Телефоном пользовалась, только когда напал медведь: «МИР» показал жизнь затворницы Агафьи Лыковой

Телеканал «Мир» запустил серию документальных фильмов об отшельниках – людях, сбежавших от круговорота современной цивилизации. Первой в этом цикле стала картина «Одна дома» о жизни известной затворницы Агафьи Лыковой. Она – последняя из рода Лыковых, самых известных таежных затворников, в начале XX века бежавших от советской власти. Агафья родилась в глухой тайге в 1944 году и провела здесь всю жизнь. В Советском Союзе о семье Лыковых узнали в 1983 году, когда в печать вышла книга Василия Пескова «Таежный тупик».

Все родные Агафьи давно умерли, и она осталась в маленькой избушке посреди леса. Последние 30 лет она провела здесь в полном одиночестве, в постоянном труде и молитвах.

Автором фильма об Агафье Лыковой выступил продюсер проекта iKumena, управляющий партнер агентства «Социальные сети» Денис Терехов. Чтобы добраться до Агафьи, ему и съемочной группе пришлось сначала лететь до Красноярска на самолете, затем ехать на машине и даже использовать вертолет. О том, как встретила журналистов затворница, почему ее речь трудно понять и в каких случаях Лыкова все-таки перебарывает себя и пользуется достижениями современной техники, Терехов рассказал в интервью «МИР 24».

– Денис, расскажите, как вы заинтересовались повестью «Таежный тупик»? Чем вас привлекла история семьи Лыковых и фигура Агафьи?

– Я довольно часто читаю лекции на тему интернет-коммуникаций и все время приводил в своих лекциях Агафью Лыкову как пример того, что если вам нужно прайвеси (приватность, невмешательство в частную жизнь – прим. ред.), отправляйтесь в лес! Условно говоря, мы расплачиваемся отсутствием личного пространства за возможность потреблять блага цивилизации. Мы хотим покупать авиабилеты и заказывать еду с помощью телефона – соответственно, мы должны за это расплачиваться тем, что теряем личное пространство. А у тех, кто сильно беспокоится о личном пространстве, есть выбор, [они могут] уйти в затворники и жить в лесу. Там – одно сплошное личное пространство. И в какой-то момент Агафья Лыкова стала героиней моих лекций, потому что я все время приводил ее в пример. Собственно, это причина, почему я ей заинтересовался. Тогда я вообще не знал о том, что такое «Таежный тупик», я просто знал о том, что где-то в лесу живет Агафья Лыкова, и она для меня была таким сказочным персонажем, который я использовал как образ. В какой-то момент я подумал: «А кто же она такая? Надо про нее побольше узнать». 

– Расскажите, как вы запланировали эту экспедицию в тайгу. Ради Лыковой вы проделали очень большой и нелегкий путь...

– Изначально ее не было в плане экспедиции. Мы планировали просто поездить, поснимать красоты Красноярского края, Хакасии, Тывы – то, что называется Енисейская Сибирь. И тогда я понял, что это [место, где живет Лыкова] находится там совсем рядом, я подумал: «Пять лет про нее рассказываю, чего же к ней не заехать?». То есть это была совершенно спонтанная история. Таким образом, мой в каком-то смысле «роман» с Агафьей Лыковой начался в августе этого года.

– Насколько я понимаю, Агафья Карповна не пользуется телефоном и другими средствами связи. Получается, вы поехали к ней на свой страх и риск? Или все-таки предварительно договаривались с кем-то из ее знакомых?

– Конечно, договаривались. Во-первых, Агафья Лыкова живет на территории Хакасского заповедника. Без разрешения Министерства природных ресурсов и администрации заповедника туда просто физически нельзя добраться, потому что это охраняемая территория. Поэтому мы, конечно, получили разрешение. В Хакасском заповеднике у нас, естественно, было контактное лицо госинспектор заповедника Сергей Хлебников, который с Лыковой постоянно контактирует и который был нашим проводником. Он подошел к ней и сказал: «Тут приехали ребята с телевидения снимать про вас кино». То есть она заранее не была предупреждена.

– Как она реагирует на журналистов?

– Она в хорошем смысле избалована вниманием журналистов и разных почитателей, поэтому спокойно к этому относится. Понимая, что она старообрядица, я связывался с ее духовником – отцом Игорем Мыльниковым, настоятелем новокузнецкого храма иконы Пресвятой Богородицы «Всем скорбящим радость» и в каком-то смысле даже получил его благословение. Поэтому когда крестный сын Агафьи Николай, чуть более агрессивно настроенный по отношению к внешнему миру, встретил нас с вопросами: «Вы кто такие? Зачем приехали?», мы ответили: «Мы приехали по благословению отца Игоря Мыльникова», и он сразу подобрел. Но, конечно, формальной договоренности с ней у нас не было, но с ней ни у кого договоренностей не бывает. Вы же на интервью с Богом тоже без договоренности придете в свое время.

– Каково вам было с ней общаться? Ее, наверно, не просто было вывести на откровенный разговор?

– Да, и кроме всего прочего она говорит на старославянском, и половину ее слов невозможно понять. Поэтому в фильме мы ее титровали. Кроме того, у нее стерлись зубы, поэтому есть проблемы с речью. В каком-то смысле Агафья Лыкова –это машина времени: она говорит так, как разговаривали наши предки 200 лет назад. Сейчас так даже священники уже не говорят. И, конечно, у нее очень сложно брать интервью, потому что ты у нее спрашиваешь одно, а она отвечает так, как считает нужным отвечать. Ее все время сносило на тему религии, и как-то развернуть ее на бытовые темы было сложно, потому что религия пронизывает всю ее жизнь.

– Скажите, насколько Агафья Карповна в курсе того, что происходит в мире за пределами ее дома? Она знает о последних достижениях техники, о том, как вообще живут современные люди в городах?

– Я думаю, что сейчас она довольно хорошо информирована, потому что ей привозят газеты. В основном, конечно, религиозные, старообрядческие, но там же тоже каким-то образом пишут про мир. Привозят и обычные мирские газеты. Но она этим не интересуется. Из ее речи понятно, что она знает про современные технологии, но чурается всего нового. У нее есть спутниковый телефон, которым она пользовалась всего пару раз, когда ее атаковал медведь. То есть это для нее совсем «тревожная кнопка». Она живет максимально по тому укладу, который был у ее предков 100-200 лет назад.

– Как вам кажется, вам удалось ее понять? Она счастливый человек?

– Вы знаете, мне кажется, что было бы лучше, если бы ее оставили в покое. Я понимаю, что это звучит немножко лицемерно: с одной стороны, мы про нее кино снимаем, а с другой стороны, я говорю, что нужно ее оставить в покое. Но если отбросить все эти реверансы, то я думаю, что, по-хорошему, она чересчур распиарена.

– Но она по-прежнему будет оставаться важной частью ваших лекций?

– Безусловно! Я приводил ее в пример, скорее, как персонажа: вот, есть не просто абстрактный Робинзон Крузо, который живет на острове, а совершенно конкретная Агафья Лыкова, которая не хочет никакой цивилизации, живет так, как жили 200 лет назад, и у нее – одно сплошное личное пространство. Про нее ничего не известно: ни паспорта, ни аккаунта в соцсетях! Хорошо это или плохо – уже другой вопрос. Но если вы хотите получить блага цивилизации, то расплачивайтесь за это тем, что про вас все все знают.