Итак, Франциск Скорина. В Беларуси, да и не только, его чтут, как первопечатника и даже национального героя. Что такого он сделал? Не много и не мало: перевел на западнорусский язык Библию, издал ее в Праге и распространил среди жителей Великого княжества Литовского. То есть сделал Священное Писание доступным и понятным для живущих там людей.
Чтобы понять суть трудов Скорины и оценить масштаб личности этого человека, надо побывать в Праге. Это тот самый город, который наиболее тесно связан с его судьбой. Здесь началась его издательская деятельность, здесь же он похоронен.
Буквально в нескольких минутах от Пражского Града, в историческом районе Праги Градчаны установлен памятник Франциску Скорине. Тут же мемориальная доска, где сказано, что в этих местах королевским ботаником с 1535 по 1539 годы работал выдающийся белорусский гуманист и восточнославянский первопечатник Франциск Скорина.
«Печатник – это человек, который крутился вокруг печатного станка, – не вполне согласен с формулировкой на мемориальной доске Илья Лемешкин, доцент славистики и балтистики Философского факультета Карлова университета в Праге. – У Скорины руки не были покрыты типографской краской, он не набирал тексты. Это делали другие люди. Поэтому называть Скорину «печатником» ошибочно. Он был издателем. Более корректно называть Франциска Скорину основоположником книгопечатания Великого княжества Литовского. То есть он не только белорусский герой, но и герой, который в одинаковой мере важен и для современных украинцев, литовцев и чехов. Потому что наследие Скорины в Чехии весомо. Скориновские издания чешскими исследователями воспринимаются в качестве памятников их книгопечатной традиции».
Памятник Франциску Скорине рядом с Пражским Градом.
Известно, что Франциск Скорина родился в Полоцке. Обучался в Краковской академии, а затем получил степень доктора медицины в Падуанском университете. Переехав из Италии в Прагу, Доктор Скорина занялся издательской деятельностью.
Это сейчас на Староместской площади в самом сердце туристической Праги разбит небольшой парк. А в XV-XVI веках здесь стояли дома. В одном из них и находилась первая пражская типография. Принадлежала она купцу Северину. В 1488 году там напечатали Пражскую библию. А чуть позже там же Франциск Скорина издал кириллическим шрифтом первую свою книгу «Псалтырь» (в 1517 году), а затем и «Бивлию руску».
«Скорина во всех колофонах указывает, что книги изданы в Старом городе, – говорит Илья Лемешкин. – Типография принадлежала купцу Северину, который в то время занимал высокий пост. Он был бургомистром именно этого Старого города. И типография находилась в его доме. Вероятно, там, где вот это дерево. Я полагаю, что оно росло на территории двора этой книгопечатни».
Илья Лемешкин, доцент славистики и балтистики Философского факультета Карлова университета (г. Прага). Указывает место, где находилась типография, в которой Франциск Скорина издавал свои книги.
Чтобы понять, в чем Франциска Скорина оказался реформатором и настоящим революционером издательского дела, отправляемся в Страговский монастырь.
Сокровищница, скрытая от посторонних глаз, и украшение этого монастыря – его библиотека. Ей около 8 веков. Она насчитывает 130 тысяч книг. В белых переплетах – богословские книги. Здесь только инкунабул – книги, напечатанные в Западной Европе до 1501 года – около 3 тысяч.
Библиотека Страговского монастыря, г. Прага, Чехия.
В Страговском монастыре нас встречает Петр Войт. Он специализируется на изучении инкунабул, а также палеотипов – первые печатные книги, изданные с 1 января 1501 года по 1 января 1551 года. К палеотипам относятся в том числе и издания Скорины.
Петр Войт приготовил для нас три издания Библии, которые были предтечами скориновской Библии. Они стали теми самыми источниками, на которых издатель Скорина основывался в своих исследованиях и работе. Это инкунабула Пражская Библия 1488 года. Кутногорская Библия, которая была издана год спустя, в 1489 году. И Чешская Библия – палеотип 1506 года.
«Как таковой Библии, в едином целом, до Скорины не существовало, – комментирует разложенные на столе фолианты Илья Лемешкин. – Существовали разрозненные библейские книги. То есть у него были разрозненные, а может быть, и все Библии на церковнославянском языке. По крайней мере, на его столе лежала одна из этих Библий. И Скорина сравнивал текст церковнославянский и те синтаксические конструкции, ту лексику, которую он находил в чешском переводе, и которая согласовалась с рутенским языком, то есть официальным языком Великого княжества Литовского. Разумеется, на его рабочем столе была и Тора, были какие-то немецкие Библии. То есть круг печатных источников был куда больше, чем мы видим сейчас».
Библия Скорины отличалась и своим размером. По сравнению с предыдущими библейскими изданиями, которые печатались в формате фолиантов, «Бивлия руска» была меньшего размера (аналогичного современным форматам), ее было удобно держать в руке. То есть эта книга предназначалась не столько для литургии, сколько для повседневного и индивидуального пользования. До изобретения книгопечатания Священное Писание распространялось в рукописных списках, что сказывалось на стоимости и, соответственно, эти тексты и знания были доступны лишь избранным. Типографии же упростили процесс производства книг: их тиражирование стало проще и дешевле.
«Скорина издал Библию, чтобы Священное Писание было доступно многим людям, – говорит Илья Лемешкин. – К Библии он относился и как к источнику познания для всех свободных искусств. То есть была некая просветительская установка. Не думаю, что эти книги принесли ему какое-то богатство. Это был престиж своего рода. Он хвастался тем, что издал Библию. Отмечал, что он является переводчиком Священного Писания».
Помимо удобного формата, у скориноновского издания была куда более революционная по тем, да и по нынешним временам, составляющая. Речь о сопроводительных гравюрах.
«Гравюры Франциска Скорины интересны тем, что здесь присутствуют реальные исторические лица, которые иногда легко узнать, – говорит Илья Лемешкин. – Петр Войт установил и идентифицировал, что здесь изображены чешские короли. Здесь в хронологическом порядке изображены Йиржи из Подебрад, протестантский король Чехии. Потом Владислав Ягеллонский, во время правления которого Франциск Скорина сюда прибыл. Его сын Людвик Ягеллонский, во время которого Скорина занимался печатным делом в Праге. Петр Войт считает, что, вероятно, таким образом он хотел почтить этих людей и поблагодарить за возможность заниматься издательским делом в Праге. Скорина этот принцип иллюстративной актуализации применил на весь текст Библии. И в этом он не имеет себе равных».
Это все равно что портретами президентов иллюстрировать современные издания Библии. Нестандартно и очень противоречиво. Как тогда на это отреагировала церковь? Неизвестно. Но очевидно, что Скорина рисковал. Ведь в этом вполне можно было разглядеть следы еретизма. Однако на этом рус из Полоцка Франциск Скорина не остановился. И разместил в «Бивлии руской» свой портрет, который, кстати, в последующем послужил прототипом множества его изображений и памятников. Любопытно, что этот самый графический портрет стал ребусом, над которым многие скориноведы поломали свои умные головы. Начнем с того, что существует два варианта одной и той же гравюры. Первый – это вариант с мухой в «Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова» (издана в 1517 г.). И второй, уже без мухи, в «Четырех книгах Царств» (1518 г.).
Бивлия Руска и портрет Франциска Скорины с мухой (1517 г.).
Чем же эта муха примечательна? До сих пор в кругах скориноведения преобладает теория, что это пчела, ассоциирующаяся с праведным трудолюбием. Но морфология тела изображенного насекомого говорит, что эта версия ошибочна. У пчелы тело трехчастное, а здесь лишь голова и туловище. Если повнимательнее присмотреться к портретам эпохи Ренессанса, то станет очевидно, что там эта муха частый гость. Изображать это насекомое в XV-XVI века было особенно модно. Таким образом художники заявляли о своем мастерстве и осведомленности в последних тенденциях изобразительного искусства.
«В искусствоведении это очень уважаемая муха. По латыни она называется musca depicta (муха нарисованная), – комментирует Илья Лемешкин портрет Франциска Скорины. – Это игра со зрителем. Специальное средство, которое заставляло его задуматься. Является ли эта муха частью композиции портрета или она просто сидит на листе Библии или, например, на картине? У мухи на портрете Франциска Скорины все признаки musca depicta. Во-первых, она не отбрасывает тени. При этом она явно нарушает композицию и пропорции гравюры. Этот портрет уникален во многих отношениях. В том числе потому, что это портрет светского лица, напечатанный в Библии. И впервые musca depicta появилась в печатной книге. Это вот это издание 1517 года, портрет Скорины».
Тот же портрет, но уже без мухи (1518 г.).
Любопытно, что на гравюре, напечатанной в 1518 году этой мухи уже нет. И почему же?
«А это то, что меня больше всего восхищает, – говорит Илья Лемешкин. – Это иллюзия движения. Вы должны представить себе вариант «Бивлии руской», где книги переплетались в один конволют. Сначала шла «Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова», а потом «Четыри книги Царств». И здесь вы сначала видели портрет Скорины с musca depicta. Это муха современная вам. Она села на лист бумаги, когда вы открыли книгу и начали читать. Потом идете дальше и видите тот же самый портрет. Но по логике, если эта муха живая, то она не может сидеть на том же самом месте, в той же самой позе. Если эта musca depicta, то она должна улететь. И это привносит динамизм. Анимация и кино – это повторение кадров. Для того, чтобы принцип движения был осуществлен, существует минимальное количество кадров – два кадра. И здесь эти два кадра есть. Тут муха сидит, а тут ее уже нет. Она улетела».
Помимо этого художественного приема с мухой, портрет Франциска Скорины интересен еще и тем, что достаточно емко информирует читателя о том, кто именно на нем изображен. Надо лишь уметь это прочесть.
«Этот портрет надо изучать в контексте традиций портретирования начала XVI века. Чешский портрет отличался, например, от итальянских портретов своей документальностью и информативностью. Это был паспортный портрет, который сообщал о трех вещах, – комментирует портрет Франциска Скорины Илья Лемешкин, доцент славистики и балтистики Философского факультета Карлова университета в Праге. – Первое – имя портретируемого лица, его титул и род деятельности. Внизу портрета вязью написано Доктор Франциск Скорин. Именно Скорин, а не Скорина. Потому что по чешским документам мы располагаем именно этой формой – Скорин. Второе – это год написания портрета. Эта информация приведена в верху портрета – АФЗI. То есть это числительные. 1517 год. Этот год имел смысл только во взаимосвязи с другой обязательной информацией, а именно сколько лет было портретируемому лицу. То есть на 1517 год Франциску Скорине было 47 лет. Об этом и говорит вот эта комбинация букв МЗ, которую ошибочно трактовали как подпись художника или как-то еще, не учитывая канона портрета».
Несмотря на то, что о деятельности Скорины в Праге известно многое, есть в биографии этого человека, опередившего свое время и обладавшего нестандартным умом и взглядом, в том числе на возможности книгопечатания, белые пятна и вопросы, на которые скориноведы до сих пор не знают ответы.
Предположительно в 1519 году Франциск Скорина уезжает из Праги в Вильна, столицу Великого княжества Литовского. Открывает там первую типографию. Издает «Апостола», а спустя несколько лет прекращает свою издательскую деятельность и возвращается в Прагу.
«Почему из Праги перебрался в Вильнюс? Почему не продолжал издание этой Библии? Это крайне важные вопросы, – говорит Петр Войт, доцент Карлова университета, специалист по инкунабулам и палеотипам, научный сотрудник библиотеки Страговского монастыря. – Что, если он покинул Прагу потому, что церковные круги против него восстали? Это никто не знает, к сожалению. Скорина – одна из фигур, которая для 16-го столетия и для европейского гуманизма одна из самых ключевых. Но проблема в том, что мы о нем ничего не знаем. Ничего. Никаких надежных источников и данных».
Илья Лемешкин и Пётр Войт, доцент Карлова университета, специалист по инкунабулам и палеотипам, научный сотрудник библиотеки Страговского монастыря.
Почему Скорина прекратил издавать книги? Возможно, его детища вызывали слишком много споров, которым сложно было противостоять… Однозначного ответа нет.
Но большинство чехов скорее признают заслуги Скорины в садоводческой деятельности, нежели в книгопечатной. Все-таки его книги, изданные в Праге, предназначались для читателей Великого княжества Литовского. А Королевский сад, основанный по указу Фердинанда I в стиле «ренессанс» в 1534, осязаем до сих пор. Вернувшись в Прагу, Франциск Скорина стал автором его концепции, можно сказать, его архитектором. Как бы сейчас сказали, ландшафтным дизайнером. Франциск Скорина был доктором и хорошо разбирался в растениях. Впрочем, и этот эпизод в его биографии вызывает спор и скепсис среди скориноведов.
«Этот скептицизм предопределен незнанием источников, – уверен Илья Лемешкин. – В Национальном архиве Чехии хранится акт Фердинанда I, в котором он лично, король, говорит о Скорине, что это «Доктор Скорина, рус из Полоцка, садовник наш». То есть это королевское свидетельство о том, что Скорина действительно был садовником. Поэтому сомнения по этому поводу быть не может. Скорина даже цитрусовые породы растений здесь выращивал, в чем превзошел садовников Вены. Парники Скорины сохранились до сих пор».
Королевский сад, автором концепции которого первоначально был Франциск Скорина.
Так что, если вам все-таки доведется прогуляться по Королевскому саду вблизи Пражского Кремля, хоть на минуту вспомните о человеке, который здесь некогда взращивал диковинные и прекрасные растения. И в этом он преуспел не меньше, чем в качестве издателя и гуманиста. Возможно, его деяния в полной мере не оценили современники. Но зато это сделали потомки, которые до сих пор корпят над загаданными им ребусами.
