«Вокзал для двоих»: как Басилашвили месяц прожил среди арестантов и почему отказывался целовать Гурченко?

Фильмы «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Служебный роман» и «Вокзал для двоих» Эльдар Рязанов объединял в трилогию. Он говорил, что общая тема этих картин – «как в нашей стремительной, изменчивой, быстротекущей жизни два прекрасных, но не очень-то везучих человека находят друг друга». Самым серьезным и трагичным в этой тройке стал «Вокзал для двоих» – история о любви пианиста Платона, взявшего на себя преступление жены, и официантки привокзального кафе Веры. Никакой сказки, как в «Служебном романе», никакого абсурда, как в «Иронии судьбы». На главные роли режиссер пригласил актеров из разных миров: Олега Басилашвили и Людмилу Гурченко.

«Атомный реактор» в юбке

Обоих Рязанов знал не понаслышке. В 1956 году на весь Советский Союз прогремела «Карнавальная ночь» с Людмилой Гурченко в главной роли. На пробах режиссер сначала отдал предпочтение актрисе из самодеятельности, но после первых неудачных съемок потребовал ее заменить. Тут-то и вспомнили о яркой, ритмичной, музыкальной и энергичной, тогда еще никому не известной студентке ВГИКа по фамилии Гурченко, которая тоже проходила пробы. С самого начала отношения между актрисой и режиссером не заладились. После успеха «Карнавальной ночи» Людмила Марковна сыграла небольшую роль в картине «Человек ниоткуда», потом пробовалась на главные роли в «Гусарской балладе» и «Иронии судьбы», но неудачно. Долгое время на вопрос публики: «Почему вы больше не снимаетесь у Эльдара Рязанова?» она отвечала: «А я ему не нравлюсь». Действительно, в своих «Неподведенных итогах» режиссер упоминает о некой истории – возможно, сплетне, которая надолго испортила отношения между ними.

«Было ли у нас «на заре туманной юности» взаимопонимание? Нет. Не было. Наоборот. Было неприятие. Ему категорически не нравились мои штучки-дрючки. А мне категорически – его упрощенное, «несинкопированное» видение вещей. Я млела от чувственных джазовых гармоний. Ему нравились песенки под гитару: «Вагончик тронется, перрон останется». Антиподы? Хотя работали нормально, если не считать нескольких вспышек раздражения, которые я вызвала у режиссера своей манерностью. Работали без пылкой любви, что вполне нормально в отношениях режиссера и актера. Может, потому я никогда и не страдала, что не снималась у него. И думаю, это взаимно. Поработали и разошлись. А потом сами были удивлены, что «Карнавальная ночь» имела такой ошеломительный успех», – объясняла Гурченко в автобиографической книге «Аплодисменты».

Все изменил один вечер в конце 1980 года, когда Рязанов с женой и Людмила Марковна оказались за одним столиком на вечере «При свечах» в Доме актера. Женщины сразу нашли общий язык, вскоре судьба снова свела Рязановых и Гурченко на отдыхе в Пицунде. Режиссер открыл свою бывшую звезду заново, и уже в 1983 году после долгого перерыва она вновь блистала в его картине, это был «Вокзал для двоих». А вот как объяснял свое прошлое неприятие актрисы сам Эльдар Александрович:

«Поработав над «Вокзалом для двоих» целый год с Гурченко, общаясь ежедневно, я хорошо изучил ее характер. Я знаю, что она стеснительна, застенчива, уязвима. Она много натерпелась в жизни и частенько ставит эдакий заслон между собой и человеком, которого не хочет пустить в свой внутренний мир. В этих случаях она прибегает к маске, а так как артистка она превосходная, у нее это получается очень убедительно. Я же принял ее защитные приспособления за чистую монету, и это в очередной раз оттолкнуло меня».

Съемки начались с конца: актеры познакомились за несколько часов до того, как им надо было играть финальную сцену в колонии. Вера и Платон должны были целоваться, но Басилашвили наотрез отказался воспроизводить свою роль в том виде, в каком она была в сценарии. Ситуацию спасла Людмила Гурченко, которая предложила другой вариант сцены, уже без поцелуя. К концу съемок отношения между актерами были теплыми и сердечными. Любопытно, что подобным образом раскрывались и персонажи «Вокзала для двоих» – через взаимную неприязнь и напускную шелуху к любви.

По сюжету, написанному Эльдаром Рязановым и Эмилем Брагинским на основе реальных историй, Вера и Платон – люди из совершенно разных социальных групп. Он – представитель интеллигенции, столичный пианист, женатый, привыкший к хорошей еде, личному авто, высокому для советского человека уровню жизни. Она, как часто у Гурченко, эффектная одинокая женщина с непростой судьбой, провинциальная, хамоватая, оборотистая, острая на язык. Как показать этих героев, чтобы не выглядело фальшиво? Режиссер решил привлечь актеров из разных миров – ленинградца и харьковчанку – и черпать правду из их жизненного опыта.

«Участие Людмилы Гурченко в картине было необходимым еще и по этой причине. Ее происхождение, социальное окружение детства, доскональное знание провинциальной жизни, умение показать окраинную интонацию оказались неоценимы. Она в какой-то степени играла эту женщину окраины, но в какой-то степени и была ею. Провинциальная русская баба – часть ее богатой и сложной натуры», – писал Рязанов.

Съемки проходили не в павильонах, а в настоящих, живых локациях: на Витебском вокзале в Ленинграде, на Рижском вокзале и станции Лосиноостровская в Москве, на улицах обоих городов, а сцены жизни в неволе снимали в действующей исправительно-трудовой колонии для несовершеннолетних в Икше. Басилашвили пришлось прожить среди арестантов месяц, причем заключенные были от этого соседства не в восторге, пытались задеть или ударить. Чтобы наладить отношения с массовкой, актер делился с арестантами «пайкой». Для Басилашвили это стало настоящим испытанием. «Что-то изображать рядом с теми, кто подлинно несчастен, кто отбывает наказание, – святотатство!» – говорил он и всеми силами старался не раздражать окружающих своим сытым благополучным видом. Первыми зрителями фильма «Вокзал для двоих» после окончательного монтажа стали заключенные той самой колонии.

По словам Рязанова, если первым камертоном для избежания фальши была жизненная реальность, то вторым камертоном, определяющим человеческую правду характеров и отношений, стала Людмила Гурченко.

«Она не терпит бездарностей, пошляков, приспособленцев, равнодушных ремесленников и лепит им в глаза горькую правду-матку, – рассказывал Рязанов. – Отсюда частенько возникают толки о ее несносном характере, разговоры о «звездной болезни», зазнайстве и т.д. Так вот, я, пожалуй, никогда не встречал такой послушной и дисциплинированной актрисы. Она безотказна в работе, исполнительна, всегда готова к бою. Она ни разу не опоздала ни на минуту. Ни разу не впала в амбицию, не раздражалась, не «показывала характер». Если у нее бывали претензии, то только по делу. Все, кто мешал картине, были ее врагами. Все, что препятствовало съемке, вызывало ее гнев. Она живет под высоким напряжением и передает его окружающим. Она, конечно, фанатик в самом лучшем и высоком значении этого слова».

Расписка для Басилашвили

Если Рязанов находил «своих» артистов, они часто начинали кочевать из фильма в фильм. Так было и с Гурченко, и с Олегом Басилашвили. Кстати, именно Олег Валерианович должен был играть Ипполита в «Иронии судьбы», но, когда съемки уже шли, внезапно умер отец актера, а затем – артист Большого Драматического театра Ефим Копелян. В театре начались замены, и от Ипполита пришлось отказаться. В итоге его сыграл Юрий Яковлев. Но уже через два года Басилашвили появился в роли карьериста Самохвалова в картине «Служебный роман». «В «Гараже» я не смог занять Олега Валериановича лишь потому, что он – ленинградец», – признавался режиссер. Затем был фильм «О бедном гусаре замолвите слово...», во время премьеры которого в Доме кино произошла забавная история.

Рязанов сидел рядом с Басилашвили и от полноты чувств начал расхваливать его актерскую работу. «Раз тебе так нравится со мной работать, – ответил Олег Валерианович, – пиши расписку, что будешь занимать меня в каждой своей следующей картине». Эльдар Александрович взял листок бумаги и действительно написал расписку, которую Басилашвили спрятал и сохранил. Через некоторое время родился сценарий «Вокзала для двоих», причем на роль Платона изначально планировался Басилашвили.

«В это время я случайно встретил Олега в одном из бесчисленных коридоров «Мосфильма», – вспоминал Рязанов. – Мы сердечно поздоровались, обрадовались друг другу, и я сказал, что затеваю новую картину и что главную роль я, может быть, предложу Олегу. «Я не понимаю, что означает это «может быть», – нахально сказал Басилашвили. – У меня в кармане документ, что ты обязуешься снимать меня в каждой следующей ленте. Так что вызывай, я готов!»

Из аристократов – в проводника-спекулянта

В выборе актеров по социальному признаку было лишь одно исключение – Никита Михалков в роли железнодорожного проводника Андрея, любовника Веры. Андрей – видный мужчина, правда, с металлическими коронками на зубах. Наверное, чтобы «приземлить» благородный образ актера. Он спекулянт, не обременен духовными исканиями, хваткий, напористый, циничный. Этот персонаж – полная антитеза герою Басилашвили.

«В наши дни эти крутые ребята стали президентами банков, генеральными директорами совместных предприятий, руководителями концернов, – одним словом, финансовыми воротилами. Авторская тенденция в изображении героя прочитывалась сразу, но не хватало этой роли конкретности. И здесь актерская одаренность Михалкова, его меткий глаз, понимание социальных корней своего, по сути, эпизодического персонажа сделали, как мне кажется, свое дело», – отмечал режиссер.

Кстати, за несколько лет до «Вокзала для двоих» Гурченко исполнила главную роль в картине Никиты Михалкова «Пять вечеров» и одну из главных ролей в «Сибириаде» Андрея Кончаловского, где также играл Михалков. Актеры были уже хорошо знакомы, Гурченко уважала Никиту Сергеевича за актерский талант, интеллигентность, чуткость в обращении с актерами во время съемок. Она отмечала, что в кино тоньше всех ее понял именно Михалков. Никита Сергеевич уважал Гурченко за талант, полную самоотдачу, увлеченность работой, доходившую до фанатизма. Артист как-то сказал, что за хорошую роль она может поджечь собственный дом и сама керосин принесет.

«Грандиозная идея пригласить на роль проводника Никиту Михалкова. Ну ничего общего у этого интеллигентного человека с тем быдловатым гражданином, который сейчас на экране. Но никогда не знаешь наперед, что будет делать этот неожиданный художник. Такой сиюминутный актерский дивертисмент, что только держись. Это силища редкая», – вспоминала артистка.

Эльдар Рязанов обладал способностью выявлять талантливых, харизматичных, разноплановых артистов, преимущественно театральных. Он собирал актерские коллективы, действительно живущие в кадре, создавал ту самую магию лицедейства, выстраивал между актерами отношения, которые потом становились бэкграундом на съемочной площадке. И представить себе эту рязановскую вселенную без Людмилы Гурченко, Олега Басилашвили и Никиты Михалкова, невозможно.