Жестокий романс: как криминальные истории об убийстве родственников заменили народную песню

Снимая фильм по пьесе «Бесприданница» Островского, Эльдар Рязанов собрал звездную актерскую команду: Андрей Мягков, Никита Михалков, Алиса Фрейндлих, Виктор Проскурин, Алексей Петренко… А для 23-летней Ларисы Гузеевой это была первая работа в кино. Картину о безысходной бедности обнищавших дворянских фамилий и развращенных хозяевах жизни – промышленниках Рязанов назвал «Жестокий романс», и это не просто красивая метафора.

На самом деле жестокий романс – реально существовавший жанр бытовой песни, который появился и был невероятно популярен в мещанской среде во второй половине XIX – начале ХХ века. Характерной чертой этих песен, которые придумывали и пели оказавшиеся в городе бывшие крестьяне, рабочие, мелкие лавочники, был утрированно депрессивный сюжет, который, как правило, сводился к криминалу.

Одним из наиболее популярных вариантов было соблазнение девушки коварным ловеласом. Этот сюжет как раз лежит в основе «Бесприданницы». Мать из бедных дворян мечтает выдать дочерей замуж и готова отдать их за первого встречного – ей и так приходится жить на подачки богатых «друзей семьи». Утонченная красавица Лариса вынуждена принять предложение омерзительного ей человека, но после помолвки в отчаянии сбегает и бросается в объятия богатого щеголя. Заканчивается все по закону жанра смертью.

Смотрите фильм «Жестокий романс» в пятницу, 15 апреля, в 21:25 и в субботу, 16 апреля, в 10:10 на телеканале «МИР».

Как снимали «Жестокий романс»

Пять опасных моментов на съемках

«Мотив родственного убийства уходит корнями в древнерусскую балладу. Анонимных авторов жестокого романса сюжеты с убийством родственников привлекли, видимо, потому, что подобные случаи были не редкостью в узкой мещанской среде», – пишет исследовательница жестокого романса М.А. Тростина.

Например, распространен сюжет про взаимоотношения сирот и мачехи. В одном из романсов мать умирает после болезни, и отец находит себе новую жену, которая требует избавиться от падчерицы. Отец убивает родную маленькую дочь на могиле матери, а потом прогоняет любовницу: «Два креста стоят над могилою,/ Это дочка и мама лежат. /Отец – зверь такой, ради женщины /Дочь родную решился убить». Эта душераздирающая история, полная натуралистических подробностей, типична для жестокого романса. Она заканчивается тем, что убийца сдается в милицию и получает 10 лет каторги. Как правило, за злом следует возмездие.

В другом романсе новая жена требует от мужа сжечь родных детей в печи, что он и делает. Сначала бросает в огонь маленького сына, потом старшую дочь: «Милый папочка, – сказала девочка, /– Завяжи мне от страха глаза, /Чтоб не видеть мне смерть ужасною, /И простимся с тобой навсегда». На помощь прибегает бабушка, и девочку успевают спасти: «Ох отцы, отцы вы жестокие, /Как не жалко своих вам детей, /Убиваете и сжигаете /Из-за мачехи скверной своей».

Жестокий романс развивался на основе традиционной русской баллады, но ему свойственна узкая семейно-бытовая тематика. Исследователи склоняются к тому, что описанные в песнях зверства вряд ли случались на каждом шагу, но в основе сюжетов, скорее всего, лежали максимально драматизированные реальные события.

«В жестоком романсе можно выделить чуть более десятка сюжетов. Они отличаются друг от друга главным образом причинами трагедии, а выбор концовок и вовсе невелик: убийство, самоубийство, смерть от горя либо смертельное горе», – отмечает Тростина.

Среди сохранившихся романсов можно найти сюжеты и про убийство сестрой брата за то, что тот не дает встречаться с возлюбленным; и про смерть девушки от сердечного приступа после домогательств родного брата; и убийства на почве ревности и измен. Язык городского романса (в отличие от языка баллад), как правило, примитивен, в главных ролях выступают Нюра, Шура, Ленька и прочие герои с незатейливыми именами: «Однажды сижу за роялей, /Играла и пела на ней, /Играла и пела так нежно, /В душе была радость моей. /Я вспомнила прежние годы, /Когда малолетня была, /Была красотой одарена /И в мире, как роза, цвела...».

Что-то авторы заимствовали из стихов второстепенных поэтов, сводя романтические темы к слезливой сентиментальности, что-то – из «цыганского романса». Передаваясь из уст в уста, романсы терпели изменения. До наших дней дошло множество вариантов одних и тех же песен.

Помните картину Владимира Маковского «На бульваре»? Молодой человек из недавних деревенских сидит на лавочке московского бульвара с гармоникой, рядом с ним – его молодая жена, почти ребенок, с младенцем на руках. Девушка приехала повидаться, а муж уже забыл думать о ней и тяготится ее присутствием. Молодой человек – представитель как раз той среды, в которой рождался жестокий романс. Шаляпин упрекал ее (и популярность гармоники) в том, что из-за частушек и дешевых романсов русская деревня в ХХ веке забыла старинные народные песни.