«Это дьявол делает с моими картинами»: как родился Демон Врубеля – один из самых ярких образов в русской живописи
16:46 17/03/2021
«Особенный», «пришелец из иных миров» – в таких выражениях о Михаиле Александровиче Врубеле отзывались его знакомые. Как все гении, он стал предвестником грядущих перемен в искусстве, и практически до конца жизни его не понимали, критиковали, снимали с выставок, на его панно в буквальном смысле плевали, чтобы потом, когда Врубель уже окажется в сумасшедшем доме, великодушно признать его заслуги, сделать академиком, выставить в музеях, хвалить в художественных журналах. Через всю жизнь художника мистическим образом прошла тема Демона, что бы он ни рисовал – сирень или собственного сына – с лиц его героев, светящихся недобрым потусторонним светом, смотрели неспокойные глаза. К концу жизни в нищете и безумии, умирая от последствий сифилиса, Врубель жалел, что потратил свой талант на изображение Демона, подчинившего его своей воле. 17 марта исполняется 165 лет со дня рождения художника.
Врубель родился 17 марта 1856 года в семье военного, из четырех детей в семье двое умерли в детстве, когда мальчику было три года, умерла от чахотки и его мать. Семейство постоянно переезжало по местам службы отца, который через четыре года снова женился. Мачеха полностью посвятила себя детям, уделяла особое внимание слабенькому здоровью Миши – мальчик начал ходить лишь после трех лет. Исследователи считают, что своей будущей физической силой Михаил Александрович был обязан именно ей. Он легко схватывал новые знания, увлекался театром, хорошо рисовал (огромное впечатление на него произвела копия фрески Микеланджело «Страшный суд»), с отличием окончил два факультета Петербургского университета – юридический и историко-филологический, учился в Академии художеств. Врубель знал восемь иностранных языков, читал Гомера в оригинале, изучал философию – он был очень образованным человеком.
С самого начала своего становления как художника Врубель обращается к библейским сюжетам, за композицию «Обручение Марии с Иосифом» он получает серебряную медаль Академии художеств, после чего профессор Адриан Викторович Прахов, историк искусства, приглашает его в Киев расписывать один из древнейших сохранившихся храмов Киевской Руси – Кирилловскую церковь. Там он создает фрески «Сошествие Святого Духа на апостолов», «Вход Господень в Иерусалим» и «Оплакивание», а также четыре большие иконы: «Св. Кирилл», «Св. Афанасий», «Христос Спаситель» и «Богоматерь с младенцем». Работу омрачает страсть Врубеля, вспыхнувшая к жене Адриана Викторовича – Эмилии Львовне Праховой, с нее он пишет Богородицу. Возлюбленная отвергает его, Врубель уезжает за вдохновением в Италию... На этом его работа на религиозную тематику не заканчивается – вскоре будут росписи в Софийском и Владимирском соборах Киева. Однако художнику приходится довольствоваться второстепенными задачами – его самостоятельные работы слишком диссонируют с традиционной росписью. Прахов, понимая меру таланта Врубеля, как-то заметил, что под его росписи нужно было бы построить отдельный храм «в совершенно особом стиле». Тем временем художник работает над картиной «Моление о чаше» – моментом из Евангелия с молитвой Спасителя в Гефсиманском саду.
«Рисую и пишу изо всех сил Христа, а между тем, вероятно, оттого, что вдали от семьи, – вся религиозная обрядность, включая и Хр[истово] Воскр[есение], мне даже досадны, до того чужды», – признается он сестре Анне.
Поразительно, но, работая над ликами Богоматери, Иисуса Христа и святых, Врубель одновременно обращается к образу главного антагониста Бога. Впервые о своем замысле написать лермонтовского Демона художник сообщил Валентину Серову в 1885 году. И вскоре представляется возможность: готовится юбилейный двухтомник сочинений М.Ю. Лермонтова с иллюстрациями лучших русских художников своего времени. В проекте участвовали Васнецов, Айвазовский, Репин, Шишкин, в числе 18 приглашенных оказался и пока еще неизвестный Михаил Врубель.
Согласно воспоминаниям его друга, Константина Коровина, получив заказ на иллюстрации к Лермонтову, Врубель разрезал на части огромный эскиз «Распятия», над которым работал последнее время, и, «оклеив бумагой, сделал на этих разрезанных кусках свои знаменитые иллюстрации к «Демону».
– Зачем ты погубил свое «Распятие»? – спросил я Врубеля.
– Все равно... Никому это не нужно...
На кусках «Распятия» Врубель черной акварелью пишет серию монохромных рисунков, которые на сегодняшний день являются наиболее известными иллюстрациями лермонтовского «Демона», но в свое время их не оценили. Пресса и коллеги-художники набрасываются на него, обвиняя в декадентстве, его рисунки называют уродливыми, карикатурными и нелепыми. Уже позже, после провала огромных врубелевских панно «Принцесса Греза» и «Микула Селянинович», на художника обрушится Максим Горький, который посвятит этой теме аж пять статей и обвинит Михаила Александровича в «нищете духа и бедности воображения».
Постоянно наталкиваясь на непонимание аудитории, Врубель делает вывод, что истинное искусство непонятно почти никому. Когда в очередной раз говорят ему, что не поняли новой картины, он радуется и говорит, что «плохо было бы, если бы поняли». Как художник Врубель становится заносчивым и высокомерным, заявляет Серову и Репину, что они не умеют рисовать, презрительно относится к Передвижным выставкам.
«Чем более жили мы с Врубелем, тем более я убеждался, что он нездешний жилец, что он пришел к нам откуда-то, издалека, и что вся бездна глубины души его нездешняя, что он пришелец, мимоходом проходящий по путям нашей жизни. Порой внешне он казался таким же, как и все... Он мог дружить со всеми. В ресторанах он мог часами разговаривать с метрдотелем, с промотавшимся игроком, с каким-нибудь помещиком или персидским ханом, с самим содержателем трактира «Теремок» в Сокольниках. Но однажды, познакомившись у меня с Поленовым, он промолчал целый вечер», – вспоминал Коровин.
На этом история отношений Врубеля и его Демона только начинается. Одновременно с иллюстрациями Врубель пишет первое большое полотно с тем же героем – «Демон сидящий» (1890).
«Я пишу Демона, то есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а «демоническое» – полуобнаженная, крылатая, молодая уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами», – сообщает он в письме сестре. В следующий раз он создаст скульптурное изображение – голову того же юного длинноволосого падшего ангела. Когда Врубель переключается на другие темы, потустороннее все равно выскакивает то тут, то там. Глядит на зрителя с полотна «Гадалка» красивая бледная и темноглазая женщина, ее гадание не обещает ничего хорошего – на полу лежит туз пик. Гипнотизирует его «Сирень», мертвецки бледен шестимесячный сын Савва, откуда-то выныривают две наяды на картине «Жемчужная раковина»...
«Ведь я совсем не собирался писать «морских царевен» в своей «Жемчужине». Я хотел со всей реальностью передать рисунок, из которого слагается игра перламутровой раковины, и только после того, как сделал несколько рисунков углем и карандашом, увидел этих царевен, когда начал писать красками», – писал Врубель Прахову. В конце жизни ему станет казаться, что дьявол вмешивается в его картины, добавляя в них непристойные сцены.
В 1896 году Михаил Александрович Врубель женится – первый и единственный раз в жизни. Он влюбляется в оперную певицу Надежду Ивановну Забелу, услышав ее голос на репетиции, и делает ей предложение чуть ли не в тот же день. Семья Забелы не в восторге, всем было известно, что Врубель питает слабость к вину, а деньги у него не задерживаются. Врубель вел богемный образ жизни, Савва Мамонтов, много сделавший для него, называл его аристократом, Шаляпин – барином. Врубель разбирался в винах, любил скачки, цирк, вращался в среде артистов, последние деньги мог спустить на французские духи, которые добавлял в воду во время купания, одевался изысканно, тратил немалые суммы на галстуки, перчатки, сорочки... Однажды он занял денег, чтобы купить белые лайковые перчатки, один раз надел и бросил, найдя это вульгарным. Надежда Ивановна ответила Врубелю взаимностью, и влюбленные обвенчались. Художник без остановки ходил на спектакли с участием Забелы. Только оперу «Садко», в которой она пела партию царевны Волховы, он слушал около 90 раз.
На него воздействует увлечение жены Мусоргским: Врубель обращается к сказочно-мифологическим сюжетам, пишет «Богатыря», «Пана», любимую картину Александра Блока – «Царевну-Лебедь». В 1898 году, после восьмилетнего перерыва, Демон возвращается в переписке Врубеля с Римским-Корсаковым. Художник колеблется между двумя сюжетами: «Демон летящий» и «Демон поверженный». Он начинает писать первый, но картина так и остается незавершенной. Тем временем, 1 сентября 1901 года, на свет появляется его сын Савва – крепкий голубоглазый мальчик... с «заячьей губой». Через два года он погибнет от быстротечной болезни.
Поведение Врубеля меняется, он становится раздражительным, его мучают бессонница и сильнейшие мигрени. «Демон поверженный» доводит его до полного исступления. Вместо обычных трех-четырех часов он работает в мастерской по 14 часов и более, не отходя, не выходя на улицу. Результат не удовлетворяет его и не дает покоя – он без конца переписывает готовую работу.
«Каждое утро, до двенадцати, публика могла видеть, как Врубель «дописывал» свою картину. В этой последней борьбе было что-то ужасное и чудовищное. Каждый день мы находили новые и новые изменения. Лицо Демона одно время становилось все страшнее и страшнее, мучительнее и мучительнее», – Александр Бенуа вспоминал, что Врубель продолжал переписывать картину даже на выставке. Вскоре знаменитый психиатр Бехтерев ставит диагноз: «неизлечимый прогрессивный паралич» (третичный сифилис).
В начале ХХ века мнение общественности о Врубеле начинает меняться, Врубель оказывается одним из первых художников, творивших в жанре русский модерн. Ему были подвластны любые техники и материалы: масло, акварель, уголь, камень, керамика. Проводится выставка, на которой представлено 36 работ Михаила Александровича, но художнику уже по большому счету все равно. Он живет в психиатрических лечебницах, откуда выходит во время улучшений, ухаживают за ним жена Надежда Врубель и сестра Анна.
Удивительным образом болезнь разрушает разум Врубеля, но, когда дело доходит до живописи, рука художника по-прежнему тверда и уверенна. Среди прочего Михаил Александрович пишет портрет своего врача, доктора Федора Арсеньевича Усольцева.
«За свои 48 лет я полностью потерял образ честной личности, особенно в портретах, а приобрел образ злого духа. Теперь я должен видеть других и полноту образа моего Бога», – пишет Врубель на обороте портрета.
Он также пишет портрет поэта Валерия Брюсова, который рассказывал следующее: «Очень мучила Врубеля мысль о том, что он дурно, грешно прожил свою жизнь, и что в наказание за то, против его воли, в его картинах оказываются непристойные сцены. «Это дьявол делает с моими картинами. Ему дана власть, за то, что я будучи не достоин, писал Богоматерь и Христа. Он все мои картины исказил».
На исходе жизни от Демона Врубель возвращается к божественному: дописывает картину «Пасхальный звон» («Азраил»), рисует «Голову Пророка», последней его картиной становятся «Видения пророка Иезекииля». Последняя так и не была закончена – в начале 1906 года художник ослеп, а спустя четыре года умер. Накануне смерти он, по своему обыкновению, вымылся с одеколоном, привел себя в порядок и сказал санитару: «Николай, довольно уже мне лежать здесь – поедем в Академию». На следующий день гроб с его телом был установлен в Академии художеств.
Демон, странным образом перечеркнувший судьбу Врубеля, рассматривается не только как частная «история болезни». Гении – всегда пророки, так и Врубель, возможно, предвидел тоскливую судьбу русской интеллигенции на стыке веков, с точки зрения религии – трагедию человека, пытающегося освободиться от Бога.
