«Чайка» в «Мастерской Петра Фоменко» – мостик из прошлого в настоящее

«Как легко быть философом на бумаге и трудно на деле», – говорит Константин Гаврилович Треплев (Рифат Аляутдитнов) в чеховской «Чайке». Рассказывать известный сюжет нет смысла, а вот обратить внимание на прочтение этой пьесы в «Мастерской Петра Фоменко» однозначно стоит.

В 2004-м там уже ставили «Три сестры», и спектакль был удостоен главной театральной премии России «Золотой маски». Прошло несколько лет, и чеховские персонажи вновь предстали перед зрителями.

Декорации четко соответствуют первой ремарке: мы тоже видим высокую эстраду, наскоро сколоченную для домашнего спектакля, так что озера совсем не видно. Слышим в начале постановки звуки, как кто-то пилит и заколачивает гвозди. А вот костюмы героев отсылают нас не то в эпоху Чехова, не то в дни сегодняшние. Горничная в переднике, как в те времена, зато Ирина Николаевна Аркадина (Галина Тюнина) разгуливает в брюках, хотя если мы вспомним дату написания пьесы – 1895-й, то, вроде как, и рановато еще. Все герои выглядят, с одной стороны, по-чеховски, а с другой – вовсе нет. Нина Заречная (Мария Большова) в черном пальто, которое к тому же ей велико. И опять ловишь себя на мысли, что все эти события разворачиваются сегодня, а не столетие назад. Все это словно мостик между прошлым и настоящим.

При этом очевидно, что режиссер идет точно за автором пьесы: актеры буквально показывают то, о чем говорят. Например, Маша (Серафима Огарева) в черном платье на вопрос Медведенко (Анатолий Анциферов) «Отчего вы всегда ходите в черном?» отвечает: «Это траур по моей жизни. Я несчастна».

Впрочем, несчастна тут не одна Маша. У каждого персонажа своя трагедия. «Трудно! Трудно живется», – замечает Медведенко. Аркадина любит беллетриста Тригорина (Евгений Цыганов), который увлечен молодой и прекрасной дочерью богатого помещика Ниной Заречной, в которую влюблен Константин, сын Аркадиной, в которого влюблена Маша, дочь управляющего у брата Аркадиной (Андрей Казаков)… Доктор (Никита Тюнин) постоянно прописывает всем валерьянку. Да только поможет ли это вылечить израненные и изболевшиеся души?

«Кто я? Что я?» – задается вопросом Константин, но так и не находит ответа на него. Его не понимает даже собственная мать, которая открыто смеется над его сочинениями. И застрелится он, прежде всего, из-за отсутствия поддержки и признания, а не только из-за безответной любви Нины, которая в итоге бежала, чтобы быть ближе к Тригорину. Заречная в платье, похожем на свадебное, сама запятнает себя в итоге: вместо чистой и искренней любви Кости она выбирает порочную страсть к Тригорину. Может, оттого на ней огромное черное пальто? Она тонет в своих чувствах так же, как и в этой нелепой одежде.

Сам Чехов назвал эту пьесу комедией с трагическим концом. Режиссер Кирилл Пирогов расставляет некоторые акценты, которые вызывают у зрителя улыбку и даже смех, но в целом вся постановка все равно пронизана ощущением трагедии и безысходности. В конце первого действия смешно выглядит Аркадина, которая уговаривает Тригорина ехать с ней в город, забавно и то, что Костя бросается на шею к доктору, как только тот говорит ему пару комплиментов, Маша, которая запивает свое горе шампанским, хромает будто не от того, что перебрала, а потому что на ней всего одна туфля…

Часы тикают, жизнь идет… Вспоминается известная цитата самого Чехова: «На сцене люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы». Но главный «выстрел» прозвучит в финале. Второе действие оказывается ошеломляюще стремительным в разрез размеренному темпу всего спектакля. Развязка наступает так быстро, что не успеваешь даже опомниться. Немая сцена, тикают часы, слышен выстрел, и как бы между прочим Дорн говорит Тригорину: «Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился...»

Тикают часы...

Сколько еще отмерено каждому, кто пытается понять, кто я и что я? И ведь трагедии можно было бы избежать, но несчастная любовь и молодое самолюбие сыграли с Костей злую шутку. В «Чайке» Пирогова персонажи так же, как и у Чехова, не слышат друг друга. Вроде бы и диалог, а каждый говорит и думает о чем-то своем, будто никому ни до кого нет дела. Даже в сценах любви трудно понять, кого герои любят больше – другого или себя самого. Может, стоит быть хоть немного внимательнее друг к другу, чтобы потом на закате жизни можно было писать повесть не о «человеке, который хотел», а о человеке, которому удалось?!