Зима в этом году очень теплая. Вот и январь заканчивается, а льда на Ладожском озере нет. В 1941 году первые обозы с продовольствием пришли в блокированный Ленинград по «Дороге Жизни» 21 ноября. 23 ноября лед уже выдерживал машины. А если бы озеро не замерзло? Сколько еще человек умерло бы от голода?
В истории ладожской коммуникации – летнего и зимнего движения грузов и людей по озеру, связывавшему Ленинград с Большой Землей, – очень много цепочек случайностей, совпадений, риска. Но берега соединяли прежде всего воля, отвага, решимость, иногда – отчаянный авантюризм. Вот только несколько фактов и историй.
В 1941 году, когда началось движение по льду Ладоги, оказалось, что в городе остались только машины третьей категории, остальные были мобилизованы. Поэтому на вопрос: «Чем перевозить людей и грузы?» – однозначного ответа не было. Предложения были самыми необычными.
Ленинградское отделение Научного инженерно-технического общества машиностроителей составило объяснительную записку по использованию буеров для перевозки грузов через Ладожское озеро и эвакуации населения. В записке говорилось, что разработан проект грузового буера скоростью до 50 километров в час и грузоподъемностью до одной тонны. Особым преимуществом авторы записки считали, что буерная флотилия не будет требовать бензина.
Профессор А.Н. Бутников написал председателю исполкома Ленинградского Совета: «Не исключена возможность устройства троллейбусной линии, питаемой током от Волховской гидроэлектростанции через трансформатор, для чего можно использовать все городские вагоны троллейбуса, сняв диваны. Столбы для проводов легко вморозить в лед».
Когда в сентябре 1941 года Ленинград оказался отрезанным, на помощь городу пришла вся страна. Одними из первых – национальные республики. В Средней Азии развернулось целое движение по сбору подарков и посылок ленинградцам. Только из Казахской ССР в 1942-1943 годах было отправлено в Ленинград более 200 вагонов с продовольственными посылками. Не хватало тары. Поэтому деревянные ящики для продуктов в Ленинград сколачивали специально. С большой искренностью происходил сбор подарков в Киргизской, Узбекской, Таджикской ССР. В Киргизской ССР, кроме сбора продуктов для Ленинграда, во всех отделениях Госбанка были открыты особые счета, куда жители республики несли деньги, чтобы были куплены хлеб, сахар, масло для героических защитников Ленинграда.
Зимой 1941–1942 годов по «Дороге Жизни» через Ладогу из Ленинграда на большую землю вывезли около 200 тонн медицинского инструментария, произведенного в блокированном городе.
Накануне войны Ленинград был одним из центров Советского Союза по производству медицинского оборудования. И медико-инструментальный завод «Красногвардеец» продолжал работать, он остановился лишь на несколько недель, когда в городе отключили электричество. Большинство сотрудников было мобилизовано, оставшиеся переквалифицировались и совмещали специальности. Завод изготавливал только самое необходимое фронту. Прежде всего, скальпели и иглы.
В Ленинградском научно-исследовательском институте переливания крови в сентябре 1941 года была создана лаборатория по изготовлению кровезамещающих растворов. Осенью и зимой 1941 не было топлива, не было дистиллированной воды. Поэтому растворы изготавливали на талой, хорошо профильтрованной воде. И оказалось, что при ее использовании осложнений практически нет. А когда закончилась тара для заготовки крови и кровезамещающих жидкостей, пришлось использовать бутылки из-под пищевых продуктов.
В 1941 году Марина Гликина, сотрудница Физико-технического института, под руководством эвакуированного в Казань Семена Бреслера смогла в блокированном городе создать аналог пенициллина.
Бреслер по опыту Первой мировой знал, что как только фронт стабилизируется в одном месте, то начинает быстро мутировать микроб, который вызывает газовую гангрену. Она развивается молниеносно. Человека не успевают довезти до госпиталя, он умирает по дороге. Бреслер предложил создать аналог пенициллина, которого в СССР тогда не было, на основе одного из штаммов грибковой плесени. Он предложил Гликиной найти в Ленинграде, в одном из химико-фармацевтических институтов, такой штамм, вырастить из него культуру и попытаться приготовить противогангренозную сыворотку. Она нашла. Чудом разыскала штамм, вырастила культуру, и к концу 1941 года препарат был готов выйти на стадию клинических испытаний.
Но в Комитете Обороны сказали, что времени нет. И испытания проводили сразу в крупнейшем госпитале города, который располагался в Александро-Невской Лавре. В результате уже к концу 1942 года сыворотка прошла испытания и тысячи раненых были спасены. Смертность от газовой гангрены в блокадном Ленинграде была сокращена в два раза. На «большой земле» о «ленинградском пенициллине» узнали уже после войны.
Проложить его для доставки горючего в город предложила Нина Соколова – первая в СССР женщина-глубоководный водолаз. Всю войну она работала в ЭПРОН – Экспериментальном Отряде особого Назначения на Ладоге. Отряд укреплял лед, доставал со дна утонувшие грузы и машины.
Трубопровод в 29 километров, из них 21 под водой, протянули всего за 43 дня. От железнодорожной станции Борисова Грива до мыса Кареджи на западном берегу. Стальные трубы сваривали в плети по 200 метров, к ним привязывали бревна-поплавки. Спускали в воду. Там бревна отрезали, а трубы водолазы укладывали на дно.
Каждую плеть испытывали. Поднимали давление и ждали, не появятся ли на воде пятна керосина. Трубопровод выдержал все испытания, находился в эксплуатации 167 суток, но фактически действовал только 99. Не хватало горючего.
Успешные перевозки по Ладоге зимой 1941-1942 годов позволили запланировать строительство не только автомобильной, но и ледовой железной дороги второй блокадной зимой.
Идея состояла в том, чтобы возвести очень длинный железнодорожный мост, который позволил бы не только перевозить гораздо больше грузов в блокадный город, но и делать это в любую погоду и при любой толщине льда. Дорога должна была соединить станцию Кобона на восточной стороне Ладоги со станцией Ладожское озеро на западном. Одновременно строилось два пути – узкоколейной и обычной ширины. За 20 дней предполагалось построить 24 километра. К 6 декабря 1942 года в этом строительстве участвовало 5 350 человек.
Но вмешалась погода. Осень и начало зимы были теплыми, озеро штормило. Под непрерывными бомбежками приготовленные для забивки в лед сваи раскидывало и уносило в озеро. 7 декабря начали забивку первой партии свай. Отрывались льдины, гибли люди. Большую часть работников составляли женщины и девушки 16-18 лет. В обледенелых ватниках, с задубевшими руками: «Мы жили в палатках и в землянках. Работали круглосуточно. Самое тяжелое было – продолбить во льду лунки под сваи. Мы сами часто ко льду примерзали. Так, что если надо было подвинуться по ходу лунки – то иногда валенки там оставляли. Главный инструмент был один – лом», – вспоминала одна из них.
К середине января 1943 года было забито 23 тысячи свай, проложено 15 километров рельсовых путей, по которым уже ходили рабочие поезда. В третьей декаде января должно было начаться грузовое движение по дороге. Но 18 января на восточной окраине рабочего поселка №1 произошла первая встреча частей Ленинградского и Волховского фронтов. К концу дня 18 января южное побережье Ладожского озера было освобождено от противника, и через создавшийся коридор шириной 8-11 километров Ленинград получил сухопутную связь со страной. Блокада города была прорвана. По этому коридору проложили пути, снятые со льда Ладоги. Так появилась железная «Дорога Жизни». Она простреливалась врагом насквозь. Поэтому машинисты поездов называли ее «Дорогой смерти».
В 1941 году Ленинград не был подготовлен к длительной осаде. Два с половиной миллиона гражданского населения, дворцы, парки, музеи, театры. Но за 900 дней блокады он стал городом-крепостью. Только на «Дорогу Жизни» в отдельные смены выходило до 20 тыс. человек. За весь период действия Ладожской коммуникации, с начала блокады и до 30 марта 1943 года, когда растаяла вторая ледовая дорога, в Ленинград прибыло полтора миллиона тонн грузов. Из города эвакуировали более миллиона человек.