Бортпроводник сгоревшего при посадке в Шереметьево самолета Sukhoi Superjet 100 Максим Моисеев спасал людей и погиб сам. По одной из версий, Максим пытался открыть люк в хвосте горящего в Шереметьево лайнера, чтобы ускорить эвакуацию пассажиров, передает корреспондент телеканала «МИР 24» Максим Красоткин.
В школе имени Покрышкина в подмосковном Монино появилась фотография еще одного героя. Там учился погибший бортпроводник злополучного рейса Максим Моисеев. Он с детства мечтал о небе, потому пошел учиться туда, где учат летать.
«Он звезд с неба не хватал. Брал все своей усидчивостью, упорством, упрямством. По окончании школы у него не получилось поступить в Высшее авиационное училище, поэтому он пошел в армию, отслужил. После этого он снова пытался, снова не получилось», – рассказывает классный руководитель Максима Моисеева Наталия Яскевич.
Чтобы быть ближе к мечте, поступил на курсы бортпроводников. На рейсе Москва-Мурманск его место должно было быть в начале салона, но в последний момент он поменялся с девушкой-коллегой и ушел в хвост. Кто знает, как бы сложилась судьба выживших пассажиров, если бы не уверенные действия бортпроводника. Пассажиры по аварийным трапам покинули горящий самолет меньше, чем за минуту при нормативе в полторы. Первые секунды после остановки воздушного судна наблюдал весь аэропорт.
«В 18:31 был объявлен код красный. Через минуту первая пожарка была рядом с воздушным судном. В течение следующих четырех минут прибыли еще шесть пожарных машин», – сказал министр транспорта Российской Федерации Евгений Дитрих.
Ситуация на борту самолета развивалась так же стремительно. Примерно через полчаса после взлета в Superjet попала молния, в Москве как раз прогнозировали первую весеннюю грозу. Яркую вспышку видели даже пассажиры. Из-за разряда вышла из строя радиосвязь, и отказал бортовой компьютер, что практически невозможно, ведь самолет на это рассчитан. Экипаж принял решение возвращаться, но при посадке с полными баками сильно приложился о полосу, а потом подпрыгнул. В авиации это называют «поймать козла».
«Всех курсантов обучали, как действовать при «козле». Практически неуправляемый самолет улетел вверх без скорости. Тут случиться может что угодно. Чтобы ничего не случилось, надо дать максимальные обороты и уйти на второй круг», – поясняет летчик-инструктор Андрей Краснопёров.
От удара стойкой шасси пробило топливный бак, и керосин вылился на полосу. Пламя охватило всю хвостовую часть лайнера.
«На плечи экипажа свалились две страшные проблемы: выход из строя электронной системы, самолет управляется очень тяжело в этом случае, и посадка с превышением посадочной массы», – отметил пилот Андрей Литвинов.
Почему экипаж не выработал топливо, еще предстоит выяснить комиссии, но коллеги пилотов говорят, что полет без бортового компьютера, в ручном режиме и практически вслепую не менее опасен, чем посадка с полными баками. От горячего дыма, большинство погибших потеряли сознание в первые минуты.
Сейчас в московских клиниках находятся 9 пострадавших с характерными для такой ситуации травмами.
«Тяжесть определяется, прежде всего, термоингаляционной травмой, то есть ожогом верхних дыхательных путей второй-третьей степени. Кроме этого есть множественные ушибы», – отметила министр здравоохранения России Вероника Скворцова.
Родственникам жертв катастрофы и пострадавшим компенсации выплатят страховая компания, «Аэрофлот», а также регионы. Память героя-бортпроводника Максим Моисеев увековечат в монинской школе, где он учился.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Крушение Superjet в Шереметьево
