Как прошел победный концерт Лидии Руслановой на ступенях Рейхстага и как поднимали дух военнослужащих во время современных конфликтов в Афганистане и Сирии? Выступления советских артистов на фронте перед солдатами Великой Отечественной были как глоток свежего воздуха, напоминание о том, что где-то еще есть мир без войны. Любовь Орлова давала концерты перед артиллеристами и моряками, танкистами и летчиками, на боевых кораблях и военных аэродромах. Она настолько поднимала дух солдат, что ее успели возненавидеть фашисты. Лидия Русланова выступала буквально под обстрелами, а Клавдия Шульженко в составе фронтового джаз-ансамбля постоянно ездила на передовую и в госпитали, чтобы исполнить уже давно любимый и много раз переделанный военными «Синий платочек». Как рождались советские хиты военных лет и кто еще выступал для солдат – смотрите в новом выпуске программы «Секретные материалы».
Бойцы Михаил Егоров и Мелитон Кантария – первые, кого вспоминают, когда речь заходит о взятии Рейхстага весной 1945 года. Но тогда, в победные дни, внимание красноармейцев было приковано совсем не к ним. Ведь 2 мая на ступенях Рейхстага выступала всенародно любимая певица – Лидия Русланова. Сначала концерт хотели провести внутри здания, но петь там было невозможно: от порохового дыма першило в горле. Тогда выступление перенесли на улицу. Под открытым небом для тысяч солдат и офицеров артистка исполняла их любимые песни. Бойцы выкрикивали названия, а Русланова отвечала: «Спою, голубчики, что хотите спою». Знаменитые «Валенки» пришлось исполнять несколько раз. В Берлине Лидия Андреевна дала свой 1120-й фронтовой концерт. Бойцы говорили, что на войне ее песни действовали лучше любого лекарства и помогали забыть о смерти, страхе и боли.
«Одну из таких очень трагических историй оставил Папанов. О знаменитой песне «Валенки» он говорил: «Я ее слышать не могу, хотя ее безумно люблю». Он лежал в госпитале, и в госпитале кончился наркоз, а одному летчику нужно было ампутировать ногу. И он сказал, что он согласится, но только при условии, что будет включена его любимая музыка. И «Валенки» были включены на полную мощность, и их раз сто исполняли, пока эта операция шла...», – рассказывает писатель Александр Мясников.
«Дать отпор врагу силой своего культурного «оружия», – с таким призывом уже 23 июня 1941-го года, на следующий день после начала Великой Отечественной, профсоюз работников искусств обратился к певцам, музыкантам, танцорам и актерам. И они откликнулись: малоизвестные артисты и звезды, любимцы всего Советского Союза – Леонид Утесов, Любовь Орлова, Иван Козловский. В стороне не остался никто. За четыре года войны во фронтовых концертах участвовали 42 тысячи артистов. Они дали около полутора миллиона концертов.
«Зачем нужны были эти концерты? Самое удивительное, что этот вопрос поначалу задавали себе все те, кто там выступал поначалу. У той же Руслановой, у той же Орловой есть воспоминания: ну какие концерты – тут война, страшное дело! И когда они увидели этих солдат, у которых лицо менялось, когда они слышали эту любимую музыку, они поняли, что это вопрос – в воздух. Людям нужна была какая-то отдушина, какое-то напоминание о том, что есть где-то нормальная жизнь, о них помнят, заботятся, они не брошены в окопах. Нет, это была фантастически умная идея», – поясняет Александр Мясников.
Новость о начавшейся войне застала певицу Клавдию Шульженко на гастролях в Ереване. Тут же из столицы Армянской ССР Клавдия Ивановна и музыканты ее джаз-оркестра отправили в Ленинград телеграмму с сообщением о том, что они передают себя в распоряжение Ленинградского военного округа. Как только артисты вернулись в город, их сразу зачислили в Красную армию. Клавдия Шульженко получила воинское звание – «рядовой». Командование выдало ансамблю старый автобус, который тут же превратился в их дом на колесах. Ведь Шульженко давала по три, а то и четыре концерта в день: утром пела перед солдатами и командирами, которым вот-вот идти в бой, днем выступала перед ранеными в госпитале, а поздним вечером радовала песней отдыхающих после сражений красноармейцев.
«Самое интересное – то, что они сразу были одеты в военную форму, и Клавдия Ивановна была одета в гимнастерку: ей говорили, что портупея и гимнастерка ей очень идут. Но буквально на первом же концерте к ней подошел один из командиров с просьбой: «Клавдия Ивановна, пожалуйста, выступайте в ваших концертных платьях, потому что это нам напоминает дом, семью», – рассказывает радиожурналист Георгий Гожев.
Обстрелы, авианалеты для каждого артиста фронтовой бригады стали почти обычным делом. Так, однажды певица Кировского театра Софья Преображенская с балериной Ольгой Иордан приехали выступать в пригород Ленинграда, на передний край обороны. Перед концертом артисток разместили в командирской землянке. И вдруг начался сильный обстрел, стены ходили ходуном. В момент затишья девушкам удалось перебраться в другую землянку. К тому моменту она была полна бойцов. Артисткам предложили немного спирта в качестве успокоительного. Как они вспоминали позже, алкоголь, действительно, привел их в чувство. А чтобы не терять времени зря, здесь же, под раскаты орудий, они начали концертную программу.
«Случались вещи совершенно невероятные во время этих выступлений. Например, у Утесова есть такие неожиданные воспоминания: они ехали выступать с джаз-оркестром, причем за Утесовым охотились (немцы расценивали этих артистов как главных врагов, и за ними реально охотились, очень много артистов погибло, целые артистические труппы погибали). И когда они подъезжали к фронту, он вдруг впервые в жизни увидел бой в воздухе. Он увидел, как немцы сбили советский самолет и оттуда выпрыгнули три парашютиста. И когда он приехал выступать, они расположились на импровизированной сцене, стали играть, вдруг он увидел трех людей, которые в летных костюмах и шлемах приближаются. Он говорил: «Нас обуяла такая несусветная радость, что мы играли до такой степени, что там всех завели», – вспоминает Александр Мясников.
Далеко не одна история чудесного спасения была и у Клавдии Шульженко. Кузов грузовика очень часто становился для певицы импровизированной сценой. Во время одного из таких выступлений начался немецкий авианалет. Шульженко даже не успела ничего понять, как ее вдруг кто-то резко столкнул вниз и прижал к земле. Когда же все закончилось, певица снова поднялась на сцену, отряхнулась и продолжила выступать как ни в чем ни бывало. В ноябре 41-го джаз-ансамбль Клавдии Ивановны отправился на Ладогу, петь для работников знаменитой Дороги жизни. Концерты проходили в палатках, наскоро сколоченных сараях, а иногда и просто на льду. Холод обжигал горло, у музыкантов сводило пальцы, но программу всегда доигрывали до конца и ехали выступать перед следующей бригадой. Как вспоминала Клавдия Шульженко, самым необычным фронтовым «концертным залом» стала большая остывшая печь для обжига кирпича, внутри которой поместились и зрители, и артисты.
«Ее пригласили дать концерт на Кировском заводе. Концерт проходил в цеху. Она проходила сквозь комнату заводоуправления и обратила внимание: там был накрыт стол, и на столе лежал маленький кусочек блокадного хлеба и одна чудом уцелевшая шпротинка. Когда закончился концерт, она удивилась, почему аплодисментов почти не было. А дело в том, что рабочие и ночевали прямо у станков, они были голодные, еле стояли у станка – у них не было сил аплодировать. Поэтому хлопки были такие «жидкие». И когда закончился концерт, ее пригласили на банкет. Представляете: каждый отрезал маленькую корочку от своего 125-граммового кусочка и отломил кусочек шпротинки, чтобы угостить Шульженко и музыкантов оркестра», – рассказывает Георгий Гожев.
Как только в репертуаре Клавдии Шульженко появился «Синий платочек», без него уже не обходился ни один ее концерт. Этот хит, как сказали бы сегодня, написали еще за год до войны композитор Ежи Петерсбурский и поэт Яков Галицкий. Но к Клавдии Ивановне песня попала не сразу. Во время одного из фронтовых концертов зимой 42-го года к певице подошел лейтенант Михаил Максимов. Он попросил артистку посмотреть его стихи на музыку Ежи Петерсбурского. Новый вариант со словами «Строчит пулеметчик за синий платочек» пришелся по душе Шульженко. А сама песня тут же вступила в негласное противостояние с немецким хитом – знаменитой «Лили Марлен». Ее солдаты вермахта слушали по радио каждый вечер перед отбоем. Кстати, германские артисты своих бойцов живым общением и концертами не баловали.
«У немцев этого не было. У немцев было то, что в Первую мировую войну было в российской армии – это пластинки. Вообще, надо сказать, что немецкая музыкальная составляющая, она немножко другая. Все, кто застал войну, знают марш «Эрика». Немцы прошли с этим маршем через всю Европу и дошли сюда, поэтому у многих людей от этой музыки в жилах стыла кровь. Но никто даже не представлял слова этой «Эрики». «Эрика» – это на самом деле вереск. Это абсолютно лирическая вещь! Только немцы могли переложить лирическую вещь на марш. Поэтому им не нужно было выступление кого-то, они пели эту «Эрику». Ее, кстати, сейчас тоже кто-то исполняет, потому что она, естественно, не нацистская – просто привязалась к этому делу. Это марш про вереск и про то, что где-то там тебя ждет невеста, которую тоже зовут Эрика – в общем, совершенно лирическая вещь, но в маршеобразной истории. Поэтому немцы поддерживали себя сами, а живых [выступлений] актеров не было», – говорит Александр Мясников.
В России поднимать концертами боевой дух солдат начали задолго до Великой Отечественной. Например, к 1941-му году у Лидии Руслановой за плечами было уже три войны. В Первую мировую совсем юной она отправилась на фронт медсестрой. Лечила не только лекарствами, но и песней – пела для раненых. В Гражданскую Лидия Андреевна продолжила концертную деятельность. В это время она и придумала свой сценический образ – крестьянский костюм с платком, сарафаном и душегрейкой. А за несколько месяцев Советско-финской войны Русланова дала 101 концерт. Пела артистка в тридцатиградусный мороз, когда холод пробирал до костей, а изо рта валил пар. Чтобы не заболеть, она пила популярное в те годы лекарство – красный стрептоцид. За что и получила от коллег прозвище «Лидка-стрептоцид».
«Уже в Гражданскую войну, в 1919 году, было издано два декрета о том, что артисты должны выступать на фронте перед фронтовиками. После окончания Гражданской войны – это мало кто знает – все театры, включая Большой, были обязаны два раза в год, в День Красной армии 23 февраля и на 7 ноября давать бесплатные концерты. То есть такая традиция была еще до начала Великой Отечественной войны», – рассказывает Александр Мясников.
Даже когда народ-победитель наслаждался мирным небом над головой, вдалеке от границ СССР советские военнослужащие продолжали слушать и слагать фронтовые песни. Так, в начале 80-х между Аргентиной и Великобританией начался вооруженный конфликт: страны спорили, кому принадлежат Фолклендские острова – небольшой архипелаг в Атлантическом океане. В это же время на островах в городе Порт-Стэнли строительный батальон из СССР удлинял взлетно-посадочную полосу. Когда английские десантники высадились на Фолклендах, советские военнослужащие заминировали все подходы к аэродрому. Они вооружились кирками, ломами, лопатами, и три дня стройбат держал оборону. Эту историю советские политики старались не афишировать. О противостоянии СССР и Великобритании стало известно лишь благодаря… песне.
«Вообще, английской морской пехоте всю жизнь не везет, когда она сталкивается с нашими. Буквально голыми руками этих английских спецназовцев и морских пехотинцев просто избили, отобрали у них оружие, они убежали куда-то. Наши военные строители вооружились английским оружием и три дня этот Порт-Стэнли удерживали (боев там не было никаких), пока не был получен приказ лететь домой. И вот, на мотив «Раскинулось море широко» была написана песня «Три дня на Фолклендах стройбат воевал, в сырые бушлаты одетый», которая как раз была создана в недрах Советской армии по случаю этого эпизода, который сильно не афишировался. Но у меня эта история вызывает огромную гордость за нашу армию, за наших военных строителей в том числе», – признается кандидат исторических наук Евгений Юркевич.
Великая Отечественная война застала многих исполнителей врасплох: им пришлось в спешке переделывать репертуар под новые реалии, под новых слушателей. В современной России некоторые музыканты поняли, что военные песни – это то, от чего не стоит отказываться и в мирное время. Даже когда пушки молчат, такая музыка найдет своего слушателя. Так, Вика Цыганова в начале 90-х, когда на дискотеках зажигали под хиты «American boy» и «Два кусочка колбаски», выступила перед публикой с песней «Андреевский флаг». С тех пор офицеры и солдаты стали ее главной аудиторией. Вот уже три десятка лет Виктория – желанный гость во всех воинских частях. За плечами у артистки три военных конфликта.
«Я смотрю на фотографию: стоят 200 человек в камуфляжной форме и я – в оранжевой куртке, просто мишень! За мной охотились там, и деньги давали, чтоб нас подловить где-нибудь. Так что, разведчики нас там выручали», – вспоминает певица Вика Цыганова.
За несколько лет операций в Сирии российские военные базы стали еще и своеобразными концертными площадками. Музыка здесь звучит на любой вкус. Ведь в горячую точку на Ближнем Востоке прилетали и эстрадные исполнители, и рок-музыканты. Страх в таких поездках отходит на второй план. И лишь когда артисты возвращаются домой, к ним приходит осознание, какой опасности они подвергали свои жизни.
«Мы подарили [солдатам] икону Георгия Победоносца. И мои подруги-музыканты тоже ездили как-то на Новый Год в Сирию. Была бомбежка по нашей базе. И они рассказывали, как испуганные, забежали в палатку и спрятались под иконой Георгия Победоносца. А потом командир им сказал, что ее подарила Вика Цыганова. Они дрожали, плакали, боялись. И просто молились», – рассказывает Вика Цыганова.
Весной 2016-го сирийские войска совместно с российскими военнослужащими освободили от террористов древний город Пальмиру. Уже через несколько недель на сцене древнеримского амфитеатра выступал Валерий Гергиев с симфоническим оркестром Мариинского театра. Поездка в Сирию была настоящей секретной спецоперацией. О том, что играть придется в зоне боевых действий, музыканты узнали за два дня до выступления. Произведения Баха, Щедрина и Прокофьева исполняли для российских и сирийских бойцов, а также для гражданского населения.
«Там было по-настоящему одномоментное все: и страх, и счастье – дать то малое, что мы можем, для людей, которые там находятся. Я играл «Чакону» Баха. Это определенная высота музыкального искусства. Услышанное там, я уверен, произвело впечатление даже не на мирных жителей», – говорит скрипач Павел Милюков.
«Услышите о наших победах – знайте: в них есть и ваша заслуга», – так говорили бойцы Красной армии артистам фронтовых бригад в годы Великой Отечественной войны. Солдаты и командиры часто вспоминали, что после концертов они ощущали невероятный прилив сил. И вот что интересно: спустя много десятилетий, когда благодаря технологиям можно слушать почти любую музыку из любой точки мира, живые фронтовые концерты все так же важны для военных.
«Ты, глядя в глаза этим офицерам, видишь глаза, которые ждут дома: их жен, их детей. Это очень сильно ощущается, на каком-то духовном, молитвенном уровне. И поэтому, конечно, хочется их укрепить, сказать, что они нужны, что их ждут, что они обязательно должны вернуться. Этот момент катарсиса очень сильный, личный у меня. А у ребят, наверно, это связь с Родиной, дыхание дома, домашнего очага, своей семьи. Это очень сильные чувства», – признается Вика Цыганова.
Посмотреть выпуск передачи «Секретные материалы» от 28 марта можно также на нашем YouTube-канале.
Смотрите новые серии документального проекта «Секретные материалы» в субботу в 6:45 на телеканале «МИР».
Читайте также:
