«Как в барабане стиральной машины»: парашютистка – об ощущениях в небе, первом прыжке и ЧП
06:00 26/07/2019
Парашютисты в России неофициально отмечают свой праздник 26 июля. Именно в этот день в далеком 1930 году группа советских летчиков-парашютистов совершила под Воронежем серию прыжков с самолетов, что положило начало массовому развитию парашютного спорта в СССР. Сегодня парашютизм – доступное увлечение. Многие совершают прыжок раз в жизни, чтобы проверить себя на прочность, некоторые после этого «заболевают небом» и переходят в разряд спортсменов. Так случилось с саратовчанкой Анной Ивановой. Выпускница-отличница факультета журналистики СГУ им. Чернышевского, ныне пресс-секретарь одной из государственных инстанций впервые оказалась в самолете в 21 год – это изменило всю ее жизнь. В свои 26 лет Анна имеет за плечами более 130 «прыгов». «МИР 24» расспросил парашютистку о том, что так сильно тянет ее в небо.
– Расскажите, как вы оказались в парашютном спорте, откуда взялось желание прыгнуть с парашютом?
– Я впервые поднялась в небо в 21 год. Обычный туристический перелет на «Боинге» привел меня в дикий восторг: взрослая девушка, а все 3,5 часа полета провела с широкой улыбкой, прилипнув к иллюминатору. Это было чувство отрыва от земли, о котором я мечтала с детства. Год спустя что-то щелкнуло в голове, и меня дико потянуло в небо: очень хотелось полетать на самолете или вертолете. Я стала искать возможность сделать это и даже интересовалась у спасателей, знакомых мне благодаря работе, с кем и как можно попасть на борт вертолета (на тот момент я была корреспондентом информационного агентства и часто работала на происшествиях). Нашла в интернете информацию о саратовском аэроклубе им. Гагарина. Удивительно: такое знаковое и известное среди саратовцев место – а я о нем до тех пор не знала. Меня посетила мысль: «А чего мелочиться? Прыгну-ка я сразу, вместо того, чтобы летать». Чтобы вы понимали всю абсурдность этой затеи, скажу так: несколькими годами ранее я «крутила у виска» того человека, который рассказал мне о своей мечте прыгнуть с парашютом. Моему возмущению тогда не было предела: «Как мог до такого додуматься? Ведь никто не следит за безопасностью людей, многие разбиваются. Это бредовая идея!»
Месяц я терпеливо ждала, пока пройдут осенние дожди. В первый же солнечный и морозный выходной я отправилась на аэродром и прошла инструктаж, впервые в жизни увидела парашют. Но потрясения были еще впереди. Когда на меня надели парашютную систему (Д1-6) и запаску, я чуть не рухнула на пол, ведь она составляла половину моего веса. Далее нас рассадили в самолете, и мне досталось место напротив двери, я могла посмотреть на открывшийся пейзаж с высоты. Когда на высоте 600 метров инструктор открыл дверь самолета, я поняла, что выражение «душа ушла в пятки» имеет буквальный смысл. Глаза расширились до невероятных размеров, а в голове пронеслось: «И это ТУДА нужно прыгать? Вот в эту бездну?!» Однако леденящий физический страх и инстинкт самосохранения не помешали мне сделать решающий шаг по сигналу инструктора.
Почему-то я раньше думала (и я не одна такая), что в небесах будет легкое парение, полет души и тела. По факту же словно побывала в барабане стиральной машины, шагнув за обрез самолета. Первое, что я осознанно увидела – раскрытый надо мной купол. Выдохнула (вспомнила, что вообще нужно дышать) и сказала парашюту «спасибо».
Две минуты можно было любоваться видами вокруг, а после приземления я просто осталась лежать на земле и, улыбаясь, смотрела в небо. За это меня, кстати, поругали: по инструкции нужно было сразу встать и показать, что со мной все в порядке. Я приземлилась другим человеком, отныне мир в моих глазах перевернулся.
– Что было дальше, вы «заболели небом»?
– Для себя я поставила задачу – сделать три прыжка и вступить в аэроклуб. Потом – 10, чтобы оправдать подаренный мне значок «Парашютист-отличник» с числом «10». Далее я долго и упорно выполняла различные задания на прыжки, чтобы получить допуск на парашют типа «крыло». Образно говоря, для парашютиста это то же самое, что окончить школу для обычного человека. Мой ангел-хранитель постарался, и почти все мои 135 (на сегодняшний день) прыжков прошли без эксцессов. Я приземлялась живой и здоровой, обошлось без травм. Признаться, у меня есть свой маленький ритуал перед каждым прыжком, чтобы все прошло благополучно. Но это тайна. Кстати, у парашютистов есть традиция праздновать так называемые юбилеи: это каждая сотня или тысяча прыжков. Первая сотня – важнейшая, а парашют «юбиляра» в небе раскрывает подлетающий инструктор.
– Какие личные достижения в парашютном спорте сегодня на вашем счету?
– К этому дню я выполнила прыжки с самолетов Ан-2, L-410, Ил-76. Прыжок с Ил-76 – особая честь для меня. Говорят, я первая девушка в Саратовской области, кто прыгнул с этого военного транспортного самолета. Но это не точно. Также прыгала с вертолетов Ми-8 и Ми-2 с бойцами из ФСБ и Росгвардии во время их тренировок. Максимальная высота моих прыжков достигала 4000 метров, я учусь выполнять прыжки в группе и в направлении freefly.
И еще одно достижение – я выполнила три ночных прыжка с Ми-8. Ни с чем не сравнимые ощущения: нырнуть в темную бездну, в глубине которой мелькают огоньки. Мы в целях безопасности прыгаем с фонариками, а площадка для приземления подсвечивается.
– Вы сказали, что эксцессов за 135 прыжков не было, но, может, были просто опасные ситуации?
– На моем счету две раскрытые запаски – на 10 и 19 прыжке. Это произошло из-за моей невнимательности: я выполняла новые задания, а про разблокировку запаски забывала, и автомат срабатывал на определенной высоте, раскрыв запасной парашют. Каждая раскрытая запаска, примененная для спасения или по неосторожности, «отмечается» ящиком лимонада. Или виновник торжества накрывает стол для товарищей, если был серьезный повод. Это называется «днем рождения».
Второй прыжок, январь 2016 года. Мороз -18 и снега на поле по пояс. При приземлении ветер у земли подхватил мой купол, и меня начало тащить по снегу. Это только на инструктаже звучит смешно, кажется, катайся себе и радуйся. На самом деле это крайне неприятно, снег забивается во все места и чувствуешь свою беспомощность перед стихией. Купол я не смогла погасить по инструкции и выбилась из сил, меня тащило метров 500. Было страшно, что стропы обовьют шею и задушат меня. Каким-то чудом уже в конце поля парашют случайно зацепился за одиноко стоящий столбик, и я остановилась. Подняться тоже не смогла, мешало снаряжение. Но помощь подоспела быстро: на край поля по снегу пригнали самолет (зимой его «переобувают» и ставят на лыжи) и меня эвакуировали.
Другой случай произошел весной 2017-го. Ветром меня занесло на базу ГСМ (резервуары с горюче-смазочными материалами), где помимо огромных баков были металлические колья, строительный мусор, деревья, а территория ограждена ключей проволокой. Когда оставалось несколько метров до приземления, приходилось только молиться (такая посадка чревата переломами и другими неприятными последствиями). В итоге приземление прошло удачно на единственный чистый участок земли, а парашют лишь зацепился за дерево.
– Что вы чувствуете, когда парите над землей?
– Когда парашют начинает раскрываться и натянуты стропы, появляется ощущения, словно я веревочками привязана к небу. Внутренне ощущения именно такие: те, кто не просто прыгнул «для галочки» единственный раз в жизни, а кто втянулся в парашютный спорт и безумно полюбил небо, словно остался привязанным к нему. Бывало ли мне страшно? Конечно, каждый прыжок – это стресс. Но еще больше в нем счастья во время свободного падения или успешного приземления. Я всегда широко улыбаюсь от распирающей меня радости, возвращаясь с поля. А настоящий страх я испытала дважды: за секунды до первого прыжка и в день, когда меня пересадили на «крыло». Это огромная ответственность, этот тип парашюта требует определенных навыков и невыполнение инструкций чревато его отказами. Когда инструктор проводит обучение перед допуском на крыло, парашютисту показывают «страшные» видео с внештатными ситуациями, где люди борются за выживание при отказавшем парашюте.
– В среде парашютистов есть предубеждение в отношении женщин? Как мужчины относятся к парашютисткам?
– В парашютом спорте девушек значительно меньше, чем мужчин. В нашем аэроклубе женщин примерно 10%. И хоть бытует мнение, что парашютист – существо бесполое и скидок не делают никому, мы чувствуем на себе особое внимание и заботу.
– Ваши близкие смогли принять ваше опасное хобби, они поддерживают вас?
– Близкие мной гордятся, но еще больше – удивляются, ведь ничто не предвещало того, что я стану делать такие сумасшедшие вещи. В день первого прыжка я никому не сказала о своих планах, не хотела волновать близких. Переживала за реакцию мамы. К моему счастью, она не стала препятствовать моему увлечению, потому что увидела мои горящие глаза и бешеную энергию, которую дарят мне прыжки.
– Что вы больше всего любите в жизни?
– Люблю саму свою жизнь. За то, что подарила мне небо и близких людей, за возможность развития и сюрпризы. Я не желала бы себе никакой другой судьбы, родиться в другом месте или времени. Мне есть, за что быть благодарной жизни. Мечтаю лишь о счастье, а желаю развиваться, становиться активнее, обрести больше мудрости и ума, прыгать больше и круче, удивляться самой и удивлять других.
Читайте также:
