В последнее время экспертное сообщество дружно «хоронит» «Исламское государство» (запрещено в РФ), отводя ему от полугода до двух лет. В частности, как отмечает аналитическая группа Conflict Monitor при международной экспертной организации IHS Markit, спустя три года с момента провозглашения так называемого «халифата» ИГ утратило 60% территории и 80% доходов – то есть проект создания «государства» данной группировкой провалился.
Однако большинство наблюдателей склоняется к тому, что сама по себе идея ИГ слишком привлекательна не только для некоторых региональных игроков, но и для заинтересованных сил за пределами Ближнего Востока, а потому на смену первому проекту непременно придет следующий. При этом перезапуск ИГ вполне возможен под другим названием и с другой идеологией - не настолько людоедской, как у оригинала.
Вопросов в этой связи возникает несколько – кто может реализовать в нынешних условиях такую задачу, зачем, где именно и с чьей помощью.
Каждому – свое
Геополитические обстоятельства подталкивают к реализации проекта ИГ двух-трех игроков: Турцию, Саудовскую Аравию и Катар, отмечает политолог, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
Политические амбиции Эрдогана известны, при этом Анкара рассматривает несколько сценариев усиления роли Турции в различных регионах мира. Два прочих возможных центра перезапуска ИГ - саудиты с союзниками и Катар – также располагают необходимым для этого ресурсом и прямо заинтересованы в подобной затее.
Но действовать они могут как вместе, так и по отдельности. Как известно, первое ИГ начиналось с Катара, саудиты и другие заинтересованные силы масштабно подключились к проекту позже. Но нынешние сложные отношения между Дохой и Эр-Риядом ставят на совместном «проекте» жирный крест: во всяком случае, если Катар не помирится с Саудовской Аравией, для создания нового ИГ ему потребуется силовая «крыша», и в качестве таковой может выступить Турция.
Так что тандем «Анкара – Доха» в этом контексте вполне вероятен, но однозначно судить о его перспективах пока преждевременно. Катар всегда стремился к роли самостоятельного регионального игрока (что исторически и злило саудитов), рассчитывая, в случае необходимости, на поддержку Вашингтона. К тому же, Доха играет на разных «столах», не складывая все яйца в одну корзину – ведет переговоры с Кремлем, с Ираном, с США. Поэтому вряд ли Катар полностью уйдет под Турцию - разве что если давление со стороны саудитов станет невыносимым.
Перезапуск ИГ в турецко-катарском или саудовском исполнении преследовал бы разные задачи. У Турции они локальные и вполне конкретные: во-первых, не допустить создания курдской дуги (т.е. объединения курдов на своих рубежах в Сирии и в Ираке), во-вторых, увеличить собственный геополитический вес, превратиться из региональной державы во влиятельное неоосманское государство.
В этом смысле в турецких элитах борются разные тенденции, но суть у всех проектов одна: создание пояса дружественных государств или квазигосударств. «Они давно хотели раздербанить Сирию – собственно, к этому все и шло, пока не вмешалась Россия. Если бы Дамаск пал, северная часть Сирии находилась бы уже под неофициальным турецким протекторатом. Если турки попытаются перезапустить проект ИГ в Сирии, он не будет настолько диким, как его первоисточник, не будут резать головы на камеры, все это будут делать без камер. Не будет этой безумной идеологии, замешенной на плохо понятых догмах ислама, стремления создать халифат от моря до моря, все будет проще, меньше, бюджетнее и практичнее, чтобы выстроить барьеры, расколоть курдскую дугу и, если повезет, откусить кусок от Сирии, желательно без серьезных для себя затрат», - отмечает Андрей Грозин.
При этом в турецком исполнении новое ИГ может не иметь атрибутов государства, образоваться без каких-то шумовых эффектов, явочным порядком и ползучим образом - северные сирийские территории, интересные Анкаре, могут быть отторгнуты от Сирии постепенно.
Катарский вариант ИГ может быть реализован в союзе с турками (если Эр-Рияд додавит Доху и заставит ее пойти на поклон к Анкаре) – тогда Доха войдет в турецкий проект деньгами и другими активами, которые остаются у нее в Сирии на территориях, не подконтрольных официальному Дамаску, в качестве главного спонсора. Турция же выступит «группой силового прикрытия» и «смотрящим» нового проекта. Цели Дохи объясняются не только амбициями и стремлением отбить свои прежние активы, но и вопросом выживания. Катар долго играл на Ближнем Востоке в геополитику, за последние 10 лет стал силой, с которой вынуждены считаться, в том числе, и ведущие мировые державы. Дохе необходимо вести свою игру, наносить контрудары, пытаться отстоять собственное влияние хотя бы для того, чтобы не превратиться в «корм» Эр-Рияда и жертву давления просаудовской коалиции.
В саудовском исполнении проект может выглядеть иначе. Саудиты заинтересованы в том, чтобы додавить и похоронить официальный режим Дамаска - слишком много в этот процесс они уже вложили и поставили на карту (тем более что других внешнеполитических побед у них не просматривается), и отыграть все назад без потери лица, как это сделал Эрдоган, для нового будущего главы страны будет невозможно. Но, помимо больших репутационных потерь, коими чревато списание всех вложенных в ИГ активов и уход из Сирии, важнейшим для Эр-Рияда является другой момент.
Эр-Рияд борется на сирийской земле не столько с Асадом, сколько с Тегераном, и поэтому будет цепляться за свои активы до последнего. Теоретически, для того же Катара списать все свои деньги, потраченные за последние годы на ИГ, и забыть о них - неприятно, но не смертельно, а для Эр-Рияда это будет решением, весьма болезненным в геополитическом, геостратегическом и внутриэлитном смысле. Это и побуждает саудитов попытаться перезапустить проект «Исламского государства» - в противном случае недоброжелатели смогут заявить о прямом геополитическом поражении Эр-Рияда, после которого события вокруг Саудовской Аравии могут начать развиваться не лучшим для нее образом. Так что в случае, если нынешнее «Исламское государство» в Сирии перестанет существовать, у саудитов – в целях противодействия Тегерану - просто не останется выбора.
Таким образом, стратегическая цель потенциального саудовского проекта ИГ-2, Иран, тоже не оригинальна. Ведь и ныне здравствующее ИГ создавалось для того, чтобы раздробить Сирию, свалить официальный режим, в перспективе выйти за сирийские границы, поглотить часть Ирака, а затем, укрепившись и аккумулировав значительные ресурсы, двинуться в сторону Ирана. Поэтому Иран воюет сейчас с ИГ не из альтруизма, а в целях защиты собственных перспектив.
«Независимые наблюдатели»
Помимо непосредственных застрельщиков возможного нового «халифата», остаются и прочие влиятельные мировые силы, которые - как и в первый раз - будут играть на этом поле опосредованно, отмечает Андрей Грозин. Как известно, к возникновению ИГ приложили руку монархии залива и, в меньшей мере, американские спецслужбы. «Я не склонен повторять формулу «США создали ИГИЛ»: американцы играли не самостоятельную роль, а роль стоящего в стороне доброжелателя, который следил, чтобы сильно не заигрывались, контролировал процесс и, естественно, использовал его себе во благо. Может, они подкинули монархиям эту идею, по возможности помогали, но сами вперед не лезли. То же самое будет и с ИГ-2, если перезапуск этого проекта состоится. Сильно вкладываться - не в интересах США, в первых рядах они выступать не будут. Кроме того, как показала новейшая история, геополитические конкуренты американцев могут создать такую ситуацию, когда последним придется не имитировать борьбу с ИГ, а реально участвовать в ней, наступая на горло собственной песне, как произошло в Сирии после вмешательства России», - считает аналитик.
Отсюда, кстати, проблемы позднего Обамы и раннего Трампа с союзниками – теми же монархиями, которые искренне не понимают, почему США вдруг начали уничтожать то, что создавалось потом, кровью и немалыми деньгами. Такое вероломство вызывает раздражение.
Но и на сей раз будущее «Исламских государств» в турецко-катарском или саудовским исполнении будет зависеть от реакции на них мировых игроков, прямо не вовлеченных в процесс их формирования, включая США. Последним же придется выбирать между союзниками, каковыми являются для них и саудиты, и Катар, и Анкара. Геополитические размены могут быть разными, в зависимости от условий. Свой голос, при всей аморфности ближневосточной политики, имеют и страны ЕС, хотя вряд ли позиция европейских государств будет для Ближнего Востока определяющей. Но самый большой вызов возникнет именно перед Вашингтоном: нынешняя команда Трампа, не имеющая единых четких стратегических подходов, вряд ли сумеет уравновесить интересы разных союзников. Однако есть основания полагать, что в конечном итоге США, вероятнее всего, поддержали бы именно саудовский проект, пожертвовав турецко-катарским. Во всяком случае, с учетом того, насколько саудовские элиты прикормили элиты американские, позиции саудовцев в этом гипотетическом соревновании выглядят прочнее всего.
Кстати, повлияет и позиция видного регионального союзника США – Израиля, но тот будет ориентироваться на собственные выгоды (или невыгоды) от этого потенциального проекта. И с саудитами, и с Анкарой у Тель-Авива особые отношения, в которых есть и взаимопонимание, и сложности. Так что Израиль будет действовать не в интересах Анкары или Эр-Рияда (и, тем более, Дохи), а в собственных интересах и, если посчитает этот проект для себя выгодным, может его поддержать.
Зоны риска
Теоретически, ИГ–2 может быть запущено саудитами не в Сирии, где слишком велико противодействие «оригиналу», а на другой площадке - в Афганистане, Ливии или Йемене, полагает Андрей Грозин. Необходим некий элемент хаоса и неуправляемости: в качестве опорной территории можно было бы использовать регион, слабо контролируемый центральной властью, куда можно приехать с чемоданом денег и перекупить нескольких полевых командиров. А потом уже, с опорной территории, начать расширяться – как в случае с ИГ-1.
В то же время, возможные авторы альтернативного проекта - турки - могут договориться с Дамаском, Ираном и РФ о некоей зоне в Сирии, которая будет контролироваться протурецкими отрядами. «Можно будет считать это формальной реинкарнацией ИГ на сирийской земле - в меньших масштабах, с меньшими амбициями, без идеологической окраски - т.к. часть людей физически перебежит из ИГ в новые отряды», - отмечает эксперт.
Юлия Кундухова (Позиция автора может не совпадать с мнением редакции).
Подробнее в сюжете: «Исламское государство»
