать Организация Объединенных Наций. В этой части выступления политик дошел до библейских цитат, понятных каждому христианину.
«Мы обязаны обеспечить успех этой деятельности, чтобы она была реальной, а не фиктивной, чтобы эта организация представляла из себя силу, способную действовать, а не просто сотрясать воздух, и чтобы она стала подлинным Храмом Мира, в котором можно будет развесить боевые щиты многих стран, а не просто рубкой мировой вавилонской башни. Прежде чем мы сможем освободиться от необходимости национальных вооружений в целях самосохранения, мы должны быть уверены, что наш храм построен не на зыбучих песках или трясине, а на твердой скалистой основе».
Образ дома, построенного на песке, восходит к знаменитой притче из Евангелия от Матфея. «Всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое». И далее: «Господь - твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой - скала моя».
Будучи великолепным оратором, Черчилль изящно противопоставил дом из Нового Завета ветхозаветной вавилонской башне. Образ дома и семейного очага неоднократно возникает на протяжении всей речи. Этой метафорой Черчилль доносит до слушателей, что Советский Союз угрожает не просто политическому строю, но частной жизни всех граждан.
ПЯТАЯ КОЛОННА
Как известно, термин «пятая колонна» возник во время Гражданской войны в Испании. В годы войны так называли разведчиков, сотрудничавших с нацистским режимом.
Прибегнул к нему и Черчилль в Фултонской речи, по сути, приравняв большевистский режим к диктатуре Адольфа Гитлера.
«О многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра. За исключением Британского Содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм находится в стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации».
В годы холодной войны выражение «пятая колонна» полюбилось публицистам и превратилось в идеологическое клише. В последние годы оно вновь прочно закрепилось в прессе.
ПОЗИЦИЯ МАЛОГО ПЕРЕВЕСА
«Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем позволить себе - насколько это в наших силах - действовать с позиций малого перевеса, который вводит во искушение заняться пробой сил».
Так Черчилль охарактеризовал положение Запада в двуполярном мире. Это был один из главных тезисов Фултонской речи, прямо призывавший капиталистические англоязычные страны объединить военную мощь.
Бывшему британскому премьеру принадлежит идея создания войск ООН, которые бы участвовали в урегулировании вооруженных конфликтов. Черчилля также можно назвать косвенно причастным к созданию Североатлантического альянса и Евросоюза.
Эта часть речи была подвергнута особо резкой критике в Советском Союзе. Призыв к объединению англоязычного мира в Москве назвали расизмом, а идею создания международной армии – проявлением милитаризма.
Кроме того, Черчилль во время выступления особо выделил термин «западные демократии», решительно противопоставив их «тоталитарному Востоку».
ТЕНЬ, УПАВШАЯ НА ВЕСЬ МИР
«На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям».
Черчилль предсказал расширение социалистического лагеря, однако смягчил свою речь данью уважения советским солдатам. Это не помогло – уже через несколько дней в «Правде» был напечатан ответ, подписанный Иосифом Сталиным.
Советский вождь назвал Черчилля «разжигателем войны», который ничем не отличается от Гитлера. Сталин также оправдал советскую экспансию тем, что Москва имеет больше прав влиять на послевоенную Европу из-за многочисленных потерь, понесенных в борьбе с фашизмом.
После этого стало ясно, что войны между Советским Союзом и Западом не избежать. Оставалось только понять, в какой форме она будет вестись.
Эдуард Лукоянов
Подробнее в сюжете: История
