Пиотровский – «МИРу»: Петербург будет в порядке, если мы будем прилично себя вести

Михаил Пиотровский родился 9 декабря 1944 года в Ереване. В 1967 году окончил отделение арабской филологии восточного факультета Ленинградского университета. После учебы работал в Ленинградском отделении Института востоковедения, занимал должности от лаборанта до ведущего научного сотрудника. Также работал переводчиком и преподавал историю в Высшей школе общественных наук в Йемене. С 1992 года Михаил Пиотровский занимает должность директора Государственного Эрмитажа. Накануне Дня Петербурга он дал эксклюзивное интервью телеканалу «МИР».

- Вы – коренной петербуржец, вы- градозащитник, вы возглавляете Всемирный клуб петербуржцев. Накануне Дня города что вас больше всего волнует? Что вас пугает?

Михаил Пиотровский: Меня не пугает ничто. С ним все будет в порядке, если мы себя в нем будем прилично вести. Петербург, Ленинград – единственный мегаполис Европы, исторический центр которого даже сегодня почти не тронут. Именно потому что в этом городе люди выходят на улицы для того, чтобы защитить свои памятники, для того, чтобы различать платину и ржавчину.

- Вы протестовали против появления в городе небоскребов, и, тем не менее, сейчас появилась башня высотой почти полкилометра. Это реальность. Как вы с ней примиряетесь?

Михаил Пиотровский: Во-первых, я никогда не протестую, не заявляю, не требую. Я указываю, объясняю, предлагаю решения. Мы все были против небоскреба напротив Смольного собора. Это было абсолютно неприемлемо. Неприятно смотреть иногда на новую башню, но только в некоторых места. Вот сейчас я ехал, она стоит, она меняет фон, а в этой части города фон не бог весть какой. Она очень технична, она уродлива, как и трубы. Трубы тоже некрасивы. Поэтому она воспринимается, на мой взгляд, довольно спокойно.

- Никакой эстетики вы в ней не наблюдаете?

Михаил Пиотровский: В ней нет никакой эстетики, поэтому мой взгляд ее спокойно воспринимает.

- Мы тоже находимся в относительно новом здании, интерьер абсолютно современный, но, тем не менее, мы в Эрмитаже. Это площадка, которая 15 лет назад начала действовать, ваше открытое фондохранилище. Как оно вписывается в город, на ваш взгляд? И как оно себя показало за 15 лет?

Михаил Пиотровский: Я думаю, что оно прекрасно вписывается в город. Оно построено без претензий, это очень важно. Почему небоскреб в принципе плох? Небоскреб – это претензия. Такое ощущение, что если высоко, это хорошо. В этом городе претензий не должно быть сейчас, потому что много уже сделано потрясающего, и что-то хорошее может появиться только когда человек без претензий, без безумных амбиций сейчас прославится. Вот это здание построено без всякой претензии на архитектуру. Ничего не нарушая, здание вписалось, начало функционировать, постепенно стало расцветать. Здесь фонды делаются доступным, решается проблема взаимоотношений общества с музеем. Вот здесь мы пионеры во всем мире, смотрят и стараются делать так же.

- Вас, как пионера, отметило недавно российское IT-сообщество. Вам вручили награду за широкое использование новых технологий. Скажите, вы разбираетесь в этих технологиях или вы делегируете это полностью другим людям?

Михаил Пиотровский: Я немножко в них разбираюсь, разумеется, потому что решение все равно и по новейшим технологиям принимать мне. И мы готовы их пробовать, даже если не очень понимаем, что это. У нас сейчас открывается выставка инноваций, она называется «Художественные приемы, рожденные новейшими технологиями». С одной стороны, новые технологии имеют свои прелести, с другой стороны, они все равно все вспомогательные. Они должны помогать рассказывать то, что можно рассказать без них. Но с ними легче, с ними лучше. Очень важно, чтобы цифровое не загубило аналоговое, чтобы все существовали вместе. Цифра цифрой, а виниловые пластинки все равно нужно слушать.

- Есть распоряжение президента к июлю подготовить свои предложения к закону о культуре. Что вы будете предлагать?

Михаил Пиотровский: Мы очень много об этом говорили, объясняли. Есть поручение президента, о котором мы давно мечтали. И вот мы его получили, теперь нужно осуществить. Наше первое предложение – вывести культуры из сферы социальных услуг. Это выведено. Теперь вице-премьер в культуре и спорте отдельный,  а не тот же самый, который занимается социальными услугами. Многие наши законы враждебны культуре. Если им следовать, то получаются и удивительные уголовные преследования, получается неправильное развитие культуры, останавливаются стройки, не могут идти обмены. Это все результаты многих новых законов: оскорбления всяких разных чувств и все остальное. Здесь очень много того, что нужно поменять, исходя из того, что у культуры своя сфера. В сфере культуры существуют вещи, которые на улице не действуют, а в музее действуют. В музее можно показывать обнаженную скульптуру сколько угодно, и неважно, ходят дети или не ходят дети. А вот на улице около детского сада нельзя. Эти вещи должны пониматься, это все должно быть записано.

- Вы недавно высказывались, что учреждения культуры не должны выполнять поставленные чиновниками задачи. Кто и как ставит задачи музеям?

Михаил Пиотровский: Это не совсем так. Екатерина II создавала Эрмитаж не для того, чтобы выполнять задания Министерства культуры. А одна из функций Министерства культуры и других органов власти – сделать так, чтобы наши учреждения, музеи, театры, существовали так, как они должны существовать. Очень важно понимать, кто для кого существует. Мы созданы для того, чтобы существовала русская культура. А органы власти в данном случае существуют  для того, чтобы обеспечивать жизнь. Они должны это делать, потому что от этого зависит наше достоинство, конкурентное преимущество России, прежде всего, в культуре.

- На сколько лет вперед вам понятно, что делать?

Михаил Пиотровский: Я вам могу сказать, что мне на 15 лет вперед понятно, что делать. А на самом деле, даже завтра может измениться все. Мы должны быть всегда готовыми к решению проблем при изменении ситуации.

- Мы часто оглядываемся на известные мировые музей, Лувр, Метрополитен, сравниваем по каким-то понятным показателям, например, посещаемость, и по каким-то более возвышенным. А на нас оборачиваются?

Михаил Пиотровский: Эрмитаж – это один из главных музеев мира, и все, безусловно, оборачиваются на него. В это фондохранилище приезжают люди из Лувра и Метрополитена, смотрят и изучают, как здесь. Это единая семья, мы все время оборачиваемся друг на друга.

- В какой пропорции  классический Эрмитаж сохраняет прежнее и выводит в свет новое?

Михаил Пиотровский: Я не могу назвать соотношение, потому что я твердо считаю, что никакого нового и старого нет. Все одно и то же. Особенность энциклопедического музея показывает, что все культуры мировые равны. Старое и новое тоже равно. Новое есть продолжение старого, тот же художественный язык.

- Вы высказывались о том, что негативно относитесь к примитивизации в культуре. Возможны ли в Эрмитаже выставки, например, Сергея Шнурова?

Михаил Пиотровский: Во-первых, Сергей Шнуров не имеет никакого отношения к примитивизации культуры. Выступление Сергея Шнурова абсолютно возможно, выставка еще, пожалуй, нет. Дело не в примитивизации, дело в упрощении. Вот это наша беда. Мы привыкли к очень простому, мы не любим сложности. На вопрос, искусство это или нет, ответ простой: если в Эрмитаже, то искусство.

 - Вы разъясняли правильные значения слова провокация. Провокация в искусстве – это когда мы провоцируем к диалогу, к дискуссии, а не к активным агрессивным действиям. В 18-м году будете к чему-то подобному провоцировать еще?

Михаил Пиотровский: Мы специально особо не стараемся, это получается неожиданно. Но есть такая форма – ночные интеллектуальные марафоны. С 6 вечера до 2 ночи мы обсуждаем темы, связанные с современным искусством, с его нестандартными аспектами, которые можно обсуждать с участием людей, которые все это понимают, которым это интересно. Вот там будет много так сказать нестандартных высказываний. Посмотрим, кого и на какие высказывания они спровоцируют.