Спасибо лихим девяностым за наше счастливое детство

Годовщину «ночи с 19 на 21 августа» 1991 года можно вспоминать по-разному и по-разному оценивать. Но именно с этой даты (августовского путча, положившего начало распаду Союза и началу не только новых государств, но и новых жизненных укладов в них), пожалуй, стоит вести отсчет «нового времени» и так называемых «лихих девяностых». 90-е годы ХХ века в истории России и всего СНГ либо ругают на чем свет стоит, либо идеализируют. Тем не менее, почти никто не высказывается в отношении этого времени равнодушно. На рубеж двух веков выпало время надежд, разочарований и больших трудностей. Тем, кто рос в эпоху перемен – посвящается. 

Про пионеров, октябрят и политику

В Советском Союзе нельзя было расти деполитизированным ребенком. С детского сада тебя готовили стать октябренком – внуком Ленина, будущим пионером и комсомольцем. Вместо разноцветных рекламных билбордов мы видели красные транспаранты, и читали лозунги о решениях XXV, XXVI, XXVII съездов партии, которые надо претворять в жизнь, и считали медали на неравномерной груди Брежнева.

Тем из нас, кто постарше, довелось сначала запоем учить стихи о Советской Родине и дедушке-Ленине. Учить правила октябрят и законы пионеров, как «жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия и как велят законы пионеров». Особенно старательные и наиболее взрослые могли и в Комсомол успеть.

Фото: Будан Виктор, Яковлев Александр, ТАСС

И вот, только мы это все выучили, или как раз параллельно со всеми школьными субботниками и сборами макулатуры, отовсюду послышалось: перестройка, гласность. Потом гимн Союза с вопросительными знаками после каждой строчки, раздаваемый на Измайловском парке между точками по продаже жвачки и модных значков из теста на булавочке.

Потом – распад государства, МММ, демократия, кооперативы, кризисы, расстрел Белого дома, дефолт, вертикаль власти, критика демократии, ну а дальше уже и не история. На этом довольно драматическом и изменчивом политическом фоне мы росли, менялись и решали свои детские или даже не вполне детские проблемы.

Про жвачку

Эх, жвачка или «жевачка», она же «жувачка» – это целый культ второй половины 80-х, начала 90-х.

Вместе с новыми вкусами советской жвачки - малиновым и кофейным - на рынке появились западные образцы: «Дональд Дак» с большим (Польша) и маленьким (Германия, США) вкладышем. Чуть позже - «Турбо», и уже в начале 90-х - «Love is». «Появились на рынке» здесь не совсем подходящее выражение. Для того чтобы во второй половине 80-х годов в Москве купить «Дональд Дак», нужно было проделать почти криминальный путь.

В нашем отдаленном от центра районе Ховрино за домом, где «желтая» аптека (тогда их не было мало, и такое определение было вполне точным) днем можно было встретить мужчину в плаще. Было принято спрашивать: «Есть что?», тогда он приоткрывал плащ и показывал несколько блоков импортной жвачки. Рискну предположить, что на другой стороне плаща он продавал нечто посильнее жвачки, но клиентам постарше. Что касается жевательной резинки, то стоила она дорого - от 1,5 («Дональд Дак») до 2 (за «Турбо») рублей за штуку, блок (10 штук) можно было взять за 10 рублей. Сумасшедшие деньги! 

Про деньги и работу

На жвачку принято было копить с завтраков или других карманных денег, но можно было и заработать. Детский труд в Советском Союзе даже приветствовался. Кому-то платили родственники за сбор ягод и фруктов на даче, хотя чаще они расплачивались с нами свободой – «два ведра малины настриг, можешь пойти на речку до 6 вечера!»

Фото: Давиташвили Иосиф,Датикашвили Малхаз,ТАСС

Другим способом подзаработать была прополка колхозных грядок. В те годы, когда нас еще интересовали жвачки, т.е. лет в 8–11 от роду, за месяц на прополке свеклы можно было заработать как раз 10 рублей (работали по 2 часа в день). Чуть позже – уже в 90-х – возможностей подкопить стало больше: к прополке свеклы и сортировке овощей в магазинах прибавилась подработка в многочисленных торговых палатках, точках мытья автомобилей или в курьерских службах. 

В начале 90-х, когда из магазинов даже в Москве начали стремительно пропадать продукты, а вслед за этим и таять зарплаты родителей, модным стал заработок на очередях. Почти все продукты тогда выдавали по «два куска в одни руки», чем и пользовались мы в то время. Находили в очереди молодых людей или мужчин, представлялись дочерьми или даже супругами (а нам ведь было всего по 12-13 лет!), и брали 4 продукта на двоих, причем «супругу» или «папе» отдавали только один, второй брали себе. 

Дальше шли в другой магазин, чтобы не раздражать людей в очереди, и повторяли процедуру. За день после школы и до часа пик, когда очереди становились совсем злыми и длинными, можно было «сделать» до 4–6 кусков сыра или колбасы. Один или два мы относили домой, а  остальные продавали с наценкой до 20% - за доставку и время, потраченное в очереди. Чуть больше можно было заработать на колготках или туфлях, но там очередь была в основном женской и на несколько часов. Разыграть «молодых супругов» никогда не удавалось, да и вставать в такую очередь надо было не после школы, а вместо нее.  

Про «голь на выдумки хитра» 

Бытовому и потребительскому изобретательству 90-х можно посвятить не только пару абзацев, но и небольшую диссертацию написать. Чего только мы ни придумывали и ни использовали не по назначению — например, ту же косметику. Модная косметика была или в дефиците, или стоила столько, что никакими детскими перепродажами туфель и сыра на нее было не заработать.

Супермодная перламутровая фиолетовая помада легко получалась путем смешивания розовой помады, перламутровых белых прибалтийских теней и голубых теней. Это вам не губы бутылочкой накачивать!

Румяна также должны были отдавать в фиолетовый. Тут опять к розовым на помощь приходили голубые тени. Как вы понимаете, писком моды был не менее фиолетовый лак для ногтей. Получался путем смешивания красного лака и чернил из обычной шариковой ручки. Кстати доставать эти чернила из обычного стержня было не так уж и безопасно: не всякая попытка высосать их в бутылек с лаком заканчивалась успехом. И вместо модного фиолетового лака можно было получить прекрасные темно-синие зубы.

Фото: Зинин Владимир,ТАСС

Что касается волос, в моде были всевозможные начесы, цветные пряди и челки. Причем челка не могла просто так лежать на лбу - она должна была быть пышной, стоячей, похожей на козырек. В общем, требовала всяческого внимания. Мы, избалованные московские девчонки, пользовались лаком для волос, фенами и прочими электроприборами для завивки волос, лишь немного начесывая волосы для объема и делая это так, чтобы вечером (или утром) их можно было расчесать.

Как-то раз, угораздило нас оказаться в Рыбинске, на дискотеке. Тамошние девушки были сильно удивлены тем, что у нас волосы не крашеные. Оказывается, рыбинские модницы перед тусовкой красили пряди волос разными цветами. Многоцветные краски для волос тогда в нашем мире не существовали, и они использовали цветные копирки.

В 90-е в моду вошли короткие топы. Изготавливались они довольно просто: на обычной футболке делался разрез или два, края завязывались узлом где-то в районе солнечного сплетения и получался модный укороченный топ с открытым животом. Тогда, прямо как и сейчас, были в моде рваные джинсы, с одной лишь оговоркой – рвать нам их приходилось самим.

Отдельная «фишка» лихих 90-х - растворимые соки. На смену советской «шипучке» и сухому киселю, который мы любили грызть прямо от брикета, пришли концентраты Zuko, Yupi и Invite - просто добавь воды. Их добавляли в воду, газировку из сифона и даже в водку, когда ее надо было пронести туда, куда нельзя проносить, например на школьный выпускной.

Фото: AP,ТАСС

А еще в это время появились первые приставки и компьютерные игры. «Прехисторик», «Принц Персии», всякие змейки, «Doom» и «Duke Nuken». Первые игры были на кассетах. Загружались они, казалось, вечность, а играть долго не удавалось. Когда на смену «Микрошам» и БК 0010 пришли первые ПС – рубиться в игры можно было уже часами. Не зря многие до сих пор помнят заветные сочетания клавиш IDDQD и IDKFA. Еще были видеокассеты и видеопрокаты, пейджеры, китайские пуховики и лосины

 

Автор Мария Чегляева