«Все ужасы вековой кабалы я видел в их наготе»: как Салтыков-Щедрин был чиновником и боролся за свободу народа

В русской литературе XIX века выделяют ряд писателей, которые стали предвестниками революции. В их числе Гоголь, Достоевский, Тургенев, Гончаров, Чернышевский и, конечно же, Салтыков-Щедрин – автор «Господ Головлевых» и «Истории одного города», «Премудрого пискаря» и «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил». Михаил Евграфович был мастером социально-политической сатиры, что также роднит его с «заграничными» Вольтером, Джонатаном Свифтом и Марком Твеном. Он считал строй российского общества жестоким и несправедливым по отношению к крепостному крестьянину – по сути рабу, не имеющему никаких прав, покорно принимающему свою участь и воспринимающему смерть, как избавление, – и безжалостно изображал моральное разложение дворян.

Писатель говорил, что многое о жизни узнал уже в первые 10 лет своей жизни, которые провел в имении своей семьи в глухом селе Спас-Угол. Отец, Евграф Васильевич Салтыков, был на 26 лет старше матери, Ольги Михайловны Забелиной, которую выдали замуж в 15 лет, как только жених вышел в отставку в чине коллежского советника. С тех пор Ольга Михайловна все время была беременна – она родила девять детей – и занималась исключительно хозяйственными вопросами. Отец был мягок и погружен в религию, главой семьи по сути являлась мать. Все цели Ольги Михайловны сводились к накоплению богатства, при этом дети недоедали, барчат воспитывали в ежовых рукавицах – к ним часто применяли физические наказания, даже первое осознанное воспоминание Салтыкова-Щедрина (Щедрин – устоявшийся псевдоним писателя) было связано с сечением розгами в возрасте примерно двух лет. Тем не менее между хозяйскими детьми и крепостными пролегала целая пропасть. Отношение к крестьянам было традиционным для той поры – сугубо потребительским и циничным, например, Ольга Михайловна запрещала своим дворовым девкам выходить замуж.

«Я вырос на лоне крепостного права, вскормлен молоком крепостной кормилицы, воспитан крепостными мамками и, наконец, обучен грамоте крепостным грамотеем. Все ужасы этой вековой кабалы я видел в их наготе, – пишет Салтыков-Щедрин в книге очерков «Мелочи жизни». – Самые разнообразные виды рабской купли и продажи существовали тогда. Людей продавали и дарили, и целыми деревнями, и поодиночке; отдавали в услужение друзьям и знакомым; законтрактовывали партиями на фабрики, заводы, в судовую работу (бурлачество); торговали рекрутскими квитанциями и пр. В особенности жестоко было крепостное право относительно дворовых людей: даже волосы крепостных девок эксплуатировали, продавая их косы парикмахерам. Хотя закон, изданный, впрочем, уже в нынешнем столетии, и воспрещал продажу людей в одиночку, но находили средства обходить его».

В 10 лет юный Михаил Салтыков (кстати, к знатному роду Салтыковых семья не имела отношения, изначально фамилия была Сатыковы) поступил в Московский дворянский институт, а через два года – в Царскосельский лицей. Если Пушкин был в первом выпуске лицея, то Салтыков-Щедрин – в 13-м. По традиции на каждом курсе был свой поэт, так и Михаил Салтыков начал литературную деятельность со стихов, которые у него не получались, поэтому период поэзии быстро закончился. Не обошлось и без ссылки. «Россия – государство обширное, обильное и богатое; да человек-то иной глуп, мрет себе с голоду в обильном государстве», – говорит автор в повести «Запутанное дело». Французская революция 1848 года всколыхнула российское общество, начался период ужесточения цензуры – появился «Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений». За «вредный образ мыслей и пагубное стремление к распространению идей, потрясших уже всю Западною Европу и ниспровергших власти и общественное спокойствие» (речь прежде всего о повестях «Запутанное дело» и «Противоречия») Михаил Салтыков был арестован и по решению Николая I сослан в Вятку.

Известный нам сегодня в первую очередь как смелый обличитель самодержавно-крепостнического режима и буржуазных отношений, Салтыков-Щедрин после окончания лицея построил блестящую карьеру чиновника. К ссыльным в провинции относились аккуратно – сегодня ссыльный, а завтра – человек с полезными связями. В 1848 году писатель стал старшим чиновником особых поручений при вятском губернаторе, затем – правителем губернаторской канцелярии, через два года его назначили советником губернского правления... Кстати, в Вятке Михаил Евграфович нашел свою судьбу: одну из дочерей-близняшек вице-губернатора – Елизавету Аполлоновну Болтину, Бетси. Когда они познакомились, девушке было всего 12 лет, Салтыкову – 26. «То была первая свежая любовь моя, то были первые сладкие тревоги моего сердца!» – описывал свои чувства молодой чиновник. «Залетела ворона в барские хоромы», – заявила мать и лишила сына материальной помощи. Свадьба состоялась в 1856 году, когда Бетси исполнилось 16 лет, семья Салтыковых ее байкотировала. Надо сказать, что этот брак действительно не был удачным.

«У жены моей идеалы не весьма требовательные. Часть дня (большую) в магазине просидеть, потом домой с гостями прийти и чтоб дома в одной комнате много-много изюма, в другой много-много винных ягод, в третьей – много-много конфет, а в четвертой – чай и кофе. И она ходит по комнатам и всех потчует, а по временам заходит в будуар и переодевается…» – описывал Салтыков-Щедрин мещанские интересы своей Бетси. Дети, мальчик и девочка, появились лишь спустя 17 лет брака, и отцовство у многих вызывало сомнения – говорили, что Елизавета Аполлоновна изменяет мужу. Супруги прожили вместе всю жизнь, хотя, по слухам, Бетси быстро разочаровалась в муже и заходила к нему, даже больному, лишь для того, чтобы потребовать денег.

Сохранились свидетельства, что на службе Салтыков-Щедрин был самостоятельным, деятельным, требовательным, старался защищать интересы простых людей, искоренять бюрократию, взяточничество и другие укоренившиеся в чиновничьем аппарате пороки. За это он даже получил прозвище «вице-Робеспьер». Благодаря ссылке он хорошо узнал провинциальную жизнь, что нашло отражение в «Губернских очерках» и всем последующем творчестве писателя. Он прожил в Вятке с 1848-го по 1855 год, когда ему наконец разрешили покинуть место ссылки. В 1856 году начал службу в Министерстве внутренних дел, в 1858-м был назначен рязанским вице-губернатором, а в 1860 году – вице-губернатором Твери, где проработал два года. Именно впечатления от Твери легли в основу «Истории одного города» – гротескной летописи города Глупова, в которую Салтыков-Щедрин встроил модель российской власти и общества. Существует мнение, что «Сто лет одиночества» Маркеса – парафраз щедринского романа.

«Как живо кипела у него всякая работа! И вообще затруднений <…> для него как будто не существовало: самые сложные и запутанные дела, которые в несколько лет не могли распутать комиссии, он один решал в несколько дней», – вспоминал его сослуживец Михайлов.

После Твери последовала должность управляющего Пензенской казенной палатой, Тульской казенной палатой, и, наконец, Рязань. В общем счете Салтыков-Щедрин служил чиновником 20 лет, в 1868 году по велению императора Александра II он был уволен в отставку как «чиновник, проникнутый идеями, не согласными с видами государственной пользы». Случилось это в результате конфликта Салтыкова-Щедрина с губернатором Тулы Михаилом Романовичем Шидловским, на которого он написал памфлет «Губернатор с фаршированной головой». Этот герой потом «переехал» в «Историю одного города» под видом градоначальника Прыща. На момент отставки писателю было 42 года, и он окончательно убедился в том, что при существующем общественном строе глобальные улучшения в жизни народа невозможны. С этого момента он полностью посвятил себя литературе, остросоциальной сатире.

Говоря о литературном наследии Салтыкова-Щедрина, его часто связывают с влиянием Николая Васильевича Гоголя: у одного нос отделяется от хозяина и гуляет сам по себе по Петербургу, у второго – чиновник с органчиком вместо головы. Фантастический гротеск – жанр, в котором работали оба писателя, гиперболизировавшие следы разложения общества в своих героях. У Гоголя – крепостные, которые являются объектом купли-продажи даже посмертно, и помещики, разложенные по степеням деградации, у Салтыкова-Щедрина – беспросветные «Господа Головлевы». У обоих – смех сквозь слезы и трагичный образ маленького человека, к гоголевской «Шинели» восходит эпизод с украденной шинелью в «Запутанном деле». Салтыкова-Щедрина любили и называли «прокурором русской общественной жизни» – как бы желчно он ни писал, целью была общая борьба за освобождение и гуманизацию общества, которая давала свои плоды. 19 февраля (3 марта) 1861 года был провозглашен Манифест об отмене крепостного права.

Последней книгой Михаила Евграфовича стала «Пошехонская старина», в которой он обратился к потомкам: «Не погрязайте в настоящем, но воспитывайте в себе идеалы будущего. Не давайте окаменеть сердцам вашим и пристально вглядывайтесь в светящиеся точки, которые мерцают в перспективах будущего». Последняя глава была дописана в марте 1989 года, а в апреле писатель скончался в возрасте 63 лет.