Умираю, но не сдаюсь. Полному освобождению Ленинграда от фашистской блокады 75 лет

Полному освобождению Ленинграда от фашистской блокады 75 лет. За эти годы сложилось немало традиций: горожане приходят к мемориалам и местам захоронений тех, кто погиб в те страшные 900 дней. Корреспондент «МИР 24» Маргарита Гырылова вспоминает тяжелые годы.

Такого ужаса в августе 41-го ленинградцы себе и не представляли. Хотя наступления немцев в Северной столице ждали – все-таки колыбель революции. Люди понимали: защищаться придется. Но больше думали, кажется, не о себе. Сначала спасали наследие города. Мешками с песком замаскировали все памятники, вооружились лопатами. Женщины, старики и подростки перерыли оборонительными траншеями 626 километров земли.

«Запрещено было всем начальникам всех уровней эвакуировать свои семьи, чтобы панику не наводить, чтобы начальники своих в первую очередь не пропихнули. А люди рассуждали так: секретарь райкома свою семью не эвакуирует, чего я поеду? А в конце августа было распоряжение – уезжать, но уже было поздно», – рассказал историк Кирилл Назаренко.

Командующий обороной города, любимец Сталина Клим Ворошилов едва не сдал Ленинград. У немцев численное превосходство, выгодные огневые позиции. В Берлине уже готовы были печатать пригласительные на победный бал. Гитлер планировал провести его в ресторане «Астория». Немецкие войска прорвали линию обороны на дальних подступах. Ленинград оказался в блокаде. На юге – немцы, на севере – финны, с Востока и Запада – вода. В ловушке оказались почти три миллиона человек. Спасать Ленинград из Москвы верховный главнокомандующий отправил генерала Георгия Жукова.

«Жуков был пожарной командой Советской армии, его бросали в самые запущенные участки фронта. Ворошилов был хороший военный администратор, хороший хозяйственник, но как командующий фронтом он себя не проявил. А Жуков был гений. Смог правильно расположить силы, психологически надавить на подчиненных», – говорит Назаренко.

При Жукове красноармейцы Ленинградского фронта буквально вгрызлись в землю и перестали отступать. После этого Сталин перебросил Жукова спасать Москву.

«Тогда немецкое командование прямо говорило, что мы сознательно не будем брать Ленинград, пускай там все вымрут от голода», – сказал Назаренко.

Так у ленинградцев, помимо живого врага, появился еще один враг – голод. Те, кто не мог трудиться, получали 125 граммов хлеба в день. На заводах паек был чуть больше 250 граммов. У Людмилы Анисимовой мама работала на хлебокомбинате.

«Они в туалете смазывали друг друга мокрой мукой, и, придя домой, они соскабливали эту сырую муку с тела, а холодно было», – вспоминает жительница блокадного Ленинграда  Людмила Анисимова.

Немцы разбомбили продуктовые склады почти сразу. На пекарнях перетряхивали все старые мешки из-под муки. Мучную пыль собирали и замешивали в тесто из целлюлозы. Советские ученые придумали выпаривать клейстер из бумаги.

Горький с привкусом травы и олифы блокадный хлеб притуплял чувство голода, но ненадолго. Тамаре Алексеевне в 41-м было 13 лет. Она помнит, как взрослые теряли рассудок. Остаться без продуктовой карточки – означало умереть или охотиться даже на крыс. Талоны не восстанавливали, выдавали их только раз в месяц.

«Стоит ведро на плите. В ведре что-то варится. Ребенок мертвый лежит на кровати. Она сама помешалась. Варит в этом ведре одного ребенка, чтобы накормить второго», – говорит ветеран Великой Отечественной войны, жительница блокадного Ленинграда Тамара Галашова.

Голодный ад длился три года, но город старался жить по законам нормальной жизни. Дети ходили в школу. Правда, учили их в подвалах и бомбоубежищах. Каждый урок длился максимум 15 минут. На большее ни у учеников, ни у учителей сил не хватало.

Всему миру болезнь алиментарная дистрофия стала известна после блокады. Одни в Ленинграде опухали от голода, другие – высыхали. Эти реакции организма позже получат научное описание.

«Людей когда эвакуировали, и они приезжали в Кобону – им давали еду. Они набрасывались, съедали и умирали тут же. Пока не поняли, что дистрофиков надо медленно выводить», – сказала редактор блокадных дневников Наталия Соколовская.

Ради науки люди отдавали жизнь. Селекционеры Вавиловского института каждый день приходили в хранилище на работу. Но не съели здесь ни одного зернышка, ни клубня картофеля. А чтобы редкие семена не замерзли, строили печи и топили их, чем придется. В коллекции Вавилова хранятся сегодня и редкие семена тех растений, которых уже нет на земном шаре. Ее оценивают сейчас в восемь триллионов долларов. Но была рядом с подвигом и низость. Академик Лихачев описал ее в своих воспоминаниях.

«Женщина забирала к себе в комнату детей умерших путиловских рабочих (я писал уже, что дети часто умирали позднее родителей, так как родители отдавали им свой хлеб), получала на них карточки, но не кормила. Детей она запирала. Весной эта женщина уехала в Архангельск».

Тот же Лихачев пишет: «Дорогу жизни ленинградцы тогда называли иначе. Для них она была дорогой смерти. Ехать по ней многие боялись. Немцы бомбили ледовую переправу и с воздуха, и с берега. 40 километров между двумя берегами. Их охраняли всеми силами. Одни ныряли под лед. Укрепляли балками тонкие места. Другие сутками дежурили на переправе, чтобы вытащить из полыньи застрявшую полуторку. Из Ленинграда в дни блокады вывезли каждого третьего».

Фильм узбекского режиссера «Ленинградцы, дети мои» Салимова основан на реальных событиях. О том, как в Ташкент приходили составы осиротевших детей. Имя Фатима в казахской семье произносят с гордостью. Самой Фатимы уже нет, но история о ней жива. В годы войны женщина отправляла в голодный город составы продуктов.

«Самый большой подарок в Новый год с 43-го на 44-й год, когда уже была отлажена поставка, то они организовали посылку яблок для детей Ленинграда», – рассказал сын Фатимы Бахты-гирей Аубакиров.

Тот Новый год с ароматом яблок хорошо помнит Иоланта Ермекбаева. Тогда ей было всего семь лет.

«Мама на Новый год устроила мне елку. Где-то сосну взяла, украсила ее, детей позвали из соседних квартир. Водила с нами хоровод. Затем сварила нам овсяный кисель», – вспоминает Иоланта Ермекбаева.

Под Ленинградом советские солдаты боролись почти со всей Европой. Город обстреливали немцы, итальянцы, венгры, латыши. Финны помогали Гитлеру на северных рубежах, оккупировали всю Карелию.

«В районе Петрозаводска для русских было 9 концлагерей», – уточнил историк Александр Широкорад.

Зенитчицы в повести «А зори здесь тихие» спасают участок Кировской железной дороги. Но это не совсем правда. В 60-е автор повести Борис Васильев выдал за немцев финнов. Иначе ему не позволяла цензура. На деле же финны во главе со своим маршалом Маннергеймом помогали Гитлеру – мстили за проигранную советско-финскую войну. 

«Что там сделает Гитлер с Ленинградом, Маннергейму было все равно. Он хотел, чтобы граница Финляндии определялась течением реки Невы», - сказал доктор исторических наук Владимир Фортунатов.

Против всей этой сытой армады стояли голодные и холодные защитники Ленинграда. Каждый день по радио звучал тихий, но твердый голос Ольги Берггольц. Поэтесса читала землякам стихи. Они успокаивали и дарили надежду.

Дмитрий Шостакович начал писать свою «Седьмую симфонию» в блокаде, а продолжил в эвакуации. Позже партитуру привезли в осажденный город. Ленинградский оркестр разучил ее и дал концерт. В день планируемого наступления немцев симфония гремела из всех громкоговорителей так, что ее слышали в немецких окопах.

От Эрмитажа до южной линии фронта было каких-то 10 километров. Туда, на окраины города, ходил трамвай. На нем и добирались до окопов, пока было электричество. Позже историки подсчитают: благодаря трамваю и тому, что люди не ходили пешком, они, обессиленные, экономили 400 калорий в день. Больше, чем суточный паек.

Телеграммы о стойкости русских вводили Гитлера во все большую ярость. Ему нужны были свободные силы на других фронтах. И он требовал форсировать атаки. На Невский пятачок, а это участок земли всего два на два километра, фюрер обрушивал по две тысячи бомб в час.

«Кто на Невском пятачке побывал, тот смерть свою повидал», – говорит писатель, военный переводчик Юрий Лебедев.

Потомки трепетно берегут память о подвиге ленинградцев: собирают редкие фотографии тех лет. О том, как сажали капусту в клумбах вместо цветов, как шли в бой вчерашние школьники.

«О траншее на Невском пятачке я не могу говорить без слез. Просто лица бойцов, но, зная их подвиг и его величие, смотреть на это равнодушным нет сил», – признается куратор выставки «Музей Победы» Лидия Степанова.

Для сотрудников телекомпании «МИР» блокада Ленинграда часть общей истории. Чтобы помнили, мы рассказывали о тех страшных днях: выпустили «Народную книгу памяти», создали сайт «Помни блокаду», сняли документальный фильм «Дети блокады» и посвятили им концерт.

Главный символ блокады – братские могилы на Пискаревском кладбище. На них нет имен, как нет деления на национальности. За Ленинград стояли все. Это о них писал казахский акын Джамбул: «Ленинградцы, дети мои. Ленинградцы, гордость моя».