Народная мудрость гласит: первым извиняется тот, у кого нервы слабее. Может, тот, кто слабее, по умолчанию и неправ? Что стоит за невротической потребностью извиняться первым, делать это постоянно или не делать никогда? И что вообще скрывается за чувством вины?
Эта тема небезосновательно считается одной из ключевых идей взаимодействия в социуме. Как говорил Конфуций, «остерегайтесь тех, кто хочет вменить вам чувство вины, ибо они жаждут власти над вами». Экспертных мнений по поводу вины, обид и извинений – великое множество, как и бытовых примеров, доходящих порой до крайностей.
Так, в Европе набирает обороты акция «Прости меня, Мустафа», участники которой извиняются перед своими обидчиками. Целью флешмоба #sorry, запущенного в соцсетях жительницами Германии, Швеции, Дании и других стран ЕС, является покаяние европейских женщин перед беженцами за развратное поведение и одежду, которые спровоцировали мигрантов на изнасилования.
Как пояснил «МИР 24» врач-психотерапевт высшей категории Александр Федорович, эта история хорошо иллюстрирует тему вины – как в отношении тех, кто извиняется часто, так и тех, кто не извиняется вообще. Первые слишком тревожны, слово «извините» является частью их жизненной позиции, вторые же, напротив, привыкли к безнаказанности и считают, что им все должны по праву рождения или статуса.
Лайф-коуч Дебра Смуз рекомендует тем, кто устал вечно быть виноватым, не извиняться, как минимум, за 10 вещей. Ее советы адресованы исключительно женщинам, которым, по мнению коуча, не следует оправдываться за свой «любовный статус», желание или нежелание заводить детей, их воспитание, частоту занятий сексом, профессиональные успехи, макияж, одежду, тело, возраст и маленькие радости.
Но для того, чтобы перед кем-то оправдываться и извиняться (точнее, по советам Смуз, не делать этого), сначала надо быть обвиненным. В последнем случае все пункты очень условны и об одном и том же, о некоей вине, которую одни женщины себе придумывают, а другие комментируют, уверен Федорович.
«Сам посыл извинений или не извинений в этой ситуации кривой. Женщину, на самом деле, никто не обвиняет, кроме ее собственных идей. Кто в семье обеспокоен деторождением? В основном, мамы девушек, которые спрашивают: «почему ты не выходишь замуж, когда уже ты нарожаешь нам внуков?» Это исключительно гендерная тема. Мужчина вряд ли спросит, «где твой маникюр, а почему у тебя не того оттенка волосы» (я, во всяком случае, таких не знаю), а вот в женском коллективе эта тема весьма популярна», – говорит эксперт.
Мужчины в этом смысле абсолютно лояльны – они добрее, честнее, прямее, спокойнее, считает Федорович. «Есть маленький нюанс: да, мужчины обращают на это внимание, выбирая себе партнершу, они, конечно, учитывают и ее психологические характеристики, и прочие качества, но ни один из них не выступает обвинителем. Это женщины либо обвиняют друг друга, либо находятся в рамках самообвинения, размышляя, почему ушел мужчина, и сравнивая себя с соперницей. Отсюда рождается посыл «да ты (я) сама виновата», – говорит эксперт.
При этом он отмечает: изначально в социуме формируется некое представление о том, как должно быть, а уже из него – чувство вины из-за несоответствия этим социальным представлениям.
«А когда это чувство вины сформировано, начинается руководство ситуацией. Прежде чем извиняться, человека нужно обвинить, и вот для этого придуман социальный дисбаланс – некий набор функций, состояний, статусов, которым ты должен соответствовать. Среди них сформированные обществом потребления дресс-код, фейс-контроль и прочее», – уверен эксперт.
Но весь вышеописанный механизм – «не извиняйтесь ни за что вообще» – высосан из пальца, считает Федорович. «Структурно это выглядит так: «я требую особого к себе отношения по единственному гендерному признаку, я ничего еще не сделала для того, чтобы ко мне относились уважительно, но требую этого по причине наличия у меня первичных половых признаков». То есть предлагается форма протестного поведения против социальных устоев, тех самых, которые женщины и продуцируют. Что касается призывов не извиняться за воспитание детей, есть правила надлежащего отношения к ребенку. Или получается, пусть дети гуляют сами по себе, ну и ладно? Пусть все это она расскажет в ювенальную полицию или в систему соцнадзора», – говорит психотерапевт.
Но, в целом, по мнению эксперта, основа любого социального взаимодействия всегда формируется с позиции виновности. Этим занимается социум, придумав административные правоотношения, в рамках которых человек либо соответствует нормам, либо его штрафуют, в этих же рамках действует социальный гражданский кодекс, в котором прописаны все возможные и невозможные правовые действия, и многое другое.
«И все это придумано исключительно для того, чтобы идея виновности присутствовала всегда и везде. В социуме искусственно формируются такие условия, чтобы человек так или иначе нарушал определенные рамки закона и, естественно, чувствовал себя виновным. Идею виновности провоцирует, продуцирует и продвигает именно социум, для того, чтобы получить рычаги управления. Дальше она имеет много ответвлений – семью, школу, где тоже идет процесс обвинений. И все государственные институты направлены на то же – на подчинение», – говорит собеседник «МИР 24».
Психотерапевт, коуч Александр Полищук, со своей стороны, согласен с тем, что вина и обида – это манипуляции, созданные человечеством для того, чтобы управлять и получать свое обходными путями. «Манипуляция – это управление, а управлять через вину или обиду довольно легко. Вина и обида – две стороны одной медали, одного не бывает без другого. Если я виноват, значит, кто-то обижен на меня. Если я обижаюсь, значит, я делаю кого-то виноватым», – поясняет врач.
В принципе, формула «виновности» выглядит просто: ожидание соответствия самого себя какой-либо роли (планке) порождает чувство долга, несоответствие этой роли – регулярное чувство вины.
«Человек верит в то, что должен оправдать чьи-то ожидания, быть таким-то сыном, отцом, мужем, работником. Есть культурные нормы, модные тенденции, партнер, который так или иначе в чем-то обвиняет. И я бы не сказал, что это, в основном, гендерная тема: да, женщины этим больше злоупотребляют и больше на это ведутся, но и мужчины тоже чувствуют себя виноватыми, пытаются обвинять, не всегда словесно, поскольку они слабее в вербальных выражениях, но всем своим видом», – считает Полищук.
Мужская игра в «обиженку» всё моднее и актуальнее, мужчины все больше подвержены размягчению и начинают психологически походить на женский тип, уверен психотерапевт. «Тут важен не гендер, а наличие болезненной, восприимчивой психики. А это все тянется из детства. Отношения ребенка со взрослыми, со значимыми людьми проявятся и во взрослой жизни. Есть мужчины, которые не обижаются, не обижают, не чувствуют себя виноватыми, но есть и те, кто хуже любой женщины», – говорит эксперт.
Но, хотя мужчины все охотнее втягиваются в манипулятивные игры в вину и обиды, у них это выглядит иначе. Когда мужчина вбивает себе в голову, что он «не достоин», «виноват» и т.д., он, в отличие от женщин, не выставляет все это напоказ, а загоняет стресс внутрь. И отсюда возникает масса проблем.
«Задетое мужское эго выглядит так: он чувствует, что не оправдал чьих-то ожиданий, ощущает себя плохим, старается это не показывать, потому что, в отличие от женской психики, у мужской есть защитный механизм - всегда держать лицо, доказывать всем, что он всё равно прав. То есть внешне мужчина хорохорится, но внутри при этом страдает. Например, жена его о чем-то попросила, он не сделал, она обиделась. Своему другу мужчина будет рассказывать, что все женщины – истерички, но внутренне будет чувствовать, что сделал жене или своей девушке больно, и ей плохо из-за него», – говорит эксперт.
Внутреннее чувство вины останется и будет подтачивать его изнутри – отсюда и психосоматика, поэтому мужчины быстрее уходят из жизни, объясняет Полищук. «Они не выражают этих эмоций – «я не справился», а копят их в себе. Женщина, наоборот, может активно демонстрировать, какая она плохая, поскольку не боится «запачкать» свое эго. Для мужчины же отступление от заданной планки собственных ожиданий хотя бы на миллиметр означает провал. Можно использовать формулу «ожидание, поделенное на факт»: как только реальный факт оказался хуже ожидаемого, человек чувствует, что не справился, а для мужчины быть проигравшим – очень страшно», – поясняет врач.
Так что чувство вины и обиды – это всегда игра на ожиданиях, собственных или навязанных извне. Но раз общество навязывает человеку безусловную виновность, можно ли этому противостоять? И как это сделать, если все мы живем в парадигме навязанных социумом ценностей? Можно ли нащупать в себе какой-то внутренний ориентир и стержень, чтобы удерживаться от ложной вины, навязываемой другими?
С одной стороны, выход в том, чтобы учиться, как минимум, не жить в режиме самообвинения и вообще за все себя «извинить». С другой, если человек превратит себя в единственного судью и мерило истины, выдав себе индульгенцию «на все», наплевав и на уголовный кодекс, и на социальные нормы, в мире воцарится хаос.
Компромисс – в здравом смысле, осознанном отношении к жизни, без оголтелого автоматического следования чужим установкам и общим шаблонным представлениям о добре и зле. Важно понимать, почему плохое – плохо, а не действовать машинально, потому что так сказала «мамка» или еще кто-то.
«Чувство вины и обиды придумано людьми для того, чтобы быстро, не обдумывая, не анализируя, давать готовые ответы, чтобы моралисты могли влиять на других. Если возникает какое-то неоднозначное, общественно порицаемое желание – автоматически срабатывает страх быть виноватым и наказанным, и человек запрещает себе это действие», – говорит эксперт.
С одной стороны, на этом держится общество, с другой, здесь есть обратная сторона: эта мораль убирает необходимость размышлять и думать самостоятельно, позволяя жить на автомате – «так положено, а так – не положено», считает врач. «Мораль всегда черно-белая, «правильно – не правильно». Человек не заморачивается, не размышляет, а почему это так. Ребенок, когда растет, всегда задает вопросы – «почему?» Обычно родители, не вдаваясь в подробности, отвечают: потому что. Ребенку остается или смириться с этим, или сопротивляться», – поясняет Полищук.
Таким образом, считает эксперт, большинство убийц или аморальных личностей появляются только потому, что в детстве им не объяснили, почему плохое – это плохое, не разложили по полочкам, чтобы они смогли это проанализировать.
«Им просто запретили, сказали – «нельзя». Например, ребенку хочется помучить кошку. Ему не объясняют, почему этого нельзя делать, просто запрещают. Пока он маленький, он может подчиниться запрету, боится чувствовать себя плохим, виноватым, но желание остается, погружается внутрь «до лучших времен». Проходит время, ребенок вырастает, появляются какие-то дополнительные психотравмы, проблемы. И у кого-то эта невыраженная, подавленная, зревшая внутри агрессия выражается при первом удобном случае, если общество это позволяет. Человек чувствует, что «может». Это, как ни странно, последствия все той же морали – очень незаметная, но крайне опасная вещь, когда человек ведет определенный образ жизни просто потому, что «так положено», – говорит эксперт.
В итоге, большинство людей, живя на автомате по усвоенным чужим лекалам, не могут осознать и причины постоянного ощущения собственной виновности. Им и присуща невротическая потребность постоянно извиняться. Подспудное чувство вины может возникнуть не обязательно вследствие чьих-то прямых обвинений, но и, например, в том случае, если человек пообещал себе что-то и не сделал, не сдержал слово перед самим собой, и так далее – то есть не оправдал собственных ожиданий. Могут накладываться разные факторы, которые в итоге спровоцируют у человека общее ощущение «недостойности».
«По сути, тут как в детстве: чтобы чувство вины ушло, нужно или наказание, или прощение – со стороны людей, которые являются авторитетом, архетипом родителей. В детстве, когда родители прощали нашкодившего ребенка, его настроение тотчас менялось в лучшую сторону. После наказания – то же самое: допустим, он провел вечер без мультиков, но наутро – все, радость и счастье, т.к. вина отработана. Во взрослой жизни «внутренний» ребенок остается всегда, и он также нуждается или в прощении, или в наказании. Кто-то в этих случаях идет в церковь, где ему отпускают грехи», – объясняет врач.
Это – архетип родителя в виде священника, который прощает грехи, после чего человек, как и в детстве, испытывает облегчение, идет и живет дальше, до следующего «прегрешения», говорит Полищук. «Либо человек должен получить наказание и бессознательно ищет его, попадает в аварии, теряет деньги или здоровье, идет в бдсм-клубы, увлекается экстремальным спортом. Это сублимация, перенаправление энергии на какую-то параллельную тему для тех, кто с детства ощущает себя «плохим» и пытается это убрать, демонстрируя готовность умереть, раз он такой «плохой». Есть масса вариантов, как человек может пытаться избавиться от этого давящего внутреннего чувства. Страдания могут помочь – значит, он как бы очистился, избавился от чувства вины», – говорит психотерапевт
Так или иначе, привычка чувствовать себя виноватым тянется из детства.
«Если в человека ее однажды «встроили», он всегда будет искать или попытку извиниться (что выражается и в постоянных извинениях перед кем ни попадя), или в варианте мазохизма, чтобы компенсировать все это через наказание или самонаказание. К сожалению, это присуще большинству населения, это социальная проблема. Многие люди недолюбливают себя, считают себя какими-то недостойными, и в какой-то момент это состояние недостойности и виноватости ищет выход. Практически каждый человек носит в себе этот вирус вины, потому что все мы родом из детства, и всем нам это когда-то прививали, как и прочие эмоции, которые помогают человеку быть «хорошим» (удобным для других)», – поясняет Александр Полищук.
При этом стоит помнить, что вина завязана на убеждении о «долге». «Там, где есть мысль «должен» – ищи вину и привычку быть виноватым, неприятие собственной ошибочности, страх ошибки и самообвинение в случае этой ошибки. Если у человека есть ограничивающие убеждения, какое-то долженствование перед кем-то, он однозначно будет чувствовать вину. «Должен» всегда равноценно чувству вины или обиды», – подытожил психотерапевт.