«У меня была только веревка, которая задавала направление»: как слепой блогер покорил самую высокую точку Европы?

Представьте, что вы жили обычной жизнью и вдруг в одночасье оказались в кромешной темноте. Как будто кто-то завел вас в пустую комнату, выключил свет и оставил там навсегда. Именно это случилось с Иваном Ерховым, когда ему было всего 25 лет. В 19 лет парень услышал от врачей страшный диагноз: «пигментный ретинит». Это наследственное заболевание, при котором у человека постепенно ухудшается зрение. Болезнь коварна в своей непредсказуемости: некоторые спокойно живут с ней много лет, почти не замечая изменений, а кто-то теряет зрение в считанные месяцы и даже недели. Ивану не повезло: он оказался во второй категории.

Молодой симпатичный парень, спортсмен, заботливый муж и отец двоих детей – в один момент все это как будто перестало иметь значение, отступило на второй план. Иван полностью ослеп. И если люди, рожденные незрячими, с рождения адаптируются к своей особенности, то Ерхову пришлось буквально учиться жить заново – жить в темноте.

Каких усилий и мужества ему это стоило, знает только он сам. Но, несмотря на все трудности, Ивану удалось не только вернуть контроль над своей жизнью, но и сделать ее еще более насыщенной, чем когда-либо. А главное – вдохновить тысячи людей сделать то же самое. У Ивана есть собственный блог на YouTube, который называется «Жизнь в темноте». В нем он рассказывает о своей семье, путешествиях и новых достижениях. Мужчина шутит: ему часто говорят, что за свои 25 лет он успел сделать столько, сколько некоторые не успевают за всю жизнь. И в самом деле, чем он только ни занимался – нырял с десятиметровой вышки, прыгал с банджи с высоты 207 метров, занимался картингом. А в августе 2020 года Иван и вовсе совершил то, что многим казалось невозможным – покорил Эльбрус. Вместе со своей командой он снял фильм об этом удивительном путешествии, премьера картины запланирована на 5 апреля.

Кому он посвятил свое восхождение, почему покорял гору несколько раз и зачем снял об этом кино, Иван Ерхов рассказал в интервью «МИР 24».

– Вы стали первым человеком с приобретенной слепотой, который поднялся на Эльбрус. Расскажите, как долго вы к этому шли, как вообще зародилась такая идея? Это спонтанная мечта или давно назревший план?

– Пока я еще видел наш прекрасный мир, мне очень нравились горы, я хотел оказаться там, но потом рутина и суета не позволили это сделать. И когда все так случилось, ряд жизненных событий подтолкнул меня к тому, что нужно начать делать то, что я очень хотел. Плюс, у меня брат вернулся с Эльбруса и рассказал о своем восхождении в красках – он был такой заряженный! И тогда эта мысль появилась у меня в голове. И, конечно, я понимал, что это достаточно яркий инфоповод, поскольку я социальный блогер, то есть он поможет привлечь внимание СМИ и общественности к проблеме потери зрения.

– То есть до этого вы никогда не бывали в горах?

– В таких больших – нет. Эльбрус сложно сравнивать с другими горами, в мире не так много вершин, которые могут рядышком с ним встать, разве что Эверест и семитысячники. Но там уже совершенно другая история.

– Вы основательно готовились к восхождению – у вас ведь даже был персональный тренер?

– Да, это мой друг, он мастер спорта по лыжным гонкам, был в составе сборной России по лыжным гонкам в Сочи – Антон Суздалев. Он составил мне план, и во время пандемии мы готовились. Вообще, я сам тренировался все время, а интенсивную подготовку мы уже проводили с ним вместе. Антон периодически устраивал мне тесты, чтобы проверить, насколько хорошо я справляюсь с той или иной нагрузкой.

– Расскажите, как вы тренировались?

– Я ездил на Крылатские холмы, кроме того, недалеко от моего дома находится Олимпийская деревня (жилой микрорайон в районе Тропарево-Никулино, возведенный в 1977 – 1980 годах для проживания участников Олимпиады-80 – прим. ред.), там есть парк, я там тоже делал имитацию подъема, ходил с треккинговыми палками вверх-вниз. Мы каждое утро бегали, была силовая подготовка: тренировки на площадке для воркаута – брусья, турники. Потом, велосипед – 60 километров в день «проезжал» на велотренажере.

– Отсутствие зрения затрудняет занятия спортом? Или вы уже полностью адаптировались?

– Там есть своя специфика, свои нюансы. Если ты бегаешь, то ты бегаешь в связке; если ты делаешь имитацию [подъема в гору], то ты цепляешься к колонне и ориентируешься по звуку впереди идущего человека; вместо велика – велостанок, он стоит на месте, тут никаких проблем нет; если это воркаут, то ты приходишь на площадку, тебе помогают сориентироваться, показывают, где брусья, турники, и ты занимаешься.

– Когда вы начали подниматься на гору, у вас возникло ощущение, что это будет гораздо сложнее, чем на тренировках?

– Когда мы приехали, то не начали сразу подниматься на Эльбрус, потому что понимали, что это глупая затея: нужно было пройти акклиматизацию, адаптацию. Две недели мы жили в предгорье, на поляне Азау – это 2500 метров над уровнем моря. Ходили в походы, поднимались в горы, спускались; там очень сложная каменистая почва, ручьи, водопады. Мы тренировались ходить в связке, я учился ходить след в след – старались предусмотреть все возможные варианты. Плюс, в это время организм постепенно адаптировался к низкому содержанию кислорода.

Чтобы не было гипоксии на вершине, мы устраивали высокогорные ночевки: поднимались на высоту 4100 метров и ночевали в «бочках» (специальные вагоны на южном склоне Эльбруса, в которых оборудованы комнаты для проживания туристов – прим. ред.), также ходили в тренировочные выходы.

– Как проходил подъем? Гора покорилась вам сразу же?

– Нет, у нас было два восхождения. Первое было неудачным, потому что погода очень сильно изменилась: ветер дул со скоростью 40-45 метров в секунду. Мы поднялись до высоты 5100 метров и, при том что у нас была хорошая экипировка и мы были абсолютно готовы, все настолько устали и измотались, что перед Косой полкой (тропа на Эльбрусе шириной в 1,5–2 м, ведущая к двум вершинам горы и считающаяся крайне опасным участком – прим. ред.), где находится заброшенный ратрак, мы приняли решение развернуться. В тот момент, конечно, я даже не мог предположить, будет второе восхождение или нет, потому что на ту секунду все силы были оставлены на этих склонах. Сложно было представить, что я снова попытаюсь. Но спустившись, я пообщался с близкими, родными, они меня поддержали, я отдохнул. Правда, в тот момент еще случилась другая форс-мажорная ситуация: моему брату срочно пришлось уехать в Москву по работе, и впереди идущего человека заменили на Евгения Маркова – это рекордсмен по скайраннингу, победитель множества стартов. И он уже во время второго восхождения шел впереди, за мной шел Антон Суздалев, и я шел посередине. С нами еще должен был быть Саша Миронов, который должен был выступать в роли основного оператора, но он не смог подниматься, в итоге мы поднимались только втроем.

– Во время второй подъема с погодой повезло?

– Да, во второй раз все сложилось максимально удачно: была хорошая погода, у всех было хорошее самочувствие. Мы шли и обгоняли вереницы туристов, альпинистов, потому что их было много, из-за хорошей погоды все хотели взойти на вершину. Было тяжело, конечно; в какие-то моменты приходилось терпеть. Все было не так, как я заранее думал – что я там буду идти и снимать. В каких-то ситуациях я не то что снимать не мог, я об этом даже не думал. Было тяжело, терпели. Но шли. Шли с хорошим темпом: от заброшенного ратрака до вершины мы дошли за 3 часа 20 минут. Это, как говорят, очень хорошая скорость.

– А что было самым сложным?

– Самое сложное для меня было, как ни удивительно, не подняться, а спускаться. Видимо, организм уже начал ловить гипоксию, мышцы стали более вялые, поэтому спуск был тяжелым. Плюс, когда ты не можешь идти след в след, это отягощает задачу, потому что снег стал уже подтопленный, рыхлый. И я даже перецепился в короткую связку: то есть до этого я держался за страховочную веревку за Женей Марковым, но потом взялся за его туристический рюкзак, чтобы идти вообще вплотную к нему.

– То есть вы были абсолютно на равных с остальными – никаких облегчающих приспособлений, каких-то звуковых сигналов, палок, тростей?

– Нет, там нет никаких вариантов. У меня была только веревка, которая мне задавала направление, по ней я ориентировался, куда мне нужно шагать. Плюс, Антон Суздалев, который сзади шел, смотрел, чтобы я сильно правее или левее не уходил, особенно на Косой полке, потому что там узкая тропа и можно сорваться.

– Как встречные люди реагировали на вас?

– Все поддерживали, кто-то был шокирован. Когда мы шли, вереницы альпинистов уступали нам дорогу, чтобы мы их обогнали. В целом, все было хорошо. Никакого негатива я не чувствовал.

– Чтобы рассказать о вашем путешествии, вы могли ограничиться привычным для вас форматом видеоблога. Но вы пошли дальше и решили снять полноценный фильм. Как вы считаете, получилось ли у вас передать через экран то, что вы чувствовали там, на вершине? И в этом ли была главная идея проекта?

– Получилось или нет – это не мне судить, а зрителю. Я попытался передать те эмоции и ощущения, которые я испытывал, а насколько это удалось, мы узнаем позже. А что касается фильма, идей там много – не только передать эмоции, но и дать какую-то мотивацию, стремление к жизни, ну и вообще поднять такую проблему, как потеря зрения. Потому что, в принципе, это та история, которая может решиться в ближайшее время. Но для этого нужно прикладывать определенные усилия. Ведущие офтальмологи говорят, что эта проблема будет решена в ближайшие 5-10 лет. Но, к сожалению, в нашей стране пока что бездействуют. Сейчас начались какие-то первые разработки в области генного редактирования, но это вообще мизер по сравнению с мировым сообществом. Пока мы только созерцаем со стороны, как другие люди делают успешные разработки: пересаживают искусственную сетчатку, делают бионические глаза. И нам до них еще очень далеко – как до вершины Эльбруса. Поэтому чтобы не покупать потом готовые продукты, нам нужно тоже что-то для этого делать, а не только ждать, что нам на блюдечке принесут готовый метод лечения.

Ведь людей с сильным нарушением зрения и с потерянным зрением в нашей стране очень много – два миллиона человек! Это немаленькая цифра. Вообще, если учитывать разные виды инвалидности, то люди с потерянным зрением максимально могут быть реабилитированы, когда к ним вернется зрение. Пока они не видят, у них есть логистические проблемы. Но при этом многие из них очень умные, образованные и умудряются даже в таких непростых обстоятельствах работать, развиваться, путешествовать, строить семьи и вести полноценный образ жизни.

– Да, но, к сожалению, далеко не у всех это получается. Инвалиду в современной России довольно сложно радоваться жизни и достигать каких-то высот, пусть даже речь и не идет об Эльбрусе; банально получить образование и устроиться на приличную работу бывает очень непросто.

– Да, это дурное наследие Советского Союза, где инвалидов «не было», хотя они, конечно, были – их просто высылали за 101-й километр и жили они в закрытых городах. Собственно, мой YouTube-канал «Жизнь в темноте» подает жизнь людей с инвалидностью в позитивном ключе, не как что-то из ряда вон выходящее. Это реальность, это нормальная жизнь – да, она сложная, но можно жить, можно все делать даже в таких непростых обстоятельствах. Поэтому наш проект меняет отношение общества к людям с инвалидностью. И я рассказываю не только про незрячих и слабовидящих: это и люди на колясках, и люди с ДЦП. Недавно мы зарегистрировали свою некоммерческую организацию, она будет называться «Ассоциация создателей инклюзивных медиапроектов». Это все как раз делается с целью изменить отношение общества [к инвалидам]. Чем больше люди будут видеть эту картинку, чем больше ребят поверят в себя и выйдут на улицу, тем быстрее это станет нормой. Такой же нормой, как мама с коляской, гуляющая по парку, или пожилой человек. Концептуальной разницы в этом нет.

– Вы уже прыгали в воду с десятиметровой вышки, занимались банджи-джампингом, картингом, теперь вот покорили Эльбрус. Что дальше? Уже наметили для себя новые цели?

– Цели есть, их много, и впереди еще будет много вершин. Но тут не идет речь только о горах, это будет что-то интересное. И пока я, скорее, оставлю это в секрете. Все желающие могут следить за мной в социальных сетях, где мы постоянно обо всем рассказываем. Я думаю, что мы не остановимся и в плане фильмов: это только первый фильм, а у меня есть мысли снять еще. Этим летом есть планы прыгнуть с парашютом, есть и другие идеи. Но я пока не буду раскрывать все карты.

– В сюжете нашего канала о вашем восхождении на Эльбрус был момент, который до сих пор не выходит у меня из головы. Это потрясающее рассветное небо над горами и ваш голос за кадром, произносящий: «Посмотрите, какая здесь красота». И вы говорите это так, словно действительно видите всю эту красоту. И хочется восхищаться, любоваться ей вместе с вами... Но потом резким обухом бьет осознание: ведь видим только мы, вы – в абсолютной темноте. Все-таки что вы испытывали в тот момент, находясь на вершине?

– Это буря эмоций и впечатлений. Я бы даже сказал, вулкан. Меня потрясла энергетика, которая была в том месте. Во-первых, очень много всего было пережито: я там, в предгорье, и поболеть успел, чуть все не сорвалось, а накануне организовывал краудфандинговый сбор – мы собирали средства на съемку документального фильма. Меня поддержали известные люди: Сергей Безруков, Антон Хабаров и многие другие актеры. Поэтому на мне лежал большой груз ответственности.

И когда я поднялся, конечно, было счастье оттого, что мы это сделали, несмотря ни на что, вопреки всем обстоятельствам. Это был очень эмоциональный момент: меня буквально «расплескало» на вершине. И когда я снимал фрагмент для фильма, я сказал, что посвятил это восхождение своим детям, Вовочке и Машуле, и у меня потекли слезы. Вы спросили, как я вижу красоту... У моего канала есть девиз: «Смотри на мир сердцем». Наверно, вот так я и смотрю. И этому учу других людей.

Премьерный показ фильма «Вслепую на Эльбрус» состоится 5 апреля в 19:00 в Московском Губернском театре (г. Москва, Волгоградский проспект, 121).