«Сынок большого начальника» Милосердова в сингапурском пиджаке из картины Эльдара Рязанова «Гараж» – одна из самых известных киноролей Игоря Костолевского, хотя и эпизодическая. Мальчик, родившийся с золотой ложкой во рту, вальяжный, привлекательный, интеллигентный, хорошо образованный – во многом это и про Игоря Матвеевича, который появился на свет в семье большого начальника из Министерства внешней торговли СССР и имел возможность неторопливых поисков себя. Науке он предпочел актерство и, провалившись на вступительных экзаменах в школу-студию МХАТ, сумел поступить в ГИТИС, который окончил в числе трех лучших выпускников.
Костолевский всегда ставил во главу угла театр – знаменитую московскую «Маяковку», однако достиг большого успеха и в кино. Кинорежиссеры оценили его интеллигентный и располагающий к себе образ, и хорошие роли не заставили себя ждать. Среди первых киноролей оказались студент-романтик Миша из «…А зори здесь тихие» Станислава Ростоцкого, дворянин Гагин в тургеневской «Асе» Иосифа Хейфица, учитель космографии в «Безымянной звезде» Михаила Козакова. Во многом своим быстрым успехом Костолевский обязан Владимиру Мотылю, мечтавшему снять фильм о декабристах и рискнувшему предложить молодому актеру одну из центральных ролей. В день юбилея Игоря Матвеевича рассказываем, как снимали картину «Звезда пленительного счастья».
Начать стоит с семейной истории Владимира Мотыля, отец которого, польский политэмигрант, в 1930-х был обвинен в шпионаже и сослан на Соловки. За ним последовала жена с трехлетним сыном, которая приехала в Медвежьегорск, чтобы хоть на минуту увидеться с мужем – эта история стала прообразом несостоявшейся встречи Полины Гебль с Иваном Анненковым перед отправкой на каторгу. Отец режиссера сгинул на Соловках, а мать сослали на Северный Урал, там она работала воспитательницей в колонии для малолетних преступников.
Мотыль долго вынашивал идею картины о судьбе декабристов, а в 1975 году исполнялось 150 лет со дня восстания на Сенатской площади в Петербурге. В СССР эта тема широко освещалась, и в том же году на советский экран вышла драма «Звезда пленительного счастья», роли в которой исполнили Игорь Костолевский, Алексей Баталов, Олег Янковский, Олег Стриженов, Василий Ливанов, Иннокентий Смоктуновский, Ирина Купченко, Наталья Бондарчук, Эва Шикульска, Раиса Куркина – блестящий актерский состав.
Костолевского Мотыль пригласил на роль декабриста Ивана Анненкова, дворянина из богатой и уважаемой семьи, который влюбляется во француженку-модистку Полину Гебль. Полина (ее играла польская актриса Эва Шикульска) отвечает поручику лейб-гвардии Кавалергардского полка взаимностью, но их свадьба становится возможна только после восстания, в результате которого часть заговорщиков была сослана в Сибирь и лишена всех дворянских привилегий.
Это сегодня при просмотре «Звезды пленительного счастья» кажется, что все актеры предельно гармоничны на своих местах, а вот Владимиру Мотылю и комиссии Госкино на стадии подбора актеров для фильма так не казалось. Как вспоминал Мотыль, сложнее всего было найти актера «более или менее аристократичного вида» на роль молодого кавалергарда, и кандидатура Костолевского поначалу не вызывала энтузиазма:
«Мы встретились с ним у меня дома, и он произвел на меня сразу впечатление не из лучших, потому что он был очень смущен, неловок, он уронил телефон – в общем, чувствовал себя не в своей тарелке. Никакой выправки, никакой стати или аристократизма не наблюдалось. Я прекрасно понимал после первых же проб, что с Костолевским мне придется туго у чиновников. Его назвали просто увальнем, недорослем».
К тому же оказалось, что 27-летний актер не умеет ездить верхом, не знает французский, без чего невозможно представить себе молодого русского дворянина первой половины XIX века. Снимать Костолевского запретили, но Владимир Яковлевич изменил свое мнение о нем, когда увидел портрет Ивана Александровича Анненкова. Оказалось, что пластика лица Костолевского очень близка, тогда Мотыль начал снимать сцены без участия Анненкова, а сам тем временем отправил актера в конноспортивную школу. Результаты превзошли все ожидания.
«И вот все готово, съемочная группа настроилась на веселье, памятуя о том, как запарывал дубли этот увалень, – рассказывал режиссер. – И вдруг!.. Все буквально онемели. Вчерашний «растяпа» и «недотепа» так красиво и уверенно держался в седле, так лихо проделывал прямо-таки цирковые номера, что ему аплодировали даже вчерашние недруги! А киноначальство? Сделало вид, что никакого запрета на съемки Костолевского и не было».
В «Звезде пленительного счастья» Костолевский предстает благородным офицером, чья стать, страсть и военная выправка покорили не только Полину Гебль, но и советских зрителей. На роль изящной белокурой Полины Владимир Мотыль хотел «добыть» настоящую француженку, но этому не суждено было сбыться: актрисы Анни Дюпре и Доминик Санда, с которыми он связался, оказались заняты на съемках, к тому же режиссера не выпустили во Францию. Проще было договориться насчет участия польской актрисы – кстати, в том же 1975 году на советский киноэкран вышел фильм Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!», в котором играла Барбара Брыльска.
В итоге Мотыль пригласил на роль модистки 23-летнюю обаятельную красавицу Эву Шикульску. Как и для Костолевского, для карьеры Эвы роль в «Звезде пленительного счастья» стала трамплином – она и до этого активно снималась в кино, но ей еще никогда не предлагали такого глубокого и драматичного образа. После выхода фильма Владимира Мотыля актриса на родине стала звездой первой величины.
«Роль Полины Гебль для меня – дар судьбы, – говорила Шикульска в интервью. – У меня с этим фильмом связаны лучшие воспоминания жизни. В России я встречала мудрых, фантастически талантливых людей. Я работала на «Ленфильме» с лучшими актерами и никогда не чувствовала себя в России туристкой и иностранкой».
Между Костолевским и Шикульской возникла взаимная симпатия, и годы спустя они с теплотой вспоминают работу над «Звездой пленительного счастья». Польскую актрису, оказавшуюся в чужой стране среди незнакомых людей, окружили вниманием, а поскольку съемки длились долго, она успела осмотреть весь Ленинград и немного Сибирь. Например, сцену венчания Анненкова и Полины, ставшей после замужества Прасковьей Анненковой, снимали в старинной церкви деревни Листвянки под Иркутском – в том самом месте, где декабрист на самом деле венчался со своей избранницей.
Василия Ливанова Мотыль пригласил на роль императора Николая I. Любопытно, что этого же императора играл его отец Борис Николаевич Ливанов. Как рассказывал Василий Борисович, его кандидатуру предложил Олег Стриженов, причем для утверждения режиссеру оказалось достаточно только фотопробы. Ливанов впоследствии признавался, что не очень доволен созданным образом.
«Не знаю, от кого пошла эта традиция, но она была очень устойчива в советском кино: Николай I игрался таким идолом, манекеном, болваном, в общем, который не говорил, а вещал какие-то глупости. «Николай Палкин». Здесь в сценарии все-таки был материал, который давал возможность сыграть живого человека с характеристикой пусть и скорее отрицательной, чем положительной. Но тем не менее живого, которого можно понять. Это была моя личная, индивидуальная задача», – комментировал свою роль Василий Борисович.
Помимо прочих достоинств Ливанов прекрасно умел управляться с лошадью. Актер рассказывал, что «вырос на Первом московском конном заводе» и с 15 лет пас табун из 240 голов, поэтому необходимость сниматься в седле не составила для него никакого труда, тем более что выделили Ливанову красивого, но старого жеребца из Ленинградского зоопарка.
Однажды актерская харизма Василия Борисовича помогла Владимиру Мотылю решить вопрос со съемкой в Зимнем дворце. В те времена получить разрешение на работу в бывшей зимней резиденции русских императоров было очень сложно, но Мотыль добился у директора Эрмитажа Михаила Пиотровского двух часов съемок, с 8 до 10 утра. К 10 часам, когда музей уже открывался для посетителей, закончить не успели – режиссер решил снова пойти к Пиотровскому и взял с собой Ливанова прямо в костюме государя. Вот как актер описывал следующую сцену:
«Мы сели, и Мотыль сразу же стал объяснять, что мы не успели, что картина имеет огромное значение… Пиотровский сказал: «Ни в коем случае! Я вообще пошел на преступление, что разрешил вам снимать эти два часа. Думаю, у меня будут неприятности из-за вас!» Мотыль стал убеждать, но директор оставался непреклонен. Повисла пауза. И я, просто для очистки совести, решил сказать: «Борис Борисович!..» Тот метнул в меня взгляд из-под блестящих стекол очков и сказал: «...Но я не могу отказать государю в его доме!»
В 1972 году на большой экран вышел фильм «Солярис» Андрея Тарковского, одним из его открытий стала молодая актриса Наталья Бондарчук (дочь Сергея Бондарчука и Инны Макаровой), сыгравшая Хари. Через пару лет судьба подарила ей еще одну выдающуюся роль – в «Звезде пленительного счастья» Владимира Мотыля. Между актрисой и ее персонажем, княгиней Марией Волконской, было внешнее сходство. Кроме того, как оказалось, ее любимым женским образом с детства была именно жена князя Сергея Волконского.
«Дело в том, что еще в 11 лет в мою детскую руку легла голубенькая книжка «Записки Марии Волконской», которую подарила мне моя тетушка Нина Владимировна Макарова. Судьба Волконской так увлекла меня, что книга стала талисманом на всю жизнь», – объясняла Бондарчук.
Алексей Баталов, к тому моменту уже много лет кинозвезда в СССР («Летят журавли», «Дорогой мой человек», «Дама с собачкой», «Бег» и др.) на съемках картины Мотыля пострадал в сцене гражданской казни. Над головой его героя, князя Сергея Трубецкого, ломают шпагу. То ли ее плохо подпилили, то ли ошибся игравший экзекутора актер, но шпагу о голову Баталова сломали по-настоящему. В картину взяли именно этот дубль – кровь по лицу «Трубецкого» течет не бутафорская, а самая настоящая. Потом актера повезли зашивать рану.
«Но самое интересное, что потом наши консультанты-историки с восторгом говорили о фантастической точности этого эпизода. Оказывается, сохранились свидетельства, согласно которым 150 лет назад во время гражданской казни Трубецкого произошло буквально то же самое и точно так же из рассеченной головы текла кровь», – утверждал Алексей Владимирович.
Роль декабриста для Баталова стала прекрасной возможностью избавиться от прилепившегося к нему после первых нашумевших ролей типажа, как он говорил, «появиться на экране не клепальщиком, не шофером, не солдатом, а князем Трубецким».
Мистическим образом судьбы персонажей переплелись с судьбами актеров «Звезды пленительного счастья». Много лет спустя Игорь Костолевский, как и его герой Иван Анненков, женился на француженке. Почти 20 лет актер прожил с актрисой Театра имени Маяковского Еленой Романовой, пока не встретил французскую актрису Консуэло де Авиланд. Родившаяся в Нью-Йорке Консуэло с детства была увлечена русской культурой и говорила маме, что когда-нибудь выйдет замуж за декабриста. Она приняла православие с именем Евдокия, в шутку называет себя Дусей Костолевской и ради Игоря Матвеевича рассталась с актерской профессией, став музой и главной любовью его жизни.
Подробнее в сюжете: Новости кино