«Люди приходят татуироваться до 80 лет»: как бывший военный офицер стал тату-мастером?

История татуировки уходит корнями в глубокое прошлое. Изначально татуировки делали в первобытном обществе – они служили знаком племени, рода, тотема, указывали социальную принадлежность, а также, как считали предки, наделяли магической силой. Татуировка развивалась, ее наносили повсеместно и в Европе, и на Востоке, и даже на Руси. Так, например, славянские женщины наносили рисунок на кожу в качестве оберега домашнего очага. На сегодняшний день это уже целый пласт культуры, который прочно вошел в нашу жизнь: открываются тату-салоны, мастера постоянно совершенствуют свой навык и в итоге создаются целые картины в различных стилях. Для профессионалов этого дела проводятся различные фестивали и конкурсы, где они могут «и себя показать, и на других посмотреть». Кроме того, ежегодно, начиная с 2005 года, в России отмечается День татуировщика. И, хотя этот праздник совсем молодой и неофициальный, он снискал одобрение со стороны тату-сообщества.

Одним из представителей такой субкультуры является Михаил (Мечо) Потапов, и он совсем не похож на типичного современного татуировщика. Он – серьезный мужчина с богатым прошлым, офицер дивизии Морских Десантных Сил Краснознаменного Черноморского Флота. Начал заниматься татуировкой еще в 14 лет, на уровне хобби, которое в итоге переросло в профессию. Сегодня Михаилу 63 года, он живет в Ростове-на-Дону, побеждает в конкурсах, делает татуировки, является мастером и учителем перманентного макияжа, а также управляет собственной студией бодимодификаций.

Михаил рассказал корреспонденту «МИР 24», как он пришел в эту культуру.

Первый опыт в 14 и самодельная машинка из бритвы

Американцы любят себя называть не тату-мастерами, а тату-артистами. Мы, субкультура татуировщиков, тоже относили себя к артистам, и поэтому в конце 90-х каждый мастер имел свой псевдоним. Я по жизни «медведь» – зовут меня Михаил, а фамилия Потапов, поэтому друзья часто просили: «Мишка, Мишаня, сделай тату». Тогда я подумал, что я взрослый человек и от «Мишани» надо избавляться. Друзья подсказали псевдоним – Мечо, что в переводе с болгарского означает «медведь».

Впервые я сам сделал татуировку в 14 лет. Тогда я учился в мореходном училище, параллельно посещал художественную школу и хорошо рисовал. В один из учебных дней я увидел своего одногруппника – он был весь в татуировках: руки в факелах, колючей проволоке. Конечно, я заинтересовался: «Что это на тебе?», он ответил: «Наколки».

«А как ты их сделал?», – продолжал я спрашивать.

«Да брат вышел из тюрьмы и показал, как их делать», – раскрыл тайну одногруппник.

Конечно, остальные одногруппники тоже заинтересовались и, так как я хорошо умею рисовать, начали просить меня «набить» и им что-то. Я решил, что для начала попробую сделать татуировку на себе. И сделал. На ноге, подальше от родительских глаз. А дальше уже каких только сюжетов не было в училище: и из мультика «Ну, погоди», и мечи, и цветы. Все это делалось вручную обычной швейной иглой и ниткой, чтобы было ограничение для погружения иголки в кожу и лучше накапливалась тушь.

Активное занятие татуировкой было перед тем, как я ушел в армию. После окончания училища я работал цеховым художником судостроительного завода: днем рисовал коммунистические плакаты, а вечером делал татуировки. На тот момент у меня уже была самодельная машинка из бритвы «Спутник». Тату я делал друзьям, а их оказалось много: всех стали забирать в армию и каждый просил сделать татуировку. Днем я на работе, а вечером в общежитии – делаю татуировки и молюсь, когда меня уже в армию заберут. Я даже ездил в военкомат и просил: «Заберите меня в армию».

Когда я призвался на флот и позже поступил военно-морское училище, то никому об этом первые годы не рассказывал. Только на последних курсах по случаю сделал одному товарищу татуировку, потом об этом кто-то узнал, и понеслось – в основном были морские сюжеты. Но когда я уже стал служить офицером на флоте, я бросил это дело. До тех пор, пока не уволился в 40 лет. Тут же встал вопрос – где работать? Везде, куда я ни обращался, был возрастной ценз 36 лет. На тот момент моя супруга работала визажистом в салоне красоты, как оказалось, у них освободился кабинет татуировщика. Я решил попробовать. И вот, захожу я в этот салон, здоровый дядька под два метра в кожаном плаще, хозяйка дает мне какую-то ручку, которая показалась мне вообще каким-то космосом на тот момент, я даже не знал, с какой стороны к ней подойти. Но нужно было выполнить тестовое задание: я завернул штанину, положил ногу на ногу и сделал себе первую татуировку профессиональным оборудованием – золотую рыбку. С этого момента и пошел мой трудовой стаж – официально с 1997 года (у меня даже в трудовой книжке было написано, что я тату-мастер).

Картины на спине, татуировки на глазных яблоках и тюремные «наколки».

– Тату-мастер – это профессия молодежи и для молодежи. Такое бытует мнение. Сталкиваетесь ли вы с необычной реакцией на то, что в 63 года вы работаете татуировщиком?

– «В миру» я обычный человек, одеваюсь, как все люди и не выделяю себя из толпы. Мое поведение самое что ни на есть адекватное. Молодежь сейчас в основном живет на хайпе, многие считают, что если я татуировщик, то мне нужно что-то с собой сотворить, создать видимость. Я и мои сверстники, когда начинали свою деятельность, пытались что-то изобразить изначально на своем теле. Поэтому, если рассмотреть всех взрослых татуировщиков, можно увидеть, что их руки исписаны партаками (прим. ред. – некачественная, плохая татуировка). Молодежь же работает в первую очередь на имидж, создают себе образ, чтобы можно было разместить его в соцсетях и преподнести себя. В итоге: молодежь идет к молодежи, взрослые идут к нам. Понятно, что сейчас наступило время молодых, но они по-своему превозносят эту культуру, мы – по-своему.

– Почему старшее поколение в основном негативно относится к татуировкам?

– До 80 лет люди еще приходят татуироваться, а более старшее поколение относится к татуировкам негативно потому, что когда были молодыми, татуировка было только зоновская или армейская. В армии делали маленький рисунок в память о пребывании на службе, а тюремная тату носила свои задачи. Ее цель – это идентификация человека. Такая татуировка говорит о статье человека, насколько он осужден, кем сидел – это как послужной список.

– Какие самые популярные типы татуировок сейчас? Когда-то в моде были иероглифы.

– Раньше интернета не было, подсмотреть идею было негде, но всем хотелось себе что-нибудь «набить». Первое, что приходило в голову – знак зодиака. Потом пошли иероглифы, полинезия, портретная живопись в реализме, олдскул. Сегодня трудно сказать, что популярно, идет смешение всех стилей и направлений.

Я мастер коммерческой татуировки – я делаю любую татуировку, в любом стиле, такую, какую захочет мой клиент. Потому что я не могу позволить себе работать именно в одном направлении – это мое основное место работы, и я на этом зарабатываю. Есть ребята татуировщики, которые совмещают свое хобби с основной работой. Вот они могут себе позволить работать в каком-то одном направлении. Я мечтаю уйти на пенсию и работать в одном стиле, выбрал бы себе морскую тематику.

– Что касается морской тематики: можно, например, нарисовать картину Айвазовского во всю спину?

– У меня на спине татуировка, которую все называют картиной Ивана Шишкина «Утро в сосновом лесу». Но это не она. Я собирал эскиз частями – медведь из журнала «Охота», Сибирь, где я родился. Я думаю что, творчество Айвазовского тоже можно сделать, но моему мастеру сильно повезло: у меня сухая тонкая кожа и краска почти не меняется. Чем толще кожа, тем глубже краска остается в ней, за счет чего цвет кожи перекрывает пигмент – он становится либо блеклым, либо меняет цвет.

– Как относитесь к татуировкам на лице и на глазных яблоках?

– На глазных яблоках я не делал, потому что считаю, что это вредит здоровью. Если краска, которая находится в коже, постепенно в течение всего времени удаляется организмом через лимфопротоки, то есть идет пассивное удаление татуировки, то в глазном яблоке ей деваться некуда. К татуировкам на лице я отрицательно отношусь, хотя и были опыты. Но мне они не нравятся. Татуировка на лице – это вызов обществу.

Татуировки внукам, «Собственность А.» и самые глупые вопросы.

– Я знаю, что у вас есть внуки. Во сколько лет вы разрешите им сделать татуировку?

– Уже. У меня есть внучка, ей 14 лет, и я сделал ей маленькое сердечко на голеностопе. Любопытство нужно удовлетворить, потому что если бы она сделала не у меня, то сделала бы где-то еще и неизвестно в каких условиях. Я делаю татуировки подросткам в 14 лет, но только в том случае, когда приходят родители. Но я всегда стараюсь переубедить, многие мамы-папы даже говорят: «Мы приведем к вам сына/дочь, сделайте так, чтобы он передумал». То есть уже предупреждают, о чем должен идти разговор. Я предупреждаю подростка, что изменится тело, вырастешь, мускулатура будет другая, рисунок растянется. Если не удается, делаем миниатюрную татуировку, в основном черной краской, потому что цветная сложнее удаляется.

– Есть ли такие татуировки, за которые вы однозначно не будете браться (по этическим или другим соображениям)?

– Я никогда не делал и не буду делать татуировки на гениталиях. Тюремные татуировки-имитации, а такие запросы были. Парень просил, чтобы я ему сделал тату «как будто он был в тюрьме». Для этого есть свои татуировщики, и они работают в определенных местах. Также я не буду делать рунические символы, потому что они имеют большую магическую силу и могут навредить человеку.

– Как часто люди приходят перебивать «ошибки молодости»? Что там обычно за татуировки?

– Как правило, это армейские татуировки. Обычно сезон их переделки выпадают на осень, когда все отдохнули на пляже, посмотрели на себя и на других. Клиенты приходят и говорят: «Слушай, мне уже стыдно с такими партаками показываться, давай перекроем». Эти татуировки сделаны в армии, и я многих убеждаю, что они памятные и их не надо трогать. Лучше наоборот, оставить для памяти, а вокруг что-то добавить, чтобы сделать ее красивой.

Переделывают татуировки, которые сделаны учеником. Портреты любимых надоедают, и имена тоже переделывают. У нас была девушка – сделала себе на пояснице тату «Собственность А.» – показала преданность молодому человеку. Через какое-то время приехала переделывать, мы ей сделали ажурный венок с цветочками.

– А вообще татуировку можно удалить?

– Сейчас татуировки можно удалить лазером. Они удаляются бесследно, но для этого нужны многочисленные процедуры. Лазер, проникая в кожу и не встречая никаких препятствий, не вредит ей, а когда попадается капсула с краской, он ее разогревает и капсула взрывается. Эта пыль выходит через кровоток и лимфу, но нужно постоянно попадать в эти капсулы, чтобы их вывести. Еще нет научных исследований, что дальше происходит с краской, которая выходит из организма. Она, вероятно, оседает в лимфоузлах и неизвестно, вредит ли это здоровью.

– Самые глупые вопросы от клиентов.

– Обычно спрашивают: «А это больно?», «А что будет, когда я стану старой? Что тогда будет с тату?» Я отвечаю шуткой: «Я гарантирую, что татуировка продержится еще две недели после смерти». Живите сегодняшним днем: тебе нравится сегодня твое тело и хочется украсить его хорошей татуировкой – делай, а что будет в старости ,никто не знает. Ну, будешь выглядеть как старый человек с татуировкой.

Перманент, орел в 83 года и татуировка на столе для разделки мяса

– Ваш самый молодой и самый возрастной клиент?

– Самому молодому 14 лет, потому что тем, кто младше, как бы меня ни уговаривали, я никогда не делал тату. Самому возрастному клиенту – 83 года. Он сделал себе орла на плече. Когда он пришел ко мне в следующий раз на коррекцию, я его не узнал – он выпрямился, голову приподнял, одежду поменял. Любая татуировка влияет на саму личность: часто бывает, что агрессивные рисунки наносят мягкие люди, которые хотят видеть в себе жесткость.

– Вы также занимаетесь перманентным макияжем. Как пришли к этому?

– Поначалу, когда я занялся перманентным макияжем в 1998-1999 году из любопытства, я сделал его сначала своей супруге, потом ее подругам. Когда я впервые занялся перманентном, была внутренняя борьба – я мужик, я военный и рисовать форму губ или бровей я просто не мог. Я сказал жене: «Я займусь перманентным макияжем только в том случае, если ты, как визажист, будешь делать отрисовку». Моя задача будет только техническая. Я много лет так и работаю, и я в ладу с самим собой. В нашей студии мы уже подбираемся к 5000 клиентам, которым сделали перманентный макияж. Я считаю, что у татуировщиков самый богатый опыт работы с кожей и краской, нежели у мастеров-косметологов.

– Самое необычное место, в котором вы делали татуировку?

– Все мастера, когда начинали трудиться, работали на дому. Когда я работал в салоне красоты в начале нулевых, ценник был – 3 тысячи рублей. Почему-то бытовало мнение, что если мастер приедет на дом, то можно сделать и подешевле: в салоне ты 50% отдаешь, а тут немного подзаработаешь. И где я только не делал: и на диване, и на кровати, и на кухонном столе – рядом кошки, собаки, дети.

Однажды главный бухгалтер мясокомбината вызвала меня к себе на работу. Я приехал, думаю, может в кабинете у него или переговорной. А она говорит: «Да прям вот здесь» и показывает на металлической стол для разделки мяса. Был и второй случай, когда меня пригласила мировая судья, которой нужно было сделать стрелки. Но она была очень занята и не могла приехать в салон. И вот прямо у нее в кабинете, на дубовом сталинском столе: я делал, супруга светила лампой, а в дверь постоянно кто-то стучал. Но я, конечно, предпочитаю все это делать в салоне, потому что безопасность – превыше всего.

P.S. Хочу поздравить всех татуировщиков с праздником, хотя и стали отмечать его совсем недавно. Мое пожелание: самое главное – это здоровье, здоровых всем глаз и рук, чтобы продолжать творить и работать.

*Фотографии предоставлены Михаилом Потаповым