Директор Пушкинского музея: Мы хотим дать людям вдохновение. ЭКСКЛЮЗИВ

12:51 14/03/2019

В Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина проходит выставка «Фрэнсис Бэкон, Люсьен Фрейд и Лондонская школа». Проект подготовлен совместно с британской галереей Тейт. Директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак рассказала ведущей программы «Культ личности» на телеканале «МИР» Надежде Базюкевич об экспозиции, новых приобретениях музея, предстоящих выставках и безопасности посетителей и экспонатов.

Марина Лошак родилась 22 ноября 1955 года в Одессе. Окончила Одесский государственный университет им. Мечникова по специальности «Классическая филология». В 1999 году возглавила Московский центр искусств. В 2012 году стала руководителем музейно-выставочного объединения «Манеж». С 2013 года – директор Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Марина Лошак – коллекционер наивного искусства и головных уборов.

- Марина Девовна, на днях открылась выставка «Фрэнсис Бэкон, Люсьен Фрейд и Лондонская школа». Она проводится совместно с британской галереей Тейт. На ней представлено более 80 работ, многие из которых впервые показаны российской публике. Насколько тяжело было все это организовать?

Лошак: Вы знаете, любая выставка такого рода, которые мы привозим в Россию, – это нелегкая история. Это довольно сложный технологичный путь. Равно как и любая наша большая выставка, которую мы стараемся показать в нашем музее, она требует больших усилий. Но эти усилия остаются за скобками, потому что мы понимаем, ради чего мы все это делаем. И нам очень важно было сделать эту выставку, может быть, важнее, чем многие другие. Выставку, которая нелегко дается зрителю, который, возможно, не сразу может осмыслить то, что он видит. Но я уверяю вас, что не будет человека, который пришел на нее и не захотел бы вернуться, мысленно или физически придя еще раз в музей. Посетитель практически впервые знакомится с искусством, очень важным для всего, что происходит в XX веке (да и сегодня) с человеческой душой, с человеческим телом. [Знакомится] с пониманием представителей Лондонской школы о том, что важно, что неважно для него сегодня. [Знакомится] с очень важными философскими вопросами, которые задает себе каждый. Поэтому нам было важно поговорить об этом с нашим просвещенным зрителем, который готов задавать самые сложные вопросы и готов принимать самые сложные ответы.

- По какому принципу отбирались работы вообще?

Лошак: По принципу того, чтобы этот рассказ был полным. Мы привезли одни из самых важных и лучших вещей художников, большинство из которых впервые увидели россияне, даже профессионалы, да и мы тоже. И более того: директор музея Tate Britain (Алекс Фаркуарсон – прим. ред.) говорил, что этот удивительный отбор показывает вещи, которые нельзя увидеть и в Тейт, потому что там меняется экспозиция, и такой набор выдающихся вещей, столь важных для европейского и британского искусства вещей, в частности, художников – это большая редкость. Надо было «сложить пазл», и мы старались сделать это наилучшим образом.

- Хотелось бы поговорить о планах музея. Скажите, какие масштабные выставки мы увидим в этом году?

Лошак: Мы сделаем две выдающиеся британские выставки: начнем с Лондонской школы и закончим Томасом Гейнсборо. В этом году – перекрестном Году музыки России и Британии – у нас будут два фестиваля, связанных с британской музыкой. Один будет сопровождать выставку Лондонской школы, и это будет в ближайшее время. Другой – «Британские вечера» – также будет посвящен британской музыке. Это будет очень воодушевляющая программа, которая сопровождает выставку Гейнсборо. Это будет выставка изумительной красоты, очень интересная, конечно. Между ними будет тоже очень много важных проектов. Самый значимый, как мы говорим, кармический проект этого года – мы делаем свою, большую версию проекта Сергея Щукина, как я считаю, главного коллекционера XX века. Мы освобождаем для этого весь второй этаж нашего здания, соединяем две коллекции, которые находятся в Эрмитаже и у нас, добавляем к ней собственную интерпретацию. Мы рассказываем про биографию трех братьев, великих, выдающихся коллекционеров, чтобы транскрибировать суть этого феномена – Сергея Щукина. Это будет огромная выставка. Одновременно с ней в нашем здании, где находятся импрессионисты (он опустеет, потому что коллекция Щукина переедет сюда, а Михаил Борисович Пиотровский откроет в Эрмитаже выставку [коллекционера Ивана] Морозова), в этом пустом здании покажем большую выставку из коллекции Бернара Арно, из фонда Louis Vuitton, где будет вся история современного искусства, искусства XX века. Это картины Альберто Джакометти, Ива Кляйна, Жан-Мишеля Баски, Кристиана Болтански, Ханса Рихтера, Аннет Мессаже, Маурицио Кателлана – всех главных художников современности. Список огромен, эта выставка откроется одновременно с выставкой Щукина. То есть два коллекционера встретятся лицом к лицу.

- Совсем недавно в крупных музеях прошли масштабные проверки систем безопасности. Прошла такая проверка и в Пушкинском музее. Были ли выявлены нарушения, и если да, то какие, в какой срок их планируется устранить?

Лошак: Те нарушения, которые были выявлены, они должны подкручиваться нами, как гайки. Они связаны с легкой дискоординацией наших полицейских, которые были смущены проверкой. Потому что, когда мы проводим такие проверки сами, а мы это делаем два раза в месяц, то ничего похожего не происходит, проверяющие так на них реагируют. Тем не менее мы участим наши собственные тренинги, чтобы все было в порядке.

- То есть в Пушкинском музее такая ситуация, как с [кражей картины Архипа] Куинджи в Третьяковке, не может возникнуть? Сигнализация сработает?

Лошак: Дело ведь не только в сигнализации. И сигнализация срабатывает, и вещь нельзя со стены снять, и люди реагируют. Наших несчастных коллег просто уже замучили всеми этими вопросами. Когда в музее очень много людей, в музее очень сложно, и в этом есть и контекстуальная часть. Легче всего обвинить кого угодно. Сложнее всего – встретить ситуацию во всеоружии. Я уверена, что это было сигналом нам всем, что нам всем надо быть еще осторожнее, еще вдумчивее к этим вопросам относиться. Я думаю, что Третьяковка в этом случае будет во всеоружии, они очень опечалены и «ужалены» этой историей. Конечно, для каждого музея это сигнал к тому, что надо быть осторожнее во всем.

- Каждый год Пушкинский музей приобретает новые экспонаты. Появилась информация о переговорах о покупке полотна Тициана «Венера и Адонис». Скажите, пожалуйста, какие еще произведения вы планируете приобрести и всегда ли это происходит за счет средств меценатов?

Лошак: Да, в последнее время это всегда происходит за счет средств меценатов, и ничего в этом нет печального, на самом деле. Мы, к счастью, живем в обществе, где меценаты – абсолютно мотивированные люди. Ничем, кроме своей миссии, они не мотивированы. Испытываешь особые чувства, ценя такого рода помощь. 50% нашего бюджета – это помощь наших меценатов в том числе, и это очень много. Что касается приобретений, нам очень помогают, и мы покупаем очень важные для нас вещи. В прошлом году мы благодаря помощи мецената купили картину итальянского художника Франческо Фурини. В этом году нас ждут большие дары, и 25 марта мы откроем выставку, которая будет называться «Античное искусство. Дар семьи Крисаловых». Мы получили в дар огромную коллекцию от одного из самых активных меценатов нашей страны. И мы всячески готовы говорить об этом, потому что нам очень хочется, чтобы слух об этом разнесся широко и чтобы люди почувствовали «вкус» от подарка. Потому что приятно не только принимать подарки, но и дарить их.

- Одна из главных задач Пушкинского музея – завершить работы по созданию музейного квартала. Скажите, пожалуйста, как там продвигаются дела, как вы на сегодня оцениваете ситуацию и можете назвать какую-то дату, когда Единое музейное пространство уже будет создано?

Лошак: Мы каждый раз называем разные даты. Сейчас у нас даты – конец 2025 – начало 2026 года. Мы делаем все, что можем, в тех обстоятельствах, в которых мы работаем. Мы все время движемся, каждый год. Те сроки, которые мы ставим сегодня, вполне реальны, но на этом пути нам нужна поддержка. Мы хотим, чтобы осталась атмосфера, но чтобы музей стал иным, чтобы он мог дать – как огромный музейный остров – больше, чем квартал, мог дать людям вдохновение, воодушевление, баланс. Это так необходимо в мире, который на глазах становится все более зыбким и зыбким.