День Ивана Купалы, который в 2019 году приходится на 7 июля, славяне наделяли особой магической силой. Люди очищались от болезней, прыгая через огонь, гадали, пуская по воде венки, искали пару, участвуя в обрядах и играх. После крещения Руси праздник летнего солнцестояния слился с Ивановым днем – рождеством Иоанна Крестителя. Однако христианский подтекст не избавил славян от суеверий, связанных с волшебной Купальской ночью.
Ночь, когда цветет папоротник и разгуливается нечисть
Славяне верили, что на Купалу многократно усиливаются свойства всех трав, а папоротник зацветает, указывая места зарытых кладов. Николай Гоголь, всю жизнь собиравший малороссийский фольклор, в своей повести «Вечер накануне Ивана Купалы» описывает историю хлопца Петро, который готов продать душу дьяволу, чтобы заполучить в жену прекрасную Пидорку. И такая возможность предоставляется – Купальской ночью совершается страшный обряд черной магии. Петро дают цветок, который укажет, где зарыты мешки с заветным золотом, но заплатить придется жизнью ребенка.
«Поверье о человеке, взявшем клад, – это поверье о том, что клад скорее принесет беду, чем удачу. Это относится к области страшных историй о том, что человек решил связаться с нечистой силой, и, разумеется, ничем хорошим для него это не закончилось», – рассказывает фольклорист, исследовательница мифологии Александра Баркова.
Вот как описывает Гоголь тот самый мифический цветок: «Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и, как будто живая, движется. В самом деле чудно! Движется и становится все больше, больше, и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало, и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя. <...> Петро подбросил, и, что за чудо? цветок не упал прямо, но долго казался огненным шариком посреди мрака и, словно лодка, плавал по воздуху; наконец, потихоньку начал спускаться ниже и упал так далеко, что едва приметна была звездочка, не больше макового зерна. «Здесь!» – глухо прохрипела старуха».
В повести, сорвав цветок, Петро надо было бежать из леса, не оглядываясь, иначе магия бы рассеялась. Гоголь взял и это из народных поверий. Одно из них гласит, что папоротник расцветает в темную, непроглядную ночь ровно в 12 часов. Желающий найти его должен прийти в лес накануне, прихватив скатерть и нож. Выбрав папоротник, нужно начертить около него ножом замкнутый круг, разостлать скатерть и, сидя в кругу, который не может переступить нечисть, не сводить глаз с растения. Выходить из защитного круга или оглядываться по сторонам, пока в руках не будет цветка, нельзя. Шаг из круга – и черти разорвут на части, оглянешься – голова так и останется навеки повернутой.
Мало того что в ночь цветения папоротник охраняют змеи и прочие гады, смельчаку предстоит бороться с охватывающим сном, чувством ужаса и разными дьявольскими «спецэффектами». «А едва сорвет он цветок, как земля сразу же начинает ходить ходуном у него под ногами, – пишет в своей книге «Славянская мифология» исследовательница Г.С. Белякова, – раздаются удары грома, сверкают молнии, воют ветры, слышатся неистовые крики, стрельба, дьявольский хохот. Человека обдает адским пламенем и удушливым серным запахом. Пред ним являются звероподобные существа с высунутыми огромными языками, острые концы которых пронзают до самого сердца».
Распустившийся цветок излучает яркое сияние, которое сложно выдержать человеческому глазу, оно может быть кроваво-красным или золотым, словно солнце. Сияние, блеснув, скоро потухает, поэтому, не мешкая, нужно сорвать цветок и, накрывшись скатертью, бежать домой. Оглянешься – все исчезнет. Дома тем же ножом нужно порезать палец или ладонь и вложить в рану цветок. Тогда тебе откроется все тайное, земля станет словно прозрачная. Человек, обладающий цветком папоротника, не боится стихии и может повелевать демонами. Цветок указывает подземные клады, открывает все замки и двери.
Поверье про цветок папоротника существовало не только на Руси, но и у других славянских народов. Многие исследователи полагают, что на самом деле мифический цветок – метафора молнии, грохот и землетрясение символизируют гром, а клад – солнце, которое показывается из-за туч после живительного дождя. У словаков цветок папоротника назывался солнечником, а у хорватов – Перуновым цветом (Перун в славянском пантеоне был богом-громовержцем). Согласно верованиям этих народов, папоротник расцветает тогда, когда весеннее солнце победит черного волка – демона зимы. По мнению Барковой, эта точка зрения относится к области так называемой кабинетной мифологии: «Корни этого уходят в XIX век, в «Поэтические воззрения славян на природу» Афанасьева, отчасти масла в огонь подлил Рыбаков своими двумя томами «Язычества Древней Руси». Там много хороших идей, есть совершенно гениальные находки, но много и ошибок. И дальше сочиняют наши неоязычники».
Кстати, ведьма в «Вечере накануне Ивана Купалы» – у Гоголя это Баба-яга собственной персоной и даже с избушкой на курьих ножках – тоже появилась не случайно. Особенно в Купальскую ночь боялись ведьм, с подозрением относились к женщинам, не вышедшим прыгать через костер. «...В Ивановскую ночь широко разгуливается нечистая сила по всей земле и портит молодцов и красных девиц, мучит лошадей и скотину; почему боятся выпускать ее в этот день на пастбища, и перед хлевами и конюшнями развешивают то купальнические венки из чародейных трав, то мертвых сорок, которых пуще всего боятся ведьмы; последние в эту же ночь собираются на Лысой горе близ Киева пировать и веселиться», – пишет в книге «Мифы славянского язычества» историк и этнограф Дмитрий Оттович Шеппинг. По данным Шеппинга, в России особенно славились киевские ведьмы, главная из которых – знаменитая Баба-яга. Пепел от купальского костра ведьмы использовали: хранили у себя вскипяченную с ним чудесную воду и, произнося заговор, опрыскивались ею для полетов.
Свадьба огня с водой и эротика Купальской ночи
«Купала для славян был праздником довольно своеобразным. Это не совсем про плодородие, – считает Александра Баркова. – И в этом она абсолютно синонимична кельтскому Белтейну в его языческой форме. Речь идет о том, что необходимо отгородиться от сверхъестественных сил. В этом принципиальное отличие язычества от всех существующих ныне форм неоязычества. Потому что все наши неоязычники, как бы они себя ни называли, совершают разнообразные ритуалы, чтобы привлечь сверхъестественные силы, в то время как в жизни человека в традиционном обществе (будь то наш предок славянин, будь то кельт – неважно) этого сверхъестественного настолько много, что он всячески пытается от этого отстраниться».
«Купала была временем, когда границу между живым и сверхъестественным (которое живым не является, хотя это не означает, что оно является мертвым) проводили за счет огня. Вспомните сказку о Снегурочке, хоть в фольклорном варианте, хоть в версии Островского. Снегурочка – она не живая, она не знает любви, и поэтому обречена умереть. Это сказка об освобождении от нечистой силы. Огонь – мощнейший оберег, который ограждал людей от сверхъестественного».
Огромные костры разжигали накануне Ивана Купалы после захода солнца. Считалось, что огонь должен быть получен путем трения, этот процесс входил в комплекс обрядов, совершавшихся в преддверие магической ночи. В купальский огонь бросали безвозвратно испорченные вещи, матери сжигали в нем сорочки больных детей, через «очищающий» огонь прыгали по одиночке и взявшись за руки (если девушка и парень не разняли рук в прыжке, то их союз будет долгим), между кострами проводили скотину, чтобы уберечь ее от мора. С возвышенностей в реки скатывали горящие колеса – очевидный солярный символ. Считалось, что в самую короткую ночь в году нельзя спать, так как это время разгула нечисти, поэтому молодежь заводила игры, а иногда ходила в лес искать цветущий папоротник...
«Эротические обычаи, изначально связанные с летним солнцестоянием, были очень широко распространены, – отмечает фольклорист. – Это кстати было и в Европе, но связано было с более ранними празднованиями, в частности с Белтейном, который приходился примерно на 1 мая. Средневековые европейские хронисты говорили, что едва ли треть девушек с таких празднеств возвращается, не утративши невинность. На Руси ситуация в этом смысле была разной, в зависимости от местности. Известно, что, например, в старообрядческих, достаточно удаленных селах не просватанная девушка имела действительно высокую сексуальную свободу. Она могла забеременеть не то что до свадьбы – до просватанья. И тогда, кстати, ее шансы на замужество резко увеличивались, потому что в традиционной крестьянской культуре, отнюдь не только русской, главное богатство – это дети, а самая страшная беда – это бесплодная молодая жена. И поэтому, если девушка беременеет, не будучи просватанной, замуж ее быстренько берут».
Непосредственно в поверьях о поисках цветущего папоротника эротического подтекста нет. А вот любовь в мифологии, и в частности в славянской народной культуре, связывалась с огнем. Это отражает и русский язык, в котором есть множество фразеологизмов, связывающих любовь с пламенем: любовь в сердце зажглась, разгорелась и угасла. Цветущий папоротник также связан с образом огня, им пронизана вся купальская символика.
«Роль воды – это гадания о судьбе. Девичий венок, символ женского естества, девушка могла дарить юноше, если она его любит. Если она пока что одинока, то она бросала венок в воду, доверяя его воде как стихии судьбы, и наделась, что увидит в нем своего суженного, образ того, кому она достанется. Так что гадания с водой – это скорее женская часть купальской обрядности», – считает Александра Баркова.
Посмотреть, как отмечали наши предки Купалу, можно и сегодня. Реконструкции разного масштаба проводятся по всей России и собирают тысячи человек. Люди приезжают в поля и леса с палатками, детьми, аутентичной или хотя бы стилизованной одеждой, чтобы поучаствовать в хороводах и играх, послушать невероятно красивые народные песни, искупаться ночью в прохладной черной реке, наглядеться на звезды, ощутить кожей энергию огромного костра и поэзию живой природы, и, может быть, одним глазком взглянуть на заветный цветущий папоротник.
Читайте также:
Подробнее в сюжете: Культура и искусство
