«Почему ты хотел меня убить?» История спасения малолетней узницы Минского гетто

С Фридой Рейзман мы встретились «на Яме». Так в Минске называют место, где в 42-м нацисты расстреляли почти пять тысяч человек. После войны здесь установили обелиск. Фрида Вульфовна признается: дочь была против встречи с журналистами из-за коронавируса. Но бывшая узница минского гетто с ней не согласна.

«Я не скромный человек. Считаю, что раз я осталась в живых, бог мне дал поручение. И я это поручение должна выполнить. Чтобы донести людям, что здесь было. Для того, чтобы этого больше не повторилось», – говорит Фрида Рейзман.

Маленькой Фриде было шесть лет, когда началась война. Почти сразу больше сотни улиц белорусской столицы превратились в лагерь смерти для евреев. Минское гетто было одним самых крупных в Европе. Через него прошли около ста тысяч человек. Детская память сохранила самые страшные моменты:

«Мы шли по улице. Вдоль здания стояла очередь. Вдруг немец выхватывает ребенка. Он был совсем маленьким. И бьет головой об угол дома. Голова малыша разбилась, как маленький арбуз. Когда были массовые расстрелы, по дороге текли реки крови. Уже будучи взрослой, я думала, что это может быть детское воображение, что не могло быть такого в реальности. Но потом я прочитала в книге воспоминаний другой узницы тоже самое и поняла: все это было на самом деле», – рассказывает Фрида Вульфовна.

Папа маленькой Фриды был подпольщиком: руководил группой по доставке оружия и вывозу людей из гетто. В сорок втором к ним в дом нагрянуло гестапо. Мама успела крикнуть старшим сыновьям: «Дети, никого не выдавайте!». Немцы избили маму, а Фрида выскочила в коридор. Спряталась за дверь. Через щель видела, как обыскивают дом. Когда немец повернулся спиной, она выскочила в туалет, который находился на улице. Тогда еще во дворах были постройки, но очень скоро все разобрали, чтобы топить печи. Фрида Рейзман вспоминает:

«Оказывается, подпольщики следили за происходящим. Они видели, что у нас дома «незваные гости». Но днем подходить близко было слишком опасно. Когда стало темнеть, меня забрали. Но этот момент я уже плохо помню. Замерзала».

Фриду привезли на полуразрушенную кукольную фабрику. Отогрели. Когда она очнулась, сильно испугалась.

«Когда очнулась, увидела бильярдный стол. Там лежала мертвая женщина. Она была такая страшная... Ее всю изгрызли крысы. Я так испугалась, что потом до четырнадцати лет у меня был энурез».

Их семью искали по всему гетто. Старший брат Лазарь ушел в подполье вместе с отцом. Младшего убили. При каких обстоятельствах, и где он похоронен, Фрида Вульфовна узнала не так давно.

«Десять лет назад я прочитала в газете маленькую заметочку. Что 29 и 30 января 1943-ом году были облавы. Всех, кто попался, расстреляли во дворе минской тюрьмы. А трупы вывезли в Тростинец. Я теперь часто приношу цветы к воротам тюрьмы на улице Володарского», – рассказывает Фрида Рейзман.

Однажды днем мама сказала маленькой Фриде: завтра ты уходишь из Минска.

«Я не была похожа на еврейского ребенка. Я была белая-белая. Голубоглазая. Мы сутки сидели с мамой в указанном месте, чтобы можно было юркнуть за проволоку. Нужно было, чтобы не было ни одного человека. Мама показала: видишь, подвода – к ней и беги. Там сидел типичный еврейский парень. Ему было лет четырнадцать. Я тихо села, и мы тронулись. Привез в деревню Узляны, и утром верхом на коне приехал брат этого мальчика. Оказалось, что он в одном отряде с моим братом», – рассказывает она.

Старший брат Фриды Лазарь был подрывником. В тот день он ждал подхода к железной дороге. Спал на погребе. Когда друг сказал, что привез его маленькую сестричку, тот не поверил:

«Я что-то там «тявкнула», он услышал мой голос. Подбежал крепко обнял, кричал и плакал. Для меня это очень тяжелый момент», – вспоминает Фрида Вульфовна.

Но что было солдату делать с маленькой девочкой? Он отдал ее местному пастуху, тот отвез в деревню Поречье. Позже поселок негласно станут называть «деревней праведников». Там сумели спрятать сорок еврейских детей. Крестьянин спас из гетто десять человек.

«Деревня большая. Люди необыкновенные. Нищие, земляные полы, даже настила досок не было. Делились с нами последней картофелиной. Были облавы, марафоны, немцы прочищали леса. А там очень топкие болота. Местные жители знали каждую тропу. Они нас уводили вместе с собой. Немцы подходили очень близко, мы слышали их голоса. Но они боялись идти на болото», – рассказывает Фрида Рейзман.

Каждый год Фрида Рейзман вместе со спасенными детьми ездила в Поречье. Повидаться с теми, кто, рискуя своей жизнью, спасал чужие.

«Мы не знали, как отплатить этим людям. Каким добром. Мы в бесконечном долгу перед этими людьми. И мы решили поставить в поречье памятник. Мы ездили туда каждый год. Но теперь я осталась одна из всех спасенных», – говорит женщина.

Искала Фрида и того самого крестьянина, который вывез ее из гетто. Ездила на его родину. Но так и не нашла. А все дело в том, что они никому из тех, кого спасал, не назвал своего имени. Так было безопаснее. Оказалось, что спас он десять человек. И никому не сказал свое имя. Фрида Вульфовна восхищена его добродушием:

«Это человек необыкновенный. Таких считанные единицы. Рисковать всем, чтобы спасти людей», – говорит Фрида Вульфовна.

Рядом с «Ямой» есть «аллея праведников народов мира». Здесь увековечили несколько имен тех, кто, как и тот неизвестный крестьянин, спасали евреев от смерти. Всего же в Беларуси несколько сотен Праведников.

«Беларуси удается сохранять память за счет свидетелей, которые все это пережили. Оставили и видеоматериал, и книги, статьи. Есть музеи, уголки, выставки. Беларусь пострадала очень сильно. И, конечно, еще есть, о чем рассказать», – рассказывает раввин Григорий Абрамович.

Дети на войне были словно старики – считает Фрида Вульфовна. Многое узнали, увидели, поняли. Но одна вещь ей, уже пожилому человеку, так и осталась непонятной.

«Еще живы наши ветераны. Остались в живых и те, кто воевал по другую сторону. Если бы я оказалась за одном столом с нацистом, я бы обязательно спросила: за что ты хотел меня убить?».