В 1985-м году глава страны Михаил Горбачев объявил «Курс на ускорение». В газетных передовицах – перестройка, реформы, гласность. И явная оттепель в отношениях с Америкой. Холодная война закончилась. Да пребудет с нами бубль-гум, рок-н-ролл и Брайтон-бич! Как это было и что случилось потом, смотрите в программе «Достояние республик».
Рональд Рейган, гласность и Саманта Смит
Летом 1988-го года президент США Рональд Рейган прогуливался по Арбату. И разглядывал сувениры: матрешек с изображением его собственного лица. Империя зла оказалась вполне дружелюбной и даже с чувством юмора.
Это он, Рейган, объявил Советский Союз «империей зла» и призывал бороться с коммунистами до победного конца. Но было это еще в начале восьмидесятых, при суровом Андропове. Теперь у власти оказался либеральный Горбачев. Он и Рейган, как казалось, почти друзья. И две державы уже готовы побрататься и забыть давние обиды.
«Более 100 мальчиков, родившихся в те дни, были названы Рональдами, – рассказывает кинокритик Александр Шпагин. – Мне это очень понравилось, потому что только год назад Рональд Рейган был исчадьем ада для советского человека. А тут все: хай, хайп, мир, дружба, жвачка!».
8 декабря 1987 года Михаил Горбачев и президент США подписывают договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. «Повеяло каким-то действительно свежим ветром, – вспоминает оперная и эстрадная певица, бывшая участница группы «Мираж» Маргарита Суханкина. – По ТВ стали показывать какие-то новые программы, мосты с Владимиром Познером. Мы начали узнавать вообще о западной жизни. Нам словно стали отодвигать шторку, показывать, как люди там мыслят. То есть, какие-то такие маленькие попытки сближения были, и мы узнавали про жизнь в США, нам это было важно».
Весной 1983-го года десятилетняя Саманта Смит из американского штата Мэн отправила письмо советскому генсеку Юрию Андропову. «Вы за войну или нет?» – спрашивала школьница. И вместе с ответом получила приглашение в Москву. Так – через ребенка – началось сближение народов.«У нас по поводу Саманты Смит были пионерские и комсомольские собрания, – вспоминает кинокритик Александр Шпагин. – Она у меня до сих пор вот здесь сидит!».
Саманта Смит – первая американская любимица в СССР на массовом уровне. Хотя советский народ давно интересовался главным оплотом мирового империализма. «К Америке у нас в России всегда был интерес, – говорит журналист, заслуженный работник культуры РФ Валерий Кичин. – Сначала как к запретному плоду, а потом просто благодаря ее мощной культуре. Всегда старались добыть американские фильмы, старались читать книжки».
Телемосты и запретный плод
В начале восьмидесятых Алла Пугачева – уже суперзвезда. И вот ее практически насильно снимают с самолета, улетающего во Францию. Ярость примадонны прошла очень быстро: оказалось, что ее пригласили участвовать в историческом событии. Это был первый космический телемост между Москвой и Лос-Анджелесом. Эстрадные номера и взаимные приветствия – вот из чего состоял первый эфир. После были и другие: Ленинград-Сиэтл, Ленинград-Бостон. «Тогда эти телемосты были очень популярными. Вот эти вот программы Фила Донахью и Владимира Познера собирали огромную молодежную аудиторию», – говорит рок-певец, лидер группы «Рондо» Александр Иванов.
Американцы с удивлением разглядывали советских граждан: люди как люди.
Певица, актриса Ирина Шведова: «Они расспрашивали, как мы тут живем, действительно ли ходим в лаптях, и медведи у нас гуляют по улицам. И в беседах мы поняли, что живем мы одинаково, то же самое любим, то же самое нам не нравится, так что общего у нас оказалось очень много».
Взаимное изучение и сближение началось с телемостов, а также поездок молодежи за рубеж по обмену. «Я помню, из нашей школы ребята ездили в США по обмену, – говорит Маргарита Суханкина. – Там в семьях они изучали английский язык, а потом приезжали, рассказывали, как это было интересно, как их принимали. К нам тоже приезжали дети из Америки, и тоже жили в семьях, мы их принимали. Выяснилось, что все не так страшно, что просто нужно получше узнать друг друга».
Жвачка, кока-кола и американский образ жизни
Бубль-гум, или жевательная резинка, или жвачка, или просто «жёвка». Именно этот продукт у советских детей ассоциировался с Америкой. На родине тоже выпускали первую советскую жвачку. Но только с помощью импортной можно было надуть настоящий пузырь.
«Я первый раз увидел американский бубль-гум, когда пришла посылка из Америки, – вспоминает стилист, дизайнер, ведущий Влад Лисовец. – Я помню, что для меня это было вообще… Ну, это был просто какой-то шок! И вот бабушка мне отдавала эти жвачки, потому что для бабушки это уже был не тренд».
Советские граждане уже знали: Америка – это определенный образ жизни, который раньше принято было презирать и порицать.
Киноактер Федор Дунаевский: «Жвачки, кока-кола, вообще всякая запрещенка. Я же говорю: просто не надо было запрещать. Боролись совершенно не с тем, с чем надо. Не надо было бороться с кока-колой, надо было ее везде продавать. Пепси начали продавать и увидели, что революции не произошло. Не начали люди громить магазины для того, чтобы схватить бутылку пепси и убежать с ней. Ничего страшного не произошло. То же самое нужно было сделать с кока-колой, с Макдональдсом и прочими атрибутами американской жизни. Америка продает кино, она продает свой образ жизни, в том числе такие атрибуты своего образа жизни, такие, как бургерные котлеты и кока-кола со жвачкой. Ну, и хорошо, надо было завозить все это и торговать!».
После начала перестройки американский образ жизни критиковали всё меньше, а восхваляли всё больше. Гонка вооружений, угнетение чернокожих, разгул мафии – эти темы перестали интересовать обывателей. На первом плане – карьерные возможности и, конечно, товарное изобилие. Счастливчикам, которые летели в Америку, родные выдавали огромные списки покупок.
«Вот этот список, – говорит киноактер Федор Дунаевский. – Какие рейтузы нужны тете, колготки, «дольчики» – это такие специальные рейтузы синтетические. Причем оказалось, что американки не носят колготки. Они носят только чулки, либо ничего. Поэтому у них колготки – это какая-то экзотическая вещь, которую удалось найти только у китайцев, стоили они один доллар. Еще я вез видеомагнитофоны. Можно было провезти один «видик», или два».
Казалось, что именно там, за океаном, особая сказочная жизнь – без пустых прилавков и бесконечных очередей. «У нас в очереди записывались на какой-нибудь «Запорожец», – говорит журналист Валерий Кичин. – А там шикарные машины, причем почти задарма, как говорят. Кроме того, другие стандарты жизни. Скромная квартира – это квартира достаточно хорошая по нашим представлениям. Хотя это тоже легенды, потому что мне рассказывали о профессоре, ученом, который доживал свои дни в Нью-Йорке на пенсии где-то на 6 этаже без лифта в маленькой каморке».
Американ бой, уеду с тобой
Спортивное телосложение, длинные ноги, голливудская улыбка – вот стандарты красоты по-американски. В конце восьмидесятых советские девушки соревнуются уже не за выработку плана, а за титул королевы красоты, как и их заокеанские подруги. В 1988-м году в Москве прошел первый конкурс «Московская красавица». Это был почти американский формат: публичное дефиле молодых девушек в купальниках ради короны со стразами.
«Мы были в тот период психологически зависимы от США, – говорит журналист Марина Парусникова. – Потому что мы думали, что берем с них образец демократии. Конкурс красоты стал для Америки общенациональным событием, праздником, демонстрацией свободы, красоты тела и женского варианта американской мечты. Если у мужчин эта мечта воплощается в финансовом взлете, то у женщин – в признании их красоты».
Именно так выглядела американская мечта и для некоторых советских девушек. Фантазерки не желали прозябать на родине. И ждали своего героя, который увезет за океан.
«Свежий ветер! Тогда любое американское слово воспринималось как камень Моисея! О! Мы еще об этом спели! Боже мой, надо же!» – вспоминает заслуженная артистка России, солистка группы «Комбинация» Алена Апина.
«Американ бой, уеду с тобой!». В этой песне группа «Комбинация» выразила надежды простых советских девчонок. Большинство тех, кто отплясывал под «Американ бой» на дискотеках, так никуда и не уехал, да и настоящего американца никогда не видел. Но самые энергичные все же поверили в мечту и решились на эмиграцию.
«Были какие-то свои модные ориентиры, то, что хотели получить молодые девушки на тот период, – говорит журналист Марина Парусникова. – Вот они поехали в Америку, к примеру. Потому что там были модельные агентства, и по их пониманию, там их ждала карьера, потому что там был Голливуд. Там оказалась первая московская красавица Маша Калинина. Она была в школе Голливуда, несколько лет там жила и училась. Вот они к этому все и стремились».
«У многих же просто были иллюзии, – говорит киноактер Федор Дунаевский. – Они же не могли туда-сюда съездить посмотреть, как я, например. Просто у меня были на это деньги, был загранпаспорт. И была тетя в Америке, которая сделала мне приглашение. Я с этим приглашением пошел в посольство, получил визу в паспорт, официально поменял деньги и спокойно полетел. Но не у всех есть такая возможность. Не у всех есть тетя».
Как русский рок сперва взорвал Америку, а потом был отторгнут ею
Четыреста двадцать рублей стоил билет на самолет до Соединенных Штатов в середине восьмидесятых. Это почти три средних зарплаты. Но даже с деньгами достать билет было непросто. «Никакой Аэрофлот в Советском Союзе вам билет в Америку никогда не продаст, – говорит Федор Дунаевский. – Это выглядело так: мой дедушка позвонил сперва в Академию наук, потом в какое-то бюро обслуживания, и мне за 1500 рублей продали билет, который стоил 420 рублей».
Тех, кто мечтал об Америке, не пугали никакие трудности. А начинались они уже с обмена денег. «Это было так, – рассказывает Федор Дунаевский, – Ты им 560 рублей, а они тебе 700 баксов. Но не деньгами, а очень хитро. Они давали тебе чек внешпосылторговский, который ты в Америке мог подписать и в банке обменять уже на наличные».
«С оформлением визы, с выездом все было очень тяжело, – говорит Маргарита Суханкина. – Надо было проходить жуткое количество кордонов. Но какая-то эстрада в Советский Союз пошла, начались концерты каких-то западных коллективов, и наши артисты начали ездить туда. Кстати, группа «Парк Горького» уехала туда и осталась там на много лет. Те же «На-На» уезжали туда, пытались там пожить и понять, что там происходит. Там было огромное количество наших эмигрантов, которые тоже помогали адаптироваться».
Свои препятствия ждали советских туристов и по ту сторону границы. Вот что рассказывает певица, актриса Ирина Шведова: «Я приехала, у меня было 300 долларов в кошельке, и пограничники допытывались: а как это так у вас обратный билет через два месяца, а в кошельке 300 долларов? Я говорю: так друзья же принимают, угощают, возят, кормят, оплачивают. А как так? Для них это дикость, у них не принято так. И после этого меня больше не пустили в Америку. Наверное, черную метку поставили. Очевидно, они подумали, что девушка приехала нелегально зарабатывать».
«Первый раз за границу попал в 88-м году, – вспоминает музыкант, поэт, шоумен группы «АукцЫон» Олег Гаркуша. – Мы играли на площади. И там были всякие гребневатые ребята, обкуренные. Это немножко не то, это шокировало. Правда, и у нас в России они были, но единично, и их, как правило, урезали через полторы секунды в милицейском участке. А в Америке – там более свободно было. Я уже не говорю про магазины, виноводочные изделия. Мы фотографировались возле витрин».
Одними из первых в Америку потянулись артисты – им проще всего было получить приглашение и даже подзаработать. Серп и молот на фоне красного флага – такая картинка была на обложке первой пластинки группы Gorky Park. Это, конечно, китч, рассчитанный на иностранцев: группа мечтала прославиться в Америке. Они попали в топ-чарт на американском канале MTV и заняли высокую строчку в журнале Billboard. Это был успех. Так русский рок начал покорять Америку.
«Все были рады посланцам неожиданно подобревшего Советского Союза. – говорит культуролог, рок-музыкант, бывший участник группы «Звуки Му» Александр Липницкий, – Вместо ядерных ракет люди с гитарами, молодые парни. Конечно, нам были рады. Мы были посланцы как бы с пальмовой ветвью мира. Гитара – как пальмовая ветвь мира. Оказывается, эти страшные Советы могут играть хорошую музыку и они симпатичные ребята».
«Американцы сначала с объятиями приняли русский рок, – говорит музыкант, телеведущий, лидер группы «Машина времени», народный артист России Андрей Макаревич. – Потому что сперва им было просто не понятно – как русские медведи играют на электрической гитаре? Потом оказалось, что это такие же люди как они. Да и думают об одном и том же. И согласны во многом. Потом оказалось, что по большому счету – ни играть, ни петь они не умеют, что чисто профессионально планка у них гораздо ниже. Тому были объективные причины, но кого интересуют эти причины… так что эта любовь как началась, так и закончилась».
«Мы знали, что звезды мировой рок и поп-музыки – миллионеры, – вспоминает певец, композитор, заслуженный артист России Сергей Беликов. – И казалось, что если уехать туда, то я буду там играть, и мой труд будет оценен наконец-то по достоинству. И для 90% уехавших это закончилось тем, что, приехав туда, они поняли, что там таких, как они, очень-очень много».
«Все-таки чтобы иметь успех в США, нужно петь на английском, что и делали фактически все европейские группы, начиная со Scorpions, – говорит Александр Липницкий. – Наши этим не занимались, страна большая, с огромными поэтическими традициями, поэтому это осложняло ассимиляцию русских рокеров на западе». В итоге почти все советские музыканты вернулись обратно. Остались лишь те, кому репертуар позволил найти хоть какую-то работу по специальности.
«Это сказка по поводу того, что кого-то из наших артистов ждали в Америке, – говорит режиссер, продюсер Сергей Винников. – Да нет, никого не ждали. Кому мы там были нужны? Понимаете, работать на Брайтон-Бич в ресторане – ну, да, наверное. Это казалось модным, красивым, но такой судьбы никто себе не желал».
«Музыканты наши там, в основном, в ресторанах работают, как-то даже других перспектив у них нет. – говорит певица, актриса Ирина Шведова. – Ну, кто-то доволен, счастлив, потому что вот он на Брайтон Бич, вот он берег, вот море, как-то уютно, хорошо и все вокруг по-русски говорят. Папа, гив ми плиз май тапочки – как-то так».
Брайтон-Бич: стоило ли лететь через океан?
Брайтон-бич, или Маленькая Одесса – район на юге Нью-Йорка, у самого берега Атлантического океана. В конце 80-х большая часть местного населения – это эмигранты из Советского Союза. В комедии 1992-го года «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» режиссер Леонид Гайдай иронизировал над советскими эмигрантами: стоило ли ехать так далеко, чтобы снова оказаться в «совке»? Русские рестораны, вывески на кириллице и всюду родная речь.
«Эти так называемые волны эмиграции, – говорит певец, композитор, заслуженный артист России Сергей Беликов. – Это же в первую очередь интеллигенция, которой здесь просто не хватало каких-то свобод. Они были недовольны жизнью. Хотя, как показала сама дальнейшая жизнь, многие, уехав туда, практически затормозились в своем переходном периоде. Приезжая в Нью-Йорк и общаясь с уехавшими в те годы, я вижу, что они даже выглядят, как «совки» в 80-е годы. Вот такая парадоксальная ситуация. От чего они уехали и к чему приехали?».
А по эту сторону океана жизнь эмигрантов казалась сказкой. Особенно после многочасовых очередей за туалетной бумагой и колбасой. «Даже термин потом появился «колбасная эмиграция», – говорит Сергей Беликов. – Люди уехали просто за более комфортной повседневной жизнью: полные магазины еды, шмотки. Многие ломанулись как бы на месседж, что там клево, там же вон кадиллаки, там загорелые красавицы гуляют, там все миллионеры! Подождите, ребят, с чего вы взяли? Ну как, там же все богатые! А кто же там в метро ездит, кто на велосипедах, кто просто клерками работает? У людей того периода, было ощущение, что там все живут только богато, только в собственных домах, и у всех по 2-3 машины».
«Когда я выступала перед нашими эмигрантами, – говорит певица, актриса Ирина Шведова. – Я видела, как живут они… Да не путайте туризм с эмиграцией, как говорится. Это очень тяжелый труд, тяжелая жизнь каждый день. И хлеб там достается не просто».
Тем не менее, к началу девяностых Советский Союз недосчитался многих знаменитостей. В США уехали хоккеист Александр Могильный, фигуристка Ирина Роднина, гимнастка Ольга Корбут, актер Савелий Крамаров, певица Аида Ведищева. Поначалу эмигранты, особенно знаменитые и востребованные, чувствовали себя в Америке прекрасно. У них была работа, а главное, внимание со стороны местных жителей. Но со временем интерес и к советским эмигрантам, и к самой «империи зла» угас.
«Вернулась же Роднина, – говорит Марина Парусникова. – Она уехала, и я у нее даже была в тот период. Она преподавала в Америке, потом вернулась. Я предполагаю, что она вернулась, прежде всего, потому, что она не была так оценена, как у нас. Даже не столько финансово, сколько морально. Ее там так не превозносили, так не могли оценить, как ее оценивали в нашем обществе».
Некоторым эмигрантам даже выгоднее было вернуться, чем оставаться в Америке. «Приехав к себе на родину после 15 лет отсутствия, я благодарен также всесильному Кобзону, который принял в этом участие, – говорит певец, поэт, композитор Вилли Токарев. – Он помог просто в организации других сторон этого мероприятия. А Госконцерт заключил со мной контракт, со мной и с моими менеджерами из Нью-Йорка. И знаете, эти концерты прошли с триумфальным успехом. Была конная милиция, были многочисленные толпы людей после концерта, автографы и т.д. Фильм сняли обо мне. Вот я стал богатый сэр и приехал в СССР. Ха-ха».
«Вилли Токареву повезло, что он вернулся сюда и начал здесь зарабатывать деньги, потому что он был из Америки, как и Любе Успенской, – говорит режиссер, продюсер Сергей Винников. – Потому что, понимаете, там они зарабатывали гораздо меньшие деньги, нежели приехав сюда».
А многие простые люди рискнули всем ради сытой жизни: остались без квартир, без работы по специальности и даже без гражданства. «Очень многие разочаровались и очень сильно хотели обратно,— говорит киноактер Федор Дунаевский. – Но уже не было этого обратно. То есть, это вообще трагедия очень многих эмигрантов в Израиле, в Америке. Им уже некуда было вернуться. Люди, которые уехали из республик, а потом там произошли перемены. Например, в Баку жили всегда евреи, немцы, грузины и немножко азербайджанцы. Язык у них был у всех русский».
Какой была американская мечта для советских граждан? Для одних – это свобода, демократия, карьера. Для других – пачка долларов, белый кадиллак и дом с бассейном. Но и те, и другие мечтали о новой родине, которая примет их безусловно. «Люди ностальгируют, – говорит Маргарита Суханкина. – Которые уехали уже в зрелом возрасте, те испытывают невероятную ностальгию. Потому что очень тяжело с нашим менталитетом где-то адаптироваться».
В конце восьмидесятых советские граждане идеализировали Америку: там красиво, там сытно, там свободно. Пройдет совсем немного времени, и людям станут поперек горла и куриные окорочка, так называемые «ножки Буша», и голливудские боевики, и вся эта культура потребления. Но это уже совсем другие времена.
