27 января в Петербурге будут отмечать 75-летие со Дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. О тех днях написано много книг. Но шок, сострадание, боль у современников вызывает то, что сказано от первого лица. Невымышленные истории свидетелей страшных дней блокады.
«Блокадная книга»
Алесь Адамович и Даниил Гранин в начале семидесятых провели несколько сотен интервью с жителями блокадного Ленинграда. Эти истории вошли в «Блокадную книгу». Пронзительные, жесткие, без прикрас. Книга неожиданно для авторов оказалась не про героический подвиг ленинградцев, а про девятьсот дней адских мучений. Натуралистичность историй порой Гранину и Адамовичу казалась невыносимой.
Воспоминания Никитиной Елены Михайловны:
«- Я шла с работы, и вот (угол проспектов Газа и Огородникова) женщина одна идет и говорит мне: «Девушка! Ради бога, помогите мне!» Я мимо шла, говорю: «Чем я могу вам помочь?» – «Ну, доведите меня до этого забора». Я довела ее до этого забора. Она постояла, потом опустилась и села. Я говорю: «Чем вам помочь?» Смотрю, она уже и глаза закрыла. Умерла!»
Когда начался голод – в пищу употребляли любые суррогаты. Подсолнечный жмых, столярный клей, шкуры животных. Варили ремни, ели специи, лекарства, птичий корм. Самих птиц, потом кошек и собак. Много воспоминаний про «сладкую землю» с Бадаевских складов. Ее на рынке продавали наравне с другими продуктами.
Воспоминания Валентины Степановны Мороз:
« – Потом еще такая деталь запомнилась: когда разбомбили Бадаевские склады, мы бегали туда или, вернее, добредали. И вот земля. У меня остался вкус земли, то есть до сих пор впечатление, что я ела жирный творог. Это черная земля. То ли в самом деле она была промаслена?
- Сладость чувствовалась?
- Даже не сладость, а что-то такое жирное, может быть, там масло и было. Впечатление, что земля эта была очень вкусной, такой жирной по-настоящему!
- Как готовили эту землю?
- Никак не готовили. Просто по маленькому кусочку заглатывали и кипятком запивали».
В декабре 41-го в городе почти не осталось еды, а норму выдачи хлеба сократили до 125 граммов. Начался массовый голод и «тихие смерти».
Воспоминания Людмилы Алексеевны Мандрыкиной:
« – Массовый голод – это тихие смерти: сидел и незаметно уснул, шел – остановился, присел… Многие наблюдали, запомнили жуткую «тихость» голодных смертей.
- Мы старались не говорить о еде. И вдруг ты смотришь на человека и видишь, что у него стекленеют глаза. Я теперь знаю, что это такое…
- Прямо во время разговора?
- Вот прямо во время разговора. Он стоит… садится, говорит: «Ой! Мне что-то не очень!..» – «Ну, посиди! Всем не очень хорошо»…»
Смерть в городе стала обыденным явлением. Люди привыкали к трупам. Их не успевали убирать с улиц. Чувства притупились. Вопрос, который мучил родственников обессиленных людей: «Если он умрет, как я его буду хоронить?».
В книге Гранина и Адамовича воспоминания ленинградцев перетекают в авторский текст. По напряженности и эмоциональности они близки.
Блокада Ленинграда. Народная книга памяти
«Блокада Ленинграда. Народная книга памяти» тоже собрана из реальных воспоминаний журналистами Телерадиокомпании «МИР», но уже в начале 21 века. За прошедшие полвека переживания не потускнели. Книга состоит только из прямой речи тех, кто выжил.
Аксенова Тамара Романовна:
«Чувства стали тупыми. Я иду через мост, впереди медленно, шатаясь идет высокий мужчина. Шаг, другой – и он падает. Я тупо прохожу мимо него, мертвого, – мне все равно. Я вхожу в свой подъезд, но подняться по лестнице не могу. Тогда беру двумя руками одну ногу и ставлю на ступеньку, а затем – вторую ногу на следующую ступеньку… Тетя открывает дверь и тихо спрашивает: «Дошла?» Я отвечаю: «Дошла».
А потом весна. Из подтаявших сугробов торчат ноги мертвецов, город замерз в нечистотах. Мы выходили на очистительные работы. Лом трудно поднимать, трудно скалывать лед. Но мы чистили дворы и улицы, и весной город засиял чистотой».
Алексеева А. В.:
«Наверное, я была первым блокадным ребенком, который попал в эту больницу. Там лежали больные дети еще с мирного времени, у них были проблемы с сердцем, почками. Когда нянечка начала меня раздевать и сняла мою шапку, она ужаснулась – вшей у меня было больше, чем волос. Был не только голод, но и холод, поэтому шапку я не снимала где-то полгода. В те времена вода была в виде льда, поэтому помыть голову я не могла. Меня побрили наголо.
У меня была страшная дистрофия, и врач прописал мне 3 грамма сливочного масла в день и питание как у остальных детей. Но из-за голода мой организм уже ничего не усваивал, и бедным нянечкам приходилось постоянно менять за мной белье. У меня до сих пор очень трепетное отношение к врачам, я считаю эту профессию наиболее нужной и важной в жизни».
Фото: ТАСС
Болдырева Александра Васильевна:
Однажды наша соседка по квартире предложила моей маме мясные котлеты, но мама ее выпроводила и захлопнула дверь. Я была в неописуемом ужасе – как можно было отказаться от котлет при таком голоде. Но мама мне объяснила, что они сделаны из человеческого мяса, потому что больше негде в такое голодное время достать фарш.
Однажды я сама чуть не стала мясом для котлеты. Это было в начале зимы, видно, я еще не сильно отощала. Когда я возвращалась домой из булочной, за мной увязались двое. Из их разговоров я слышала: «Смотри, эта девочка, видно, не с пайка живет». Они стали меня звать с собой, но хорошо, что рядом шли другие люди, да и дом наш был совсем близко».
«Никто не забыт и ничто не забыто»
Поэтесса Ольга Бергольц всю блокаду прожила в Ленинграде. Ее называли «Ленинградской Мадонной». Все 900 дней она была «голосом города». Работала на радио. Почти ежедневно обращалась к жителям осажденного города. В книгу «Никто не забыт, и ничто не забыто» вошли дневники, письма и стихи.
Никто не забыт и ничто не забыто,
На все поколенья и все времена.
Сединами живших и кровью убитых,
Оплачена страшная эта война.
Нет радости большей, чем радость Победы,
Но горечь утрат отзывается в нас.
И пусть не стыдятся почтенные деды,
Безудержных слёз, что струятся из глаз…
И если б их видели те, кто погибли,
Сказали: «Не плачьте, а будьте верны
Мечтам нашим светлым. Тому, что достигли.
И стойкими будьте. Такими, как мы.
Мы этой Победой себя утверждали.
Свободу несли человечеству мы.
А верой в Победу, которую ждали,
Ещё до сих пор поражается мир»…
Пусть люди запомнят, что было не с ними.
Узнают, как вдовы всё верность хранят.
И ждут стука в дверь они, вечером синим,
Забыв, что любимые сном вечным спят…
Никто не забыт и ничто не забыто.
Хоть радость Победы до боли грустна.
А мы поклоняемся праху убитых,
Когда к нам в Россию приходит весна.
27 января 1944 года блокада Ленинграда была полностью снята. В мае 1965 года Ленинград получил почетное звание «Город-Герой».
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Мировой сюжет
