На счету режиссера театра и кино Юрия Грымова десятки нашумевших рекламных роликов для телевидения, ярких клипов для звезд российского шоу-бизнеса и девять резонансных фильмов. Эпатаж и толика скандала – это часть его фирменного стиля. Грымова называют культовым режиссером. Специально для программы «Ой, мамочки!», выпуск которой вы можете посмотреть на сайте «МИР ТВ», Юрий Грымов дал интервью, в котором рассказал, почему он считает себя «нетолерантным» человеком.
— Игорь Вячеславович, вас называют культовым человеком в российской культуре. Что вы сами об этом думаете?
Да перестаньте! У вас, наверное, редактор ошибся, или планировался другой приглашенный гость. Я иронично отношусь к тому, что я делаю. Ни в коем случае не считаю себя культовым. А еще катастрофа, когда актеров называют секс-символами. Это даже не льстит: это ярлык, трафарет. Я же не Микки-Маус! Я счастливый человек, поскольку делаю то, что мне нравится. Бунину принадлежит фраза, что счастливый человек — это тот, кто может общаться с кем хочет, заниматься чем хочет и путешествовать. Мне это удается.
— Вы уже восемь месяцев, как стали художественным руководителем театра «Модерн». И честно говоря, до вашего назначения, пока вы не пришли и не сняли актеров раздетыми, мало кто знал про этот театр. Эпатаж — это ваш фирменный стиль?
Мне не нравится, когда в театре висят фотографии актеров, на которых уже невозможно их узнать, поскольку теперь им намного больше лет, чем когда они снимались. Мне это не интересно. Мы раздели актеров, а сейчас будет все наоборот и к зиме мы выпустим новый фото-проект, с одетыми актерами театра «Модерн». Поскольку им же холодно, они висят у нас там голенькие, а зимой будут одетые.
А в остальном давайте разберемся — в чем эпатаж-то?
— Хотя бы ваш спектакль по Чехову, «Три сестры». Классическое произведение, в котором женщинам по 20-25 лет. А вы сделали так, что им по 60!
Это не эпатаж, это возможность достучаться до той мысли, которую заложил Чехов. Порассуждать, что такое любовь, востребованность человека, желание любить. Вот если голая задница на сцене, или скандал в ресторане, или человек во время интервью выливает в лицо ведущему чай — вот это эпатаж.
— Вы запретили, чтобы зрители появлялись в театре в спортивной одежде и спортивной обуви. Вы конечно же продвинутый человек, но как же тогда быть с модными тенденциями? Ведь сейчас в моде спортивный шик, а кроссовки носят и с пиджаком, и с платьями.
А я против толерантности, я нетолерантен! В Японии, если вы вдруг имеете хоть маленькую татуировку, то вас не пустят ни в ресторан, ни в спортивный клуб. Вы что якудза, мафия? Почему вы рисуете на своем теле? Точно так же, когда я в Японии попросил, чтобы меня отвели в местные злачные места, где работают девушки легкого поведения, мне сказали: «Нельзя, там отдыхают японцы». Они считают, что, если у нас разные традиции, мы по-разному веселимся, то не надо смотреть, как они отдыхают. С одной стороны, это отсутствие толерантности, а с другой — это сохранение своего культурного пространства.
Поэтому в театре «Модерн» я ввел дресс-код. Мы не пускаем людей в спортивной одежде. В отношении обуви мы делаем послабления. Поскольку если человек покупает кроссовки за 600-700 евро, то это вопрос стиля. Если у человека нет другого способа о себе заявить, то мы на это закрываем глаза. Но в тренировочных, шортах или сапогах угги зимой мы в театр не пускаем. У нас звучит живое фортепьяно, мы подаем шампанское, люди приходят красиво одетые. А если у вас треники с вытянутыми коленками и рюкзак, то это не к нам. Есть театры, где пахнет пивом. В нашем театре все не так.
— Хочу показать для примера несколько фотографий. Вот Максим Виторган: он в кроссовках и клетчатой рубашке.
Мы его не пустим в театр, он в рубашке без пиджака. У нас есть бесплатный прокат пиджаков, и мы можем попросить любого мужчину одеться в пиджак.
— Вот Ирина Мирошниченко в мехах и голубых кроссовках на красной ковровой дорожке.
Ну, на это мы закрываем глаза. Но ей есть куда ходить — она ходит в театр МХАТ.
— Вот Наталья Водянова в спортивной куртке и свитере, на каблуках.
У администратора может возникнуть вопрос про спортивную куртку. Скорее всего, мы в конце концов пропустим, но попросим в следующий раз обратить на это внимание. Конечно, мы чуть-чуть закрываем на все это глаза.
— На пресс-конференции по случаю вступления в должность художественного руководителя театра «Модерн» вы сказали, что у вас даже не было времени написать дочери, которая учится за пределами России. Неужели в театре было все настолько плохо?
Я и сейчас практически живу в театре. У нас каждый месяц новая премьера. Мы изменили сайт. Сделали ремонт и новый свет. К нам пришли звезды, известные актеры, которые теперь у нас играют. Это большая работа, и я действительно очень загружен.
Конечно для дочери я время нахожу. Недавно мы всей семьей путешествовали по Корее и Японии.
— Я знаю, что она сейчас учится в Париже, в Сорбонне, и это неудивительно, ведь сейчас все, у кого есть возможность, отправляют детей учиться за границу.
Поверьте, вы рассуждаете неправильно. Это тяжело для семьи, для ребенка. Это не так просто: девочка одна училась в школе во Франции, потом поступила в Сорбонну.
— Да, я удивилась, узнав, что вы не дали ей доучиться в российской школе. Что вас к этому подтолкнуло?
Конечно же развал российского образования! Она отличница, очень способная ответственная девочка, но мы видели, что с образованием становится все хуже. А когда она проходила собеседование с директором школы во Франции, которое длилось полтора часа, то он сказал, что у девочки может быть большое будущее. Они инвестируют в свою страну. Они сами собирают в своей стране таких людей.
— Но я хочу понять как родитель: как вы смогли свою кровиночку, любимую девочку отпустить?
Это все очень непросто. Это слезы, звонки по телефону вечером, «заберите меня отсюда», «родители — изверги» и так далее. А потом, через год, когда Антонина закончила школу, она сказала, что благодарна родителям, что мы настояли на этом. Сейчас она настолько вписалась в жизнь Франции, что рада такому повороту в ее жизни. Она учится на экономическом факультете.
— Я знаю, что в вашем военном билете в графе «военная профессия» написано «мастер». Возникает ассоциация с булгаковским Мастером. И в одном интервью, отвечая на вопрос, есть ли у вас Маргарита, вы сказали «Я женат уже 26 лет!». В чем секрет вашего семейного счастья?
Любовь и адекватное существование. Вы должны гордиться своим спутником. Я не люблю поверхностные рассуждений про семью. В одном интервью мне задавали вопросы такого уровня: «А кто у вас занимается хозяйством?». Да мне смешно! О чем это? Ну, если я могу, я помою посуду. Сейчас у меня есть возможность, и у нас работает человек. Если у меня не будет финансовой возможности, мы это будем делать сами: я или она. Здравый смысл же существует. Да, она не работает уже лет двадцать. Занимается домом, семьей, хозяйством. Это трудная, большая работа. Но так мы решили.
Я женат второй раз. Когда я первый раз женился, я развелся через три месяца! Она была фотомоделью, снималась для парикмахерских — у нее были очень хорошие волосы. А я работал на заводе АЗЛК, в цеху.
— Ваша нынешняя жена Ольга — стоматолог. Не возникало ли у нее желания перешагнуть из медицинской сферы в вашу творческую среду и сняться в вашем фильме?
Да у меня нормальная жена! Вы сейчас с кем разговариваете? Это все равно, что я бы сейчас сказал «а подамся ка я в медицину!». Поверьте, театр — это очень трудная профессия. Из тех, кто хочет быть актером, 90% не понимают, что они делают. У меня в картине нет актеров, которые не Народные артисты страны. Это великая радость, но это другой дар. У меня есть сцена, одна из тех, которыми я очень горжусь. Героиня принимает решение не как у Чехова в 25 лет, а в 60 лет при живом муже – как в омут с головой. И когда уезжает полковник Вершинин, она выходит прощаться с ним с чемоданом. Он ей говорит: «Ну вот, до свидания!». И она — лучезарная, красивая актриса Анна Каменкова — на глазах превращается в 90-летнюю женщину. В кадре! У нее глаза потухают, ей реально 90 лет, и все одним планом!
— У вас с Ольгой очень яркая, необычная история любви. Вы поженились на второй день после знакомства. Это же бывает разве что только по большой любви!
Ну, вы девушка восторженная, а я не мыслю такими категориями. Я в то время подкалымивал извозом и подвез ее. Только через год я узнал, что когда мы познакомились, у нее через четыре дня должна была состояться свадьба. И тогда я понял, почему со мной года два не общалась ее семья. Потом отношения с семьей восстановились сами.
— В нашей программе есть рубрика «неудобные вопросы». Я вам предлагаю три конверта на выбор, в каждом по одному вопросу.
Давайте я возьму красный. Читает: «В одном интервью вы сказали, что когда вы снимали четыре первых клипа с певицей Алсу, она ни разу не сказала вам «спасибо». Вас это задело?».
Да нет, просто есть такие люди, которые считают, что за деньги им могут очень много сделать. Но они заблуждаются. Я работаю за деньги. Но если вы меня нанимаете, то мне это очень важно. Деньгами не все измеряется. Воспитание такое.
— Приходилось ли вам прощать измену?
Ну, конечно! Хотя вот женской измены в моей жизни не было. Были измены дружеские, но больше деловые.
— И вы прощали?
Ну, а что делать? Конечно! Мы же не знаем, как человек кается. Может он так кается, что ой-ой-ой! Конечно надо людей прощать, они же слабые, они же люди!
— Вам есть, чего стыдиться?
Да, конечно! Вот, например, своего невежества. Я считаю, что я, человек православный, не очень образован в этом. К вере я пришел в 30 лет. Я иногда стыжусь своей вспыльчивости, хотя ее стало уже меньше. Я над этим работаю. Конечно, много есть, чего стыдиться. Но я не ставлю перед собой таких задач, как в американских дебильных тренингах. Я знаю свои недостатки, я работаю с ними, но сегодня я уже сформировавшийся человек, который знает о себе больше других. Есть вещи, которые я не могу изменить. Я научился свои недостатки принимать и прошу близких людей тоже это делать.
