25 июня в Самаре в рамках группового этапа чемпионата мира по футболу Россия сыграет с Уругваем. Корреспондент «МИР 24» оказался в этой далекой южноамериканской стране и посмотрел, чем там живут уругвайцы и русские.
– Курить, наверное, едешь? – интересовались у меня на аргентинско-уругвайской границе менялы денег. Уругвай стал первой среди латиноамериканских стран, легализовавших марихуану, и до сих пор остается единственной, кто разрешает курить коноплю безо всяких медицинских показаний. (В России марихуана относится к I списку запрещённых веществ. Употребление наркотических веществ на основе марихуаны является административным правонарушением, караемым штрафом. А лицо, занимающееся производством, сбытом, пересылкой наркотических веществ, а также склоняющее к употреблению других, подлежит уголовной ответственности – прим. ред.)
Я заверил уругвайцев, что наркотики меня не интересуют вовсе, но они, кажется, не поверили.
Несколько дней спустя, когда я искал ночлег в городке с грозным названием Пунта-дель-Дьябло («Мыс Дьявола»), сеньора, в дом которой я постучался, увидев табличку «сдаются номера», взволнованно ответила:
– Знаешь, я не могу сейчас тебя принять. Этот дом я сдаю только летом, а сейчас, в низкий сезон… Понимаешь, тут не убрано… Грязно немного. Нет… – путалась она. – В общем, на улице холодно, поэтому в комнате растет куст конопли, и я не хочу его тревожить. Извини, – развела руками сеньора.
Я лишь рассмеялся и снял домик по соседству.
Дальнейший мой путь лежал на другой конец страны, в поселение Сан-Хавьер, недавно справившее столетие со дня своего основания. Здесь живут потомки русских эмигрантов, которые в далеком 1913 году сошли на берег Рио Уругвай и заложили тут поселение. Приехавшие из дореволюционной России сектанты из общины «Новый Израиль» скрывались в те времена от царских гонений.
Прибыли они из Воронежа, и в честь этого города тут даже названа одна из улиц.
По состоянию на сегодняшний день – это самая крупная община Южного полушария, представители которой являются выходцами из России.
Пока я ехал и знакомился по дороге с уругвайцами, они искренне удивлялись, что я у них делаю.
– У вас в России на носу чемпионат, все уругвайцы мечтают оказаться на стадионах Сочи, Ростова и Самары, а ты что зимой забыл в Уругвае?!
Удивительно, уругвайцы даже немного выучили географию далекой России в преддверии предстоящего чемпионата. Объяснять, что футбол меня интересует не сильно больше наркотиков, мне порядком поднадоело.
«Поскорей бы закончилась эта футбольная паранойя» – думал я.
В Южном полушарии сейчас действительно наступила зима, но в Уругвае она даже мягче, чем в Сочи: снега нет совсем, хотя иногда и дождит.
Уругвай, вместе с соседними Бразилией и Аргентиной, – самые «футбольные» страны всей Латинской Америки. Футболом тут болеют все. На улицах Монтевидео на каждом углу продаются фигурки с популярными игроками предстоящего турнира, а детишки, спешащие в школу, несут под мышками журналы для наклеек на футбольную тематику.
Более того, в университетах, например, иногда отменяют занятия, если играет национальная сборная.
Шансы на то, чтобы завоевать медали на Мундиале, как тут называют Чемпионат Мира по футболу, хоть и пониже, чем у соседей, но отнюдь не нулевые. Маленький Уругвай с населением в три миллиона человек, в отличие от России, становился чемпионом мира дважды.
Последним подвозившим меня до русского поселения оказался полицейский из Сан-Хавьера.
– Капитан полиции Никитин, – отрапортовал он мне.
– А по-русски Вы говорите? – поинтересовался я.
– Нет. Уже в третьем поколении – коренной уругваец, – не то с гордостью, не то с извинениями за то, что не знает ни слова по-русски, ответил он.
Было уже темно, и в нескольких километрах от городка у нас пробило колесо.
К счастью, совсем скоро мы доехали до нужного места.
По субботам в местном культурном центре имени Максима Горького проходят вечера русских народных танцев. Ансамбль «Калинка» даже иногда ездит с гастролями в Россию. В этом ансамбле выступают и мои друзья – Леонардо и Иван, молодые сан-хавьерцы. Первый, несмотря на свой возраст, прекрасно знает абсолютно все фамилии и историю городка, судьбу чуть ли не каждой семьи. В России он никогда не был, но русский язык учить начал. Причем без помощи родителей: те, увы, по-русски не говорят.
Второй, Иван Иванович, хоть и проучился в Российском университете дружбы народов в Москве почти два года, русский язык знает неважно.
– Всю свою короткую студенческую жизнь я общался, по большей части, с латиноамериканцами: эквадорцами, кубинцами, колумбийцами. А вот уругвайцем во всем университете я оказался единственным.
На латиноамериканца тот совсем не похож: светлый, зеленоглазый, да еще и Иван Иванович.
К сожалению, среди остальной молодежи в Сан-Хавьере русским языком больше никто не интересуется.
По местному радио «Привет-FM» крутят русскую музыку, но все передачи выходят только на испанском. Помимо радио и культурного центра, здесь еще сохранился полуразвалившийся музей «Белый дом», кинотеатр «Победа» (фильмы в нем, правда, уже не показывают). А вот русскую кухню, в отличие от языка, сан-хавьерцы не забывают. На каждом углу продается шашлык, мед, вареники, пироги и квас (правда, напоминает он больше медовуху). Уругвайцы из Монтевидео и других городов приезжают посмотреть на Сан-Хавьер, как на экзотику, отведать холодца и борща.
«Добро пожаловать» – без ошибок приглашает пообедать русский ресторан в центре города.
А вот с табличками при входе в туалет интернет-переводчик явно не справился: есть уборная для «людей» и для «женщин». А все дело в том, что испанское слово «hombre» имеет два значения: «человек» и «мужчина». Недоглядели.
Главную площадь украшают гигантские матрешки. В углу площади – мемориальная доска самого известного сан-хавьерца, Владимира Рослика, убитого правительством в годы диктатуры в Уругвае в 1973-1985 годах.
– Русских тогда преследовали особенно сильно, – рассказывала мне одна пожилая жительница города. – Правительство думало, что мы все поголовно коммунисты. Культурный центр закрыли, пытались сжечь все личные фотографии и документы, по-русски общаться запрещали. Хотя какие мы коммунисты, когда большинство из нас прибыло в Уругвай еще до установления Советской власти в России, а из молодых никто на исторической родине вообще не бывал никогда.
Другим, пожалуй, еще более известным русским сан-хавьерцем в Уругвае, является Забелин – основатель автобусной компании, ныне присутствующей во всех уголках страны.
По всему Уругваю ездят новенькие автобусы с его фамилией на борту.
От былой религиозности сан-хавьерцев почти ничего не осталось. Среди жителей есть и католики, и евангелисты, и свидетели Иеговы, но в воскресенье почти все религиозные сооружения закрыты. Современные сан-хавьерцы, хоть и носят все поголовно русские фамилии, по выходным предпочитают заниматься вполне латиноамериканскими делами: смотреть футбол, жарить асадо (шашлык) и посасывать через трубочку мате.
Если у нас на входе в заведения висят предупреждения о запрете на пронос алкогольных напитков, то табличка на двери кинотеатра «Победа» предостерегает на испанском: «Вход с мате категорически воспрещен!»
Впрочем, русские традиции в каком-то виде тут сохранились. Кто-то вручную изготовляет матрешек, кто-то шьет сарафаны на дому, а семейные альбомы и реликвии сохраняются с особой бережливостью.
В испанской речи местных жителей часто вкрапляются русские слова.
На вопрос: «сomo andas?» («Как дела?»), тебе тут ответят «помаленьку», даже если кроме «помаленьку» по-русски отвечающий больше ничего не будет знать.
А испанских аналогов «сметаны», «семечек» сан-хавьерцы попросту не признают.
Среди самых ранних построек, возведенных первопоселенцами, особое место занимал зал для молений.
«Новый Израиль. Собранье» – значится на вывеске на часовне. Современные жители, проводя тут изредка совсем не религиозные тусовки, по старой привычке договариваются:
– Встретимся у Sabraña.
А вот совсем неподалеку от Сан-Хавьера расположена колония настоящих русских староверов. Они приехали сюда из Бразилии гораздо позже, во второй половине прошлого столетия. А до этого скрывались от коммунистов сначала в России, потом в Китае. Численность их куда меньше двухтысячного Сан-Хавьера – всего несколько сотен человек. Зато язык сохранился прекрасно. До десяти лет детей даже не начинают обучать испанскому. Школа – единственная в общине – своя, чужаков сюда не пускают.
На пристани, в том самом месте, где сто лет назад сошли на берег первые сан-хавьерцы, сидел и рыбачил древний дед.
– Это барбудос («бородач»), – прошептал мне Леонардо. – Тут их все так называют.
– Антонио Бочкарев, – протянул он мне руку и заговорил на русском языке. Язык сильно походил на наш, но изобиловал архаизмами. – Вот, жена выгнала, теперь живу тут, в палатке. Злая татарка! – проворчал он.
«Откуда среди староверов татары?» – удивился я, на четверть татарин, так и не поняв, ругательство это такое, или действительно женой Бочкарева была татарка.
Мы загрузили Бочкарева в свою машину и отправились изучать поселение. Без спросу сюда никого не пускают, тут бородачи живут, молятся, разводят скот – все по канонам дониконовской Руси.
А вот фотографировать в селе категорически запрещено. Жаль было не заснять такую красоту. Девушки в кокошниках и в сарафанах, мужчины с окладистыми бородами на лошадях и в вышитых рубахах – будто бы попал в прошлое. Мы недолго пообщались со староверами. Они расспрашивали меня про Россию, Сибирь, Камчатку и Латинскую Америку, а один даже, Никит Фефелов, сообщил, что готовится скоро поехать, посмотреть на свою историческую родину.
– Подождите, как мундиаль закончится, – предостерег их я. – Но вы знаете… там у нас совсем другая Россия. Совсем не такая, как у вас. И язык немного другой.
– Да мы знаем.
– Вареников не продадите? – поинтересовались мы.
– В воскресенье работа и продажа запрещена. Продать не можем.
– Ну вы нам дайте пакет, мы денег тут оставим, а вы завтра заберете. Никаких канонов не нарушим! – нашелся я.
– Бога не обманешь! – многозначительно поднял большой палец вверх глава общины Марк Черемнов. – Но так, с собой, подарим. Отчего ж не подарить?
Мы распрощались со староверами и отправились обратно в город.
Совсем скоро уругвайская сборная сыграет с нашей в Самаре.
Накануне матча в Сан-Хавьере состоятся большие гуляния по этому поводу, в поддержку национальной сборной.
– За кого болеть планируете? – поинтересовался я у сан-хавьерцев.
– За Уругвай, конечно!
Автор выражает благодарность Леонардо Лордыгину, Ивану Загородько и капитану Никитину за помощь в подготовке этой статьи.