Неделя с момента крушения Superjet в Шереметьево. Что известно о трагедии

С момента трагедии в Шереметьево прошла неделя, но официальной информации по-прежнему немного, отмечает корреспондент телеканала «МИР 24» Роман Никифоров.

Аварийная посадка Superjet в аэропорту Шереметьево. Горящий самолет замирает на взлетной полосе, начинается экстренная эвакуация, но один из бортпроводников лайнер так и не покинул. 22-летний Максим Моисеев сначала пытался открыть аварийный выход в хвосте самолета. Когда это не удалось, начал выводить людей из салона. Несколько жизней он сумел спасти ценой собственной.

«Я до сих пор не верю, что у меня сына больше нет», – сказала мама Максима Моисеева Юлия Карева.

Мама Максима показывает его детские и школьные фотографии. Говорит, семья оказалась в непростой ситуации: сама больна раком, муж перенес обширный инфаркт, старший сын помогал воспитывать младших братьев. Надежда и опора – на него всегда можно было положиться.

«Он спасал уже людей. В Крыму один мужчина тонул, захлебывался. Максиму было тогда всего 15 лет. Он побежал и вытащил мужчину к берегу. Но он это не считал поступком, говорит, это все в порядке вещей», – вспоминает Юлия.

С детства Максим грезил небом. Для учебы выбрал кадетскую летную школу имени Покрышкина.

«Звезд с неба не хватал, но настолько брал все своей усидчивостью, упорством, упрямством. У него не получилось поступить в высшее авиационное училище, поэтому он пошел в армию, отслужил. После этого снова пытался, снова не получилось», – говорит классный руководитель Максима Моисеева Наталия Яскевич.

С военной авиацией не сложилось, пошел в гражданскую. Начал заочно учиться на пилота в Санкт-Петербурге, а пока устроился на работу бортпроводником. В общем человек, который не склонялся перед обстоятельствами. Даже в тот роковой день Максим выбрал свою судьбу сам.

«Мой сын летел в бизнес-классе сначала, а другая стюардесса была в хвосте. Наверное, когда это все происходить начало, он поменялся с ней местами. Он понимал, что они гибнут», – считает мама Максима Моисеева.

Что творилось в хвосте – можно понять по кадрам. Их выложил Следственный комитет, который расследует причины катастрофы. Основные версии – ошибки экипажа, техническая неисправность, плохие метеоусловия. Хронология полета разложена по минутам. Superjet вылетел из аэропорта Шереметьево в 18:02 и через пять минут после начала рейса попал в грозовое облако. Наличие таких облаков подтверждают карты метеорологических онлайн-сервисов. Как уверяет экипаж, в лайнер ударила молния.

«Попали в тучу. Был сильный град, было слышно шум за бортом. Был хлопок и вспышка такая, как электричества», – рассказала бортпроводник рейса SU1492 Татьяна Касаткина.

Насколько опасна молния для современного самолета? Заслуженный летчик России Виктор Заболотский утверждает, все зависит от силы разряда. Проверено на себе еще на военном Су-7.

«В крыле тогда насчитали семь дырок. Все токосъемники улетели, приборы погорели, но самолет летел, двигатель и насосы работали», – рассказал Заболотский.

«Из-за молнии у нас произошла потеря радиосвязи и переход самолета в режим прямого управления», – говорит командир экипажа рейса SU1492 Денис Евдокимов.

Связь вскоре восстановили через вторую радиостанцию на аварийной частоте.

«Несколько слов получалось сказать, потом она пропадала. Нужно было снова подключать. Диспетчеры нам оказали помощь. Они нам задавали курс для вывода на полосу», - сказал Евдокимов.

Экипаж решил вернуться в Шереметьево, но управлять самолетом пришлось в ручном режиме – он называется директ-мод. Когда автоматика движений не сглаживает и возможные ошибки пилота уже не исправляет.

«Когда вы едите на велосипеде, вы не задумываетесь. Но стоит вам сесть на одноколесный велосипед, если вы не умеете, вы не сможете на нем ехать. Пилот выполняет обычные движения джойстиком, а реакция самолета совершенно другая», – пояснил президент Шереметьевского профсоюза летного состава Игорь Дельдюжов.

Superjet делает дополнительный круг над полосой, но только один, так что у лайнера по-прежнему почти полные баки – на таких самолетах системы слива топлива нет. За две минуты до приземления экипаж меняет код транспондера на 7700 – что значит «нештатная ситуация». Допустимая посадочная масса превышена почти на тонну, а потому и скорость больше, чем требуется – 278 километров в час, а не 250. В итоге «козление», то есть прыжки на полосе, стойка шасси пробивает бак, а искры воспламеняют разлившийся керосин.

«На маленькой скорости у него угол положительный, высоко поднятая носовая стойка. Чем выше скорость, чем нос ниже, и если передняя стойка раньше опустилась, она отработала, стойка сразу забросит на больший угол. Раз на больший угол, у него появляется прирост подъемной силы, он отрывается», – пояснил заслуженный летчик России Виктор Заболотский.

К действиям наземных служб вопросов пока нет. Пожар потушили за 18 минут.

«В 18:30 самолет совершил посадку, в 18:31 был объявлен код красный, через минуту первая «пожарка» была рядом с воздушным судном», – отчитался министр транспорта РФ Евгений Дитрих.

В списке погибших 41 человек. Большинство из них потеряли сознание от ядовитого дыма в первые минуты, а то и секунды пожара. Супруги Чупруновы: он – инженер по охране окружающей среды, она – учитель истории.

Мичман авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» Роман Власов с женой Мариной возвращался с Черного моря из отпуска. Военнослужащие Алексей Ганзиев летел в свою часть, Анатолий Долгопятов отправлялся в командировку. Мария Кирсанова работала в Министерстве юстиции Заполярья, а Елена Ратникова помощником районного прокурора. У нее остался маленький ребенок.

Наталья Крайнова навещала в столице сына, который учится на пилота. Москвич Александр Сороколит планировал путешествие к Баренцеву морю. Американец Джереми Брукс летел устраиваться на работу гидом по рыбалке.

«Мы сегодня все в растерянности, все плачем. Не хочется верить в то, что произошло», – призналась и.о. начальника медико-санитарной части г. Снежногорск Светлана Куляба.

Медсанчасть закрытого городка Снежногорск потеряла сразу двоих специалистов: Ларису Сивоконь – заместителя начальника по экспертизе временной нетрудоспособности, и руководителя Евгения Новикова. Опытный хирург погиб вместе с 11-летней дочерью.

СМИ сообщают, что на борту был еще один герой, а точнее героиня – Альбина Пилипчук, специалист по связям с общественностью мурманской администрации. Сидела на девятом ряду, но побежала не к выходу, а в хвост самолета услышав детские крики, но справиться с огнем и дымом не смогла. У Альбины остался 10-летний сын, которого отважная девушка воспитывала одна.