Русское пьянство не было проблемой, связанной с количеством спиртного на душу населения. Как раз наоборот: по этому показателю Россия XIX века была малопьющей. Обычно этот национальный порок связывают с характером потребления – кабацким, разгульным, запойным. «МИР 24» рассказывает, почему алкоголизм в России был всегда и как с ним боролись в разные эпохи.
Жители деревни Анисовка не видят будущего. Они медленно спиваются и надеются только на помощь экстрасенса Александра Нестерова. Когда на кону оказывается судьба всего поселка, жители решают обратиться к его необычным способностям. Сможет ли Нестеров вернуть село к жизни? Смотрите сериал «Заколдованный участок» 7 октября в 11:45 на телеканале «МИР».
Под первое заметное алкогольное ограничение в допетровскую эпоху попала церковь. В 1377 году патриарх Никон ввел запрет на спиртное в монастырях. Если кто-то осмеливался нарушить табу, то его моментально лишали духовного сана и могли сослать в глухую обитель. В храмах стали читаться проповеди против пьянства.
Первый кабак появился при Иване Грозном. Ходить в него могли только опричники. Как пишет Николай Карамзин в «Истории государства российского», царь «не терпел гнусного пьянства и только на Святой неделе и в Рождество Христово дозволял народу веселиться в кабаках, пьяных во всякое иное время отсылали в темницу». Темницей Карамзин называет тюрьму, в которой пьяницу держали до тех пор, пока он не трезвел. Если человека задерживали за пьянство повторно, то он подвергался битью батогой – палкой с обрезанным концом. Если же и после этого пьяница продолжал пить и его снова задерживали, то он подвергался самому тяжкому наказанию, которое зачастую приводило к летальному исходу. Несчастного пропойцу сажали в бочку со спиртным, где он буквально мариновался заживо. Иногда плоть отделялась от костей, и человек погибал страшной смертью. Хоронили пропойцу за пределами кладбища, обычно у перекрестков, в назидание другим.
Простолюдины начали гулять в кабаках на широкую ногу лишь при Петре I. 3 октября 1705 года в Санкт-Петербурге по распоряжению главного фаворита императора, князя Александра Меньшикова открыли кабак прямо рядом с Адмиралтейством. Во времена Петра Великого все кабаки называли кружалами. Пиво там можно было зачерпнуть прямо из бочки. Крепкие напитки не были доступны простому народу, но дворяне познакомились с водкой, ромом и коньяком в полной мере. Этот алкоголь приносил государственной казне ощутимый доход. Дворяне имели право производить для собственных нужд от 30 до тысячи ведер водки в год. Норма зависела от чина, при этом употреблять напиток разрешалось лишь в поместьях. Крестьяне могли варить лишь слабоалкогольные напитки вроде меда и пива – тоже для себя, а не на продажу.
«В эпоху Петра I, когда он сам и его окружение напивались сознательно, считалось, что пить – обязательно, и последствия списывались на самого человека: слабак. Пьянство считалось даже некоторым признаком «доблести», скорее неизбежностью, чем грехом», – полагает профессор Свято-Филаретовского православно-христианского института Александр Копировский.
И хотя Петр I сам не прочь был выпить, это не помешало ему учредить в 1714 году позорную медаль «за пьянство». Полицейские «награждали» ей неисправимых пропойц. Без учета цепи медаль весила почти семь килограммов. Носить ее полагалось на шее в течение недели. Также Петр Великий ввел понятие штрафной рюмки, от которой на Руси возник обычай пить «штрафную». Кубок с изображением орла как на российском гербе объемом 1,5 литра осушать нужно было залпом.
Когда императорский трон заняла Анна Иоановна, племянница Петра Великого, порядки ужесточились. Лишь в день годовщины восшествия на престол придворным разрешалось устраивать попойки. Их называли посвящением Бахусу. В этот день каждый придворный должен был стоя на коленях перед государыней осушить до дна большой бокал венгерского вина. Все остальные пиры и гуляния были безалкогольными, хотя императрица тратила на них огромные состояния. Известно, что Анна Иоановна порицала увлечение выпивкой, потому что ее покойный муж, герцог Курляндский, был беспробудным алкоголиком и умер всего спустя два месяца после свадьбы от перепоя по пути в Петербург.
С Екатериной Великой в Российской империи началась новая эпоха европеизации и отечественного пивоварения. Казалось, уроженка немецкого княжества как никто другой может привить России культуру потребления пива. Импорт пива в Россию за долгий срок правления Екатерины вырос в несколько десятков раз.
Английский путешественник Вильям Кокс вспоминал в 1784 году свой визит в Петербург: «…никогда не доводилось мне пробовать лучшего и более насыщенного английского пива и портера». В 1793-1795 году, как пишет автор книги «История пива: От монастырей до спортбаров» Мика Риссанен, в страну ввезли этот слабоалкогольный напиток на сумму 500 тысяч рублей. В денежном выражении это превышало специи в два раза.
Немецкая принцесса могла переплюнуть по скорости питья придворных мужей и часто хвалилась этим. Хотя нельзя сказать, что отношение Екатерины II к пьянству было снисходительным. Вступив на престол, наследница Петра Великого учредила административно-полицейский орган для контроля за общественным порядком.
Правда, после юности в Германии русское пиво так и не пришлось Екатерине по вкусу. На нужды двора она ежегодно заказывала в Лондоне огромную партию крепкого темного стаута, а отец даже решил послать ей в качестве свадебного напитка пиво, сваренное в немецком городе Цербсте. Также императрица призывала нанимать в русские пивоварни английских мастеров, и только тогда качество пива ожидаемо улучшилось. Но все же привить русским сдержанную питейную культуру Екатерина не смогла. Русский народ не перестал налегать на водку, уровень ее потребления продолжал расти.
Виной тому было в том числе и желание властей пополнять казну за счет алкогольного рынка. Не гнушался этим методом и Александр III. Его тайный советник и министр финансов Сергей Витте с 1895 года начал вводить винную монополию. По мнению многих историков, эта мера способствовала накоплению госбюджета, но полностью деморализовывала облик народа, поскольку алкоголь стал чересчур доступным. «Государство передало алкоголь в руки откупщиков, то есть людей, которые платили большой налог и затем свободно продавали водку и крепкие напитки. Люди с достатком наживались на этом и массово спаивали население всякой дешевой дрянью», – рассказывает Копировский.
С императором-миротворцем, как часто называют Александра III, связана «кабацкая» история, достоверность которой, однако, не доказана. Однажды в кабаке некий солдат Орешкин напился и стал буянить. Его попытались образумить. «Негоже при нем так себя вести», – указал кто-то на портрет государя в комнате. Но солдат выкрикнул, что плевать он хотел на императора. Орешкина арестовали и завели дело об оскорблении величия. Бумаги попали на рассмотрение к императору, и он вынес пропойце ироничный вердикт: «Впредь моих портретов по кабакам не вешать, а Орешкину передать, что я на него тоже плевал».
Первые антиалкогольные народные движения появились в середине XIX века. Они боролись не с пьянством как таковым, а с некачественным алкоголем. О пьянстве как пороке первым заговорил Лев Толстой. В конце 1880-х он основал общество трезвости «Согласие против пьянства», а в 1888 году написал две статьи-обращения «К молодым людям» и «Пора опомниться!». По Толстому пьянство – источник безнравственных поступков, а пьют люди лишь для того, чтобы заглушить голос совести.
«Обыкновенно считают достойными осуждения, презренными людьми тех пьяниц, которые по кабакам и трактирам напиваются <...> Те же люди, которые покупают на дом вино, пьют ежедневно и умеренно и угощают вином своих гостей – такие люди считаются людьми хорошими и почтенными и не делающими ничего дурного. А между тем эти-то люди более пьяниц достойны осуждения», – писал Толстой.
Когда Толстой уже был в преклонном возрасте, отбить у народа пристрастие к алкоголю решил выдающийся юрист и просветитель Анатолий Кони. «В одном апреле месяце 1908 года в Петрограде 55 мужчин прибегло к самоубийству, и из них 18 – под влиянием пьянства. Нужно ли поэтому говорить о разрушительном влиянии пьянства на семью, на личную и общественную нравственность? Нужно ли указывать на постоянное возрастание числа погибающих людей и утрачиваемых ими трудовых дней и средств, необходимых для удовлетворения насущных потребностей человеческой жизни, а не животного прозябания?!» – писал Кони.
Сухой закон первым в истории России принял Николай II. Он хотел всерьез преобразовать питейные привычки подданных, поэтому за три месяца до начала Первой мировой войны МВД запретило торговать водкой в случае начала военных действий. С первого дня мобилизации продажа спиртных напитков везде, кроме ресторанов первого разряда, клубов и общественных собраний, прекратилась. Нарушители попадали в тюрьму на срок до трех месяцев или платили штраф до 3 тысяч рублей. Вскоре ограничение коснулось продажи всего крепкого алкоголя. В продаже осталось только вино. Трактирщиков обязали не допускать чрезмерного опьянения посетителей и закрыть вход для уже нетрезвых людей.
Интересно, что советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов поддержали борьбу с пьянством, которую инициировал их идеологический противник. Уже 8 ноября 1917 года, то есть на следующий день после переворота, был издан приказ Военного ревсовета о том, что до «особого распоряжения воспрещается производство алкоголя и всяких алкогольных напитков». А в мае 1918 года ВЦИК установил декрет об уголовной ответственности за самогоноварение – до 10 лет тюрьмы с конфискацией имущества. Хотя власть сменилась, сухой закон действовал еще до 1921 года. Ленин подписал постановление о запрете не только производства, но и продажи любых спиртных напитков. Нарушителям грозило пять лет тюрьмы. Но это совсем не напугало дельцов на черном рынке, у которых самогонка по-прежнему была самым ходовым товаром. Только за первую половину 1923 года органы милиции РСФСР конфисковали 75 296 самогонных аппаратов и возбудили 295 тысяч уголовных дел.
Читайте также:
